Василий Винный, Sputnik.
В большинстве своем в зоне сидят преступники. Но в лагере об этом забываешь. Видишь перед собой обычных людей, которые шутят, злятся, ругаются, читают. А потом вдруг вспоминаешь, что твой очень близкий знакомый, прекрасный человек, на которого всегда можно положиться, ненароком убил двоих. А вон тот, в общем-то, хороший парень, рассказывающий смешной анекдот, забил до смерти свою жену…
Отношение к преступлениям тоже меняется. Начинаешь разделять статьи на "здоровые", понятные: убийство, кража, грабеж, экономические и другие абсолютно обычные преступления (совершают их, в принципе, нормальные люди). И на "больные" статьи, "нездоровые", сесть за которые может только человек с отклонениями: изнасилования (особенно малолетних), людоедство и прочие вещи, дикие даже для зеков. Эти преступления накладывают отпечаток на совершивших их людей.
Кис-кис-кис
К нам в камеру (дело было еще в СИЗО) завели мужика, лет под тридцать. Слегка прибитого вида, тихий, неразговорчивый, щуплый, он создавал впечатление немного дефективного. Я к тому времени сидел еще недолго, но как-то сразу почувствовал — "нездоровая" у него статья.
И вот этот мужик был именно с таким отпечатком "больного преступления". Первым вопросом к нему был: "За что сидишь?". "Изнасилование", — скромно ответил мужик. Этому никто не удивился. Потом оказалось, что изнасиловал он несовершеннолетнюю. А когда у него взяли почитать документы по делу, выяснилось…
Выяснилось, что он изнасиловал семилетнюю соседскую дочку. Мужик прятался в кустах, и когда девочка вышла, начал мяукать. Ребенок, думая, что это котик, позвал его и пошел на звук. Зашел в кусты, и все… Жизнь у девочки сломана.
Его хотели сразу наказать, по-своему, но сидевший с нами "строгач" (зек, имеющий более одной "ходки" в зону и по совместительству главный у нас в камере) сказал, что торопиться не стоит. Во-первых, милиция не приветствует рукоприкладство — нужно быть аккуратным; во-вторых, этот насильник получал передачи, которые у него отбирались и съедались (его, естественно, тоже угощали).
Я тогда только начинал отбывать срок и был морально нежен и чист, поэтому не мог есть его продукты. Не из-за того, что было жалко его жену, собиравшую передачи (да, у него была жена, которая не могла решить — разводиться с ним или нет), а потому, что он мне был противен как человек, и все его вещи казались грязными. Конечно, если бы эта ситуация произошла позже, через несколько лет, меня бы эти вопросы не волновали.
Насильник же тихо сидел, разгадывал судоку, потом переписывал их в тетрадь и снова разгадывал. Однажды я проснулся от того, что наш "строгач" бил его за то, что тот ночью курил. Через несколько лет в зоне я встретил парня, который заехал в эту камеру после меня. Он рассказал: насильника все-таки "наказали"…
С отеческой любовью
В принципе, насильники чувствовали себя в зоне нормально, конечно, кого-то могли сделать уборщиком или "конем" (прислугой), но если он был более-менее наглым, то как-то все сразу забывали, по какой статье он сидит. Ну и милиция, естественно, не давала их в обиду.
В соседнем отряде сидел мужик — даже не общаясь с ним, а просто мельком глянув, я понял, что он редкостная сволочь. Был он в прошлом милиционером, а сидел за то, что изнасиловал и спалил свою падчерицу.
И знаете, что? Он чувствовал себя прекрасно, ходил за газетами в библиотеку, получал передачи с воли и периодически ругался на молодежь, смотревшую клипы, называя их извращенцами. Конечно, несколько раз ему били лицо, но это было редко. Ушел он на "домашнюю химию", оставив в зоне пять лет.
Опасный "ботан"
У нас в зоне был парень по кличке Пятнашка. Его так прозвали из-за срока, который он получил по приговору за убийство, — 15 лет. Вид у него был, как у замкнутого заучки, со странностями. Единственное упражнение, которое он выполнял на стадионе и в локалке, круглый год — выпрыгивание из приседа. Причем зимой он прыгал в ботинках, майке, шапке и штанах, а летом в той же амуниции, но без шапки. Про него говорили, что он прекрасно разбирался в биологии. Тихий парень.
А сидел он из-за обиды. Над ним постоянно подтрунивал знакомый. В один прекрасный день Пятнашка не выдержал, пригласил знакомого поиграть в компьютерные игры и, пока тот наслаждался ими, вогнал своему товарищу отвертку сзади в шею. Отвертка перебила нерв, и у знакомого отказали ноги. И вот он ползает по полу, а Пятнашка ходит за ним следом и тыкает в него отверткой. Так он и получил свой срок за "убийство с особой жестокостью".
В зоне были парни, которых вводил в заблуждение безобидный вид Пятнашки. Они начинали над ним издеваться, он ничего не говорил, а потом также молча слезал с нары и начинал методично обидчика бить. С ним старались не связываться.
Сюрприз в банках
У нас в отряде сидел мужик, спокойный, долговязый, жилистый, улыбчивый. От него исходило ощущение внутреннего покоя, с ним всегда было приятно поговорить. Он много читал литературы по духовному развитию, и к нему как-то неосознанно тянулись. Вот, казалось, человек, которому можно доверить не только деньги, но и ребенка.
Ну и что, что сидит за убийство уже около 11 лет, а дали 17? Ну и что, что бывший милиционер — главное, что человек ОЧЕНЬ хороший, спокойный, положительный.
Потом мне рассказали, что он не только убил своего коллегу из-за какого-то спора, но и расчленил его, расфасовал по трехлитровым банкам и выставил на балкон. Задержали его товарищи из его же отделения: вышли покурить на балкон на вечеринке, которую он устроил. Насколько я помню, его весь срок ждала любящая жена.
Много будешь говорить — скоро умрешь
Вообще, отношение женщин к зекам иногда трудно поддается пониманию. У меня в отряде сидели двое: парень лет под тридцать и мужик под пятьдесят. Сидели они за одинаковые преступления: каждый из них до смерти забил своих вторых половинок за то, что те не следили за языками и позволяли себе говорить в адрес своих кавалеров оскорбительные вещи. Оценивать их поступки незачем, итак ясно, что дикие. Причем я разговаривал с тем, кто постарше, и он абсолютно не сожалел о том, что сделал: "А чего она за языком не следила?!"
Оба они, сидя в зоне, женились на старых знакомых, которые прекрасно знали об их преступлениях. Для меня и тогда, и сейчас остается загадкой, о чем думали эти женщины, выходя замуж за мужчин, которые до смерти забили прошлых пассий за "длинный язык"?
В тюрьме задумываешься над тем, что выражение "поведение, как у животного" имеет мало смысла, ведь любой свой поступок совершает сам человек! Зеки были людьми и до того, как совершили преступление, и во время него, и после…
Мы всегда остаемся людьми, что бы мы ни делали. Никто никого не заставляет творить что-либо ужасное. И после того как мы это совершаем, у нас не вырастает ни рогов, ни копыт, ни хвостов. Мы остаемся собой.
В зоне преступления "сидельцев" как бы нивелируются, поскольку грешны практически все (за исключением тех, кто осужден невинно, а такие там тоже есть). Остаются лишь люди и их характеры.
Потом, через пару лет, внезапно осознаешь, что у жертвы твоего близкого друга переломаны почти все кости и отбита половина органов. А сам он прыгал на груди потерпевшего, чтобы проломить ему ребра и пробить сердце, а когда увидел, что тот еще дышит, — взял палку и бил по шее, пока не сломал кадык… А затем неожиданно для себя понимаешь, что тебе, в принципе, абсолютно все равно, главное, что рядом надежный товарищ и хороший человек… И сидит он по абсолютно "здоровой" статье.
Продолжение следует. Следите за обновлениями портала.
Мнение автора может не совпадать с мнением редакции.
