Василий Винный, специально для Sputnik.
Несмотря на то, что заключенные считают себя вполне обычными представителями общества, это не так. В каждом из них есть что-то такое, что заставило рискнуть и пойти против закона. Иногда задумываясь о последствиях своего поступка, иногда — нет.
Толя — "вертолет"
Среди зеков встречались люди разных профессий, как гражданских, так и не очень.
Когда я поселился в спальне, главной мишенью для шуток там был мужичок на вид лет пятидесяти пяти. Морщинистый, седой, слегка взлохмаченный, главной отличительной чертой которого были глаза. Он смотрел таким незамутненным, чистым и прозрачным взором, что казалось: "Вот человек простой, как пять копеек". И вел он себя соответствующе. Я до сих пор не могу решить, был ли этот мужичок дураком, или же слишком умным, — настолько ловко лавировал он на грани между чрезмерной хитростью и таким же идиотизмом. Звали его Толя, кличка была — Вертолет.
В начале моего срока в зоне считалось не комильфо быть "БСником" (БС — бывший сотрудник правоохранительных органов), их не любили, некоторых пытались бить, над многими жестко подшучивали. Степень отношения зависела от личности самого сотрудника.
Так вот, Толю постоянно доставали вопросом о том, БСник он или нет. Обычно зеки знали всех бывших милиционеров: о ком-то рассказывали сотрудники администрации, кто-то сам не скрывал, по кому-то это было видно, но, так или иначе, знали всех. О Вертолете достоверно никто ничего не мог сказать. Перед посадкой он работал баянистом в каком-то народном ансамбле, выступал даже на Славянском Базаре, и всегда об этом рассказывал.
Когда ему в лицо говорили, что он служил капитаном, о чем зекам рассказал сам отрядник (офицер приставленный к отряду), он отшучивался, что был капитаном дальнего плавания. Вертолет умел ответить на любую, даже самую оскорбительную шутку так, что смеялись все. Сохраняя глупейшее выражение лица, он мог так "поддеть" зека, что тот не знал, как реагировать: то ли оскорбиться и начать выяснять отношения, то ли плюнуть, поскольку Толя — дурак. Всерьез его никто не воспринимал, правда, Вертолет к этому и не стремился.
Суровая правда Вертолета
Когда я познакомился с Толей поближе, он рассказал, что до начала карьеры баяниста действительно был капитаном, правда не милиции, а КГБ. Взяли его туда в начале 90-х сразу после армии. Работа была не сложная, но творческая. Он ездил по разным заводам, фабрикам и колхозам, представлялся потенциальным заказчиком (естественно, все необходимые бумаги у него были) и провоцировал директоров на различные "серые сделки". Когда они соглашались, Вертолет не производил арест, а просто собирал компромат, который лежал в кабинетах до нужного времени.
Поскольку, как я уже писал, Толя балансировал на грани между идиотизмом, хитростью и умом, до пенсии или до майора в органах он не дослужился. Его уволили капитаном, и Вертолет стал баянистом.
Провокатором он был первоклассным. За пару минут Толя мог довести до белого каления абсолютно любого человека, при этом даже не меняя идиотического выражения лица. Не знаю, то ли на него работа так повлияла, то ли характер, но без того, чтобы кого-нибудь "достать", он просто не мог. Хотя во многих областях Вертолет разбирался довольно неплохо — сказалось разнообразное общение на работе.
Путь воина
Сел Толя так же нелепо, как и жил. Уже баянистом, завел себе женщину. У дамы оказался кавалер, что Анатолия абсолютно не смутило. Не помню, был ли это муж, поскольку Вертолет периодически перетасовывал факты в своей истории.
Однажды пьяный Толя отдыхал у своей любовницы, и тут домой пришел ее основной мужчина. Ссора, драка — и Вертолет летит под стол. Оттуда он выползает с молотком наперевес и как разъяренный берсерк бросается на своего врага, который превосходит его физически.
Толя нанес сопернику семь ударов молотком по голове. Но потерпевший выжил. Более того, когда воин-баянист понял, что едет милиция, он сам вызвал скорую помощь…
В итоге Вертолет получил семь лет и большой иск за попытку убийства, в то время как его соперник уже через неделю пил и гулял по родному городу. Потом пострадавшего тоже посадили то ли за разбой, то ли за убийство, но на Толе так и остался висеть иск. Он постоянно писал во все инстанции с просьбой пересмотреть приговор, объясняя, что, мол, человек жив-здоров, и у него сил хватает даже на преступления. Но ему неизменно отвечали отказом. Не помню, сидел ли Толя до звонка, но если он и "оставил" какой-то срок в зоне, то очень маленький!
В колонии Вертолет пересмотрел свою шкалу ценностей, и его любимой фразой, когда он начинал рассказывать о своем преступлении, стала: "Ой-ей-ей… Семь лет!!! Лучше бы я его прыкапаў, знаў бы, за что сижу!"
Малый калым большого бизнесмена
Кроме БСников в зоне было огромное количество "бизнесменов". Бывших, будущих или настоящих, — не важно, главное, что они были, и все на полном серьезе утверждали, что принадлежат к этой прослойке общества.
В лагере ходила шутка, основанная на реальном случае. Один заключенный рассказывал другому о том, сколько у него на свободе осталось машин, домов, денег и молодых любовниц. Утверждал, что он очень богатый и крутой коммерсант и, в принципе, ни в чем не нуждается. В конце рассказа "бизнесмен" попросил у собеседника закурить хоть чего-нибудь, потому что пока у него своего курева нету. Поскольку таких "предпринимателей" в зоне было много, окончательный вывод об успешности на свободе делали после долгого и тщательного наблюдения за человеком.
Но был в зоне человек, столь же непонятный для меня, как и Вертолет.
Борис (назовем его так) до одурения любил сало. Когда ему напоминали о его происхождении, тот, не смущаясь, приводил доводы из разряда "Бог не видит".
Боря носил дорогие очки и не дешевые часы. И очень любил повторять, что эти аксессуары стоят немалых денег. Очки, насколько помню, стоили, по его словам, 400 долларов. Это были единственные стоящие вещи в его гардеробе. В них он даже спал. Остальное же выклянчил, выменял или приобрел (последнее очень редко) в течение своего немалого срока.
Сидел Боря за какие-то финансовые аферы и везде, всегда и всем указывал, что "тянет срок" за экономические преступления. У заключенных этот вид правонарушений не считался преступлением и пользовался определенным уважением, как что-то из более высоких сфер. Еще Боря утверждал, что он бизнесмен и что его семья сейчас живет "в шоколаде".
Сальный магнат
Всем желающим Борюсик (так его прозвали зеки) рассказывал, как нужно вести бизнес. К нему за знанием приходил даже бывший нацист, с которым они подолгу беседовали и пили чай.
Несмотря на то, что, судя по Бориным словам, он оставил свою семью в финансовом благополучии, родственники помогать ему не спешили. За полтора года, которые он отсидел у нас в отряде, Боря получил две очень небогатые передачи. При этом кушал он хорошо и всегда с салом.
На вопрос — откуда у него столько сала — нашелся вполне простой и циничный ответ: Боря оказался "крысой" (крал у других зеков). Причем, работал он с выдумкой и размахом.
Борис придумал целую систему "отстойников" в холодильниках. Это были ничейные места, куда он клал украденное и уже обмотанное в другую тряпку или газету сало, чтобы оно отлежалось, пока шум от пропажи не утихнет. "Отстойники" были вдали как от его пакета, так и от пакета жертвы, поэтому, даже найдя сало, на Борю подумали бы в последнюю очередь.
Погорел же Борис чисто случайно. Его застукал парень, чье сало он как раз распаковывал. На все уверения, что это Борин продукт, парень указал на бумажку со своей фамилией, снятую с куска.
Если честно, Боре повезло, что застукавший его парень был мальчиком интеллигентным. Окажись на его месте менее малахольный зек, то сразу "вписал" бы Борису, поскольку кражи из холодильников к тому времени достали всех.
Парень повел Борю к завхозу, а тот, от греха подальше, — к милиции. Бизнесмену дали десять суток ШИЗО (штрафной изолятор) и перевели в другой отряд, поскольку в нашем его хотели здорово поколотить. Свои вещи из отряда он забирал в сопровождении милиции, охранявшей его от праведного гнева.
Позже выяснилось, что Борю подозревали в воровстве еще в прошлой зоне, где он сидел, но доказать ничего не могли.
В новом отряде Боря начал рассказывать о том, что у нас на него, несчастного, психологически давили, и ему пришлось бежать от гонений и издевательств. Завхозу же Борис пообещал купить семь холодильников и зажил на новом месте вполне комфортно…
Палитра…
Зеки вынуждены менять оттенки своего поведения и восприятия мира в зависимости от ситуации. В принципе, так поступают практически все люди, просто в колонии это бросается в глаза.
И Толя, и Боря, в сущности, вели себя точно так же, как остальные: постоянно меняли окрас с целью выжить. И хотя это веселило зеков (пока дело не дошло до кражи), каждый узнавал в их поведении частичку себя…
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.
