Кадры решают все: Си Цзиньпин остался во главе КПК

Что общего между переизбранием Си Цзиньпина руководителем КПК, отставкой Лиз Трасс с поста премьера, который она занимала всего полтора месяца, и предстоящими через две недели промежуточными выборами в США, на которых администрация Байдена потеряет контроль над конгрессом – задается вопрос колумнист РИА Новости Петр Акопов.

То, что в каждом из этих случаев решается вопрос о власти? Нет. Важно то, что мы видим принципиально разные способы его решения. Более того, успешное решение вопроса о власти позволяет предсказать исход геополитического противостояния между Западом, с одной стороны, и Китаем и Россией — с другой.

На завершившемся вчера XX съезде КПК не было никакой интриги с переизбранием Си Цзиньпина генсеком — более того, вопрос был решен еще в 2016 году, когда стало понятно, что прежнее ограничение на два срока будет отменено. То есть новости о третьем сроке Си уже шесть лет, но ее до последнего почти игнорировали на том же Западе.

Зачем? Чтобы можно было разыгрывать тему разногласий и нестабильности в китайской власти. То же самое мы видим в отношении России: сколько лет уже обсуждается тема "проблем со здоровьем" у Путина, "раскола в российских верхах" или трансфера, то есть передачи власти Путиным после очередных выборов?

Вот так и с Китаем — с поправками на то, что о внутренней жизни китайской власти на Западе знают еще меньше, чем о российской, а понимают расклады в ней примерно так же плохо, как понимали их в советские годы (с гаданием кремленологов по расстановке членов Политбюро ЦК КПСС на мавзолее во время парадов).

Си Цзиньпин может править пожизненно: никаких ограничений по срокам пребывания у власти в КПК нет. Причем для сохранения своей власти ему нет необходимости все время оставаться на посту генсека — теоретически он может оставить его через десять лет, передав кресло будущему преемнику, но сохранив за собой пост главы Центрального военного совета — ключевого органа власти, позволяющего контролировать в том числе и стратегические решения. Но это будет зависеть от состояния его здоровья: если оно позволит, то Си, конечно, будет работать на своем посту как минимум до 2035 года.

Этот год давно уже обозначен в партийных и государственных документах как момент осуществления социалистической модернизации, построения общества умеренного процветания и завершения реформ. То есть Китай станет настолько мощным, что никто и ничто не сможет остановить его на пути к достижению главной цели, намеченной на 2049-й, то есть год столетия образования КНР. Тогда Китай должен стать "великой державой современного социализма, богатой, могущественной, гармоничной" и так далее.

Иными словами, мировым гегемоном вместо США? Нет, просто самой сильной, богатой и справедливо (то есть гармонично) устроенной страной мира.

Есть ли у Си основания для таких амбиций? Конечно. Более того, он вполне может не просто подвести Китай к последнему этапу подъема на вершину, но и увидеть результат (не только Дэн Сяопин, но и немало других китайских лидеров на покое прожили куда больше 90 лет).

Пока что понятно: на пути к 2035 году Си предстоит преодолеть множество вызовов и испытаний — и проблема Тайваня тут не самая главная (хотя и самая горячая для американцев).

Трансформация мирового порядка пошла гораздо быстрее, чем казалось еще три года назад, а значит, напряжение, которое будет испытывать Китай, окажется выше, чем ожидалось. Это касается всего — и экономики, и внешней торговли, и идеологии, и международных дел.

Китай хотел пройти большую часть пути к вершине если не при солнечной, то хотя бы тихой погоде, но снежная буря началась на более низкой высоте, чем он ожидал. Теперь придется идти дальше в куда более тяжелых условиях, а временами и останавливаться, чтобы не сорваться. Но от своей цели Си не откажется — точно так же как не откажется от своей цели и Владимир Путин. Каждый из них ставит на первое место национальные интересы своей страны, но на мировой арене они стоят спина к спине. А на пути к вершине все чаще придется идти в одной связке.

Путин и Си практически ровесники — китайский лидер отметит 70-летие в будущем июне, притом что у них совершенно разное происхождение и жизненный опыт. Но чем дольше они у власти, тем больше у них общего — и не только потому, что они лучше понимают огромные плюсы тесного и стратегического сотрудничества наших стран. Путин на вершине власти уже почти 23 года, но и Си не новичок. Десять лет на первой позиции, а до этого были пять лет в положении преемника, то есть второго лица.

За полтора десятилетия Си Цзиньпин приобрел огромный опыт, в том числе и во внешнеполитической деятельности, а эта сторона была слабой у многих китайских лидеров. Сейчас Си стал опытным международным игроком, а в связке с Путиным в глобальных делах их влияние и вовсе огромно.

И оба могут все больше сил уделять внешним фронтам, причем планируя и играя вдолгую, рассчитывая на личные силы до середины 30-х годов (Путин может переизбираться президентом и в 2030-м). То есть на то время, когда произойдут ключевые изменения в мировом порядке: станет необратимым и во многом совершится его переход от западоцентричного к многополярному, основанному на балансе сил между ключевыми цивилизациями и межрегиональными союзами.

Доверие играет ключевую роль и в личных, и в межгосударственных отношениях — особенно если речь идет о необходимости выстраивать стратегические планы. Поэтому Путин и Си только за счет этого получают дополнительное преимущество перед своими соперниками — Западом и его ядром в виде англосаксонских держав.

Потому что атлантическая элита столкнулась не только с кризисом всего своего проекта глобализации (причем одной из главных причин стали их собственные ошибки, связанные с переоценкой своих возможностей и недооценкой степени сопротивления держав-цивилизаций), но и с кадровым кризисом в собственных рядах.

Понятно, что англосаксонскими державами правят не личности, а системы, институты, структуры, контролируемые непубличными элитами. Но кризис глобалистского проекта совпадает и с кризисом публичной власти, то есть публичных элит: в самой явной форме мы наблюдаем это в США и Великобритании с 2015-16 годов, то есть с Brexit и победы Трампа (у объединяющейся Европы свои — и не меньшие — проблемы, но с геополитической точки зрения она является ведомой).

У англосаксов серьезный кадровый кризис с публичными фигурами — поэтому и появляется как вызов системе антисистемный Трамп, поэтому и оказывается на Даунинг-стрит откровенно слабая Трасс, поэтому и были вынуждены валить Трампа 78-летним Байденом, которого некем заменить в 2024-м.

Если бы все это не накладывалось на внешние вызовы для англосаксов — их система еще могла бы справиться с внутриполитической разбалансировкой. Но в условиях внешнего шторма кадровая проблема, то есть вопрос о высшей власти (той, которую демонстрируют избирателю), оказывается тонким местом для стран ядра мирового капитала и мирового проекта.

Поэтому так смешны рассуждения западных политиков о том, как они будут выстраивать отношения с Россией "после Путина", или их гадания на сменщика Си Цзиньпина. Экономическое, военное и пропагандистское (если брать мировой масштаб) превосходство единого Запада пока еще велико, но тенденции явно не в их пользу. А учитывая, что Запад не может даже подобрать капитанов для попавшего в шторм корабля, печальные перспективы могут стать реальностью куда быстрее, чем это кажется из 2022 года.

Китайцы и русские знают не только то, чего они не хотят и кто их противник, но и куда они идут (хотя проблемы с образом будущего есть, но по ходу спецоперации он станет проступать все яснее) и кто их ведет — и остановить их на этом пути у завершающегося Запада не получится.