Василий Винный, специально для Sputnik.
В "Клубе" заключенные духовно обогащались: смотрели кино, слушали лекции о вреде плохого образа жизни и пользе хорошего, посещали библиотеку… В общем, занимались очень важными, но абсолютно бесполезными для себя делами.
Кинокайф
Когда я приехал в зону, "Клуб" потихоньку выходил из состояния затяжного капитального ремонта, и первый год своего пребывания в колонии я не знал радости киносеансов по выходным. Потом здание наконец-то открыли, и нас стали по субботам и воскресеньям водить на просмотры фильмов.
Я бы не сказал, что эти походы вызывали восторг у мужиков. Дело в том, что за кино отвечал зек, и фильмы он либо просил у родственников, либо (что бывало чаще) брал в отрядах, и поэтому многие шли в "Клуб", уже посмотрев картину.
Вообще, с фильмами в зоне была интересная история: киноновинки мы смотрели раньше, чем многие люди на свободе. Бывало, в письмах я спрашивал у знакомых, как им понравился фильм, который мы посмотрели уже раза два и считали старым, а они отвечали, что до сих пор не могут найти его в интернете. Для меня до сих пор остается загадкой, каким образом родственникам заключенных удавалось так оперативно доставать новинки кино. Потом ввели какой-то закон об авторских правах, и администрация запретила передавать в зону нелицензионные копии фильмов. Это очень расстроило зеков, поскольку практически все фильмы, которые мы смотрели, были пиратскими. Но после неожиданного удара заключенные довольно быстро оправились, как-то выкрутились и продолжали смотреть новинки практически сразу же после их выхода на экраны.
Многие пытались избежать похода в кино: прятались в отрядах или пытались договориться с отрядником. Часто это заканчивалось неудачей — отрядник разрешал не идти в клуб только избранным. Тех же, кто оставался втихаря, гнала в клуб милиция, приходившая в сектор специально с этой целью. В зависимости от смены, на того, кто "прогуливал" сеанс, могли "повесить" и нарушение. В кинозале у выхода тоже сидел милиционер, который следил, чтобы никто не ушел раньше времени.
Лекцией по алкоголю
"Клуб" был главным исправительным учреждением в зоне. Кроме киносеансов, которые каким-то образом должны были пробуждать в нас светлые чувства, зеков в середине недели гнали на лекции.
Более грустное зрелище, чем эти лекции, представить себе трудно. С одной стороны стоит лектор-милиционер, который прекрасно понимает абсолютную бесполезность занятия и хочет поскорее уйти, с другой сидят зеки точно с такими же чувствами. Поэтому милиционер бубнил очень быстро и конспективно текст себе под нос, спрашивал, есть ли вопросы, и все расходились. Однажды ради интереса я попытался прислушаться, о чем бормочет выступающий? Лекция была о том, как избежать конфликтных ситуаций, и все сводилось к довольно простому выводу: давайте жить дружно!
Набор тем для лекций был ограничен донельзя: конфликтные ситуации, вредные привычки, безопасность на производстве, ну и иногда, чтобы порадовать заключенных чем-то новым, могли рассказать о семье.
Бывали моменты, когда лекцию читал милиционер, отвечающий за какой-то наболевший вопрос, тогда мероприятие затягивалось и принимало крутой оборот. Так ответственного по промзоне периодически доставали вопросами про душ, спецодежду и технику безопасности, на что тот отвечал: мол, сами дураки! Впрочем, милиция во всех спорах отвечала подобным образом.
Немного о бизнесе
Зеки тоже читали лекции и, в отличие от милицейских, те приносили реальную пользу.
Небольшая группа заключенных организовала в зоне что-то типа Центра саморазвития. Администрация эту инициативу, в принципе, поддержала, и, с грехом пополам, стали проводиться занятия для всех желающих. На них бывшие бизнесмены, юристы и чиновники рассказывали о нюансах ведения бизнеса в Беларуси и предостерегали от ошибок, которые сами совершили. Кроме этого у нас были курсы английского языка. Вел их бывший подполковник КГБ, и это внушало уверенность, что студенты получат хорошие знания.
У меня сложились хорошие отношения с устроителями Центра, которые рассказывали о грандиозных планах, обещали организовать какие-то семинары, встречи, общение и, самое главное, компьютерный класс. Идей было много, но они так и остались идеями: примерно через полгода администрация к Центру остыла. Да и самих зеков он уже не очень интересовал, поскольку они заработали себе УДО и "замены" (замена режима содержания более мягким) и готовились выходить на свободу…
Интеллектуалы и "колючка"
В том, что Центр саморазвития зеки устроили ради скорейшего освобождения, а администрация — ради бонусов от начальства, нет ничего необычного — подобным образом поступали все.
Один из моих близких товарищей периодически устраивал в "Клубе" игры "Брэйн-ринга". Видя, сколько времени и сил у него отнимает организация интеллектуальных ристалищ, я всегда удивлялся: для чего ему это нужно?
"Понимаешь, — ответил он мне однажды, — по-моему, чтобы чувствовать себя в отношениях с милицией более-менее комфортно и увеличить шансы на досрочное освобождение, у нас есть несколько вариантов поведения. Один из них — стать сексотом и не вылезать из "оперского" кабинета. Второй — постоянно спонсировать ремонты. Третий — наименее вероятный, — просто быть обычным мужиком и надеяться, что тебя отпустят за хорошее поведение и за то, что ты со всеми в хороших отношениях. Я же выбрал четвертый вариант, который не бьет ни по моей совести, ни по карманам родственников, а именно: проводить "Брейн-ринг". Кроме того, действительно хочется сделать что-то интересное для себя и мужиков!
Игры для моего знакомого были сплошной нервотрепкой: с одной стороны, милиция наседала, чтобы он их проводил, с другой — зеки отказывались участвовать. У заключенных было две очень веские причины не играть в "Брэйн-ринг": во-первых, лень, — он проводился в воскресенье после обеда, когда вся зона мирно отдыхала, и тащиться лишний раз в "Клуб" совершенно не хотелось. Во-вторых, у зеков не было абсолютно никакой мотивации: каждый раз милиция обманывала с призами! Поскольку скидываться на сладкие подарки было запрещено, мой знакомый договорился, что всем участникам победившей команды выпишут поощрения. После первой игры поощрения выписали, но половину из них не подписали отрядники (офицеры, отвечающие непосредственно за отряды), так как у многих были нарушения. Ребята и играть-то шли, чтобы их снять. Естественно, видя такое отношение к данному слову, на следующую игру практически никто из команды-победительницы не пошел. По крайней мере, самые сильные игроки остались валяться на нарах. Знакомый еле набрал участников, клятвенно заверив мужиков, что на этот раз все будет по-другому, — по крайней мере, так ему обещала милиция. Но "по-другому" не получилось — всех опять "кинули" на поощрения. Хотя он не единожды приходил и напоминал о награде, и всякий раз милиция отвечала, что вот уже выписывают. В итоге ему ответили: "Ну, не смогли".
Знакомому повезло — он должен был уходить на "замену". Перед освобождением его попросили провести еще одно соревнование. Он искал людей по принципу "после меня хоть трава не расти" и наобещал всем, ссылаясь на милицию, кучу поощрений. Провел игру, спросил, будут ли награды, ему ответили, что постараются, знакомый уже особенно не настаивал. И освободился.
После него игр я не припомню.
Концерт, товарищи!
Кроме довольно спорных практик просмотра кино, чтения лекций и проведения "Брэйн-ринга", "Клуб" радовал концертами. Причем выступала не только местная самодеятельность, но и гости.
В отличие от кино и собраний, на концерты шли с удовольствием, и поэтому милиция старалась пускать не всех. Обычно из отрядов выбирали тех, у кого нет нарушений, или же (так почему-то выпадало) тех, кто идти туда совершенно не хотел.
Я был на трех концертах — хоть какое-то развлечение! О нашей самодеятельности не могу сказать ничего, кроме того, что из песен не было понятно ни слова. Видимо, исполнители находились под впечатлением грустных клипов и концертов, и считали, что для передачи своих эмоций нужно поглубже "глотать" микрофон. Свою печаль они, конечно, передавали, но вот со смыслом была проблема.
Несколько раз к нам приезжали выступающие из соседних ДК. И тогда в "Клубе" был аншлаг! В основном мужики шли, чтобы посмотреть на девушек. До сих пор помню одну выступающую, которую каждый раз встречали бурными овациями. Петь она абсолютно не умела, со слухом тоже беда. Но! У нее были красивые ноги, которые выгодно подчеркивала короткая юбочка, и она орала (другим словом это назвать трудно) от души: было видно, что искусству она отдает всю себя, и это покорило грубые сердца заключенных.
Алло, алло!
Несмотря на то огромное разнообразие культурно-административных функций, которые нес в себе "Клуб", большинством зеков он ценился лишь за четыре таксофона, стоящие в холле, прямо у входа.
Заключенные имели право на три звонка в месяц продолжительностью до десяти минут. И практически все из них этой возможностью пользовались. Правда, и здесь возникали трудности. Во-первых, нужно было, чтобы заявление, которое зеки писали каждый раз перед тем, как пойти звонить, одобрил отрядник. Естественно, для этого желательно было сидеть без "залетов" и быть в хороших отношениях с милицией. Во-вторых, кроме заявления, мы записывались у зека, отвечающего за звонки на тот день, когда хотели поговорить с родственниками, а он уже отдавал список отряднику.
Чуть не забыл: в заявлении указывали, кому и на какой номер телефона собирались звонить, и если отрядник видел, что набран другой абонент, то отбирал трубку.
И вот наступал день, когда отрядник (если у него было время, возможность и желание), вел народ к таксофонам. Иногда из-за того, что долго не разрешались звонки, собиралась толпа до пятидесяти человек, часть которых составляли завхозы, бригадиры и прочие заключенные, имеющие право на звонки, безлимитные по времени.
Пока одни звонили, остальные ждали на улице своей очереди. Очередь же формировал тот же самый зек, который отвечал за звонки, и поэтому с ним тоже старались поддерживать хорошие отношения, чтобы ожидать, скажем, не два часа, а минут тридцать.
Но несмотря на то, что позвонить положенные три раза в месяц иногда не получалось, несмотря на потерянные в борьбе за звонки нервные клетки, многие зеки считали, что это в любом случае лучше, чем рисковать, имея мобильник.
По факту, из всего разнообразия мероприятий и сотрудников, представленных в "Клубе", реальную пользу в исправлении заключенных имели лишь четыре синих, скромно висящих в холле таксофона.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.
