Василий Винный, специально для Sputnik.
Для того, чтобы обеспечивать себя во время отбывания срока можно стать "промотом" — заниматься куплей-продажей продуктов и вещей с накруткой цены; можно играть "под интерес", т.е. на ставки (деньги, вещи, продукты); можно быть просто мошенником среди бандитов и делать так, чтобы тебе все отдавали сами; можно делать и продавать ширпотреб, если умеешь — это всегда ценилось; можно "бить масти", т.е. делать татуировки за плату… "Много возможностей есть, не пропадешь. Главное — крутиться", — говорили они. Но все эти возможности — "бизнес" нелегальный, запрещенный администрацией зоны, за который, если нет "крыши", можно получить кучу нарушений.
Единственный легальный способ зарабатывать деньги в зоне — это промзона ("промка", как ее называют).
По рассказам все тех же "строгачей", на производстве в зонах, что при СССР, что сейчас, можно получать хорошие деньги. Главное — работать. Поэтому я надеялся, что в лагере смогу обеспечивать себя хотя бы минимально… Все оказалось хуже, чем я предполагал, гораздо хуже… "Промка" в зоне была ужасной! Фактически ее вообще не было.
То, что в лагере называлось "промзоной", состояло из четырех цехов: обувного, швейного, упаковки и деревообработки — разделенных заборами с колючей проволокой.
Более-менее приличное строение, напоминающее производственное, было у деревообработки (или попросту ДО), самого большого и многочисленного цеха. "Швейка" же, обувной и упаковка находились в каких-то серебристых ангарах, казалось, перенесенных сюда из "Зоны 51".
ДО, несмотря на большие размеры, было крайне бедно укомплектовано: около десятка старых советских станков, половина из которых вечно разобраны, с большим трудом перерабатывали низкосортную, часто гнилую древесину. Судя по всему, изначально этот цех задумывался как законченный процесс от первичной обработки бревен до готового продукта. Этим "продуктом" были… поддоны. Т.е. ежедневно около трехсот зеков выходили в цех ДО, чтобы выдавать поддоны для кирпичей из полугнилого сырья. Пытались делать и европоддоны, но заказчики, глянув на них, в ужасе отказались.
Однажды зоне удалось отхватить заказ у молдаван на производство ящиков для фруктов. Быстро сколотили бригаду, пообещав огромные заработки, и начали работать. Делали долго. Хранили, где попало. Сразу оговорюсь: всеми рабочими вопросами руководят милиция и вольнонаемные мастера — часто те же милиционеры с зоны, только на пенсии. Закончили. Приехала фура, прямо из Молдовы. В нее загрузили часть ящиков… Больше фура не приезжала… Никогда.
Молдаване, как потом рассказывали, отказались от заказа, часть которого попросту успела сгнить до их приезда (мастера решили сэкономить и толком не обработали ящики специальным раствором). Кроме того выяснилось, что мастера перепутали, и ящики были сделаны со слишком большими зазорами в дне, сквозь которые проваливались фрукты.
Вообще, практически все косяки, случавшиеся на "промке", происходили либо по вине милиции, либо по вине мастеров. Зеки, что удивительно, относились к работе, когда работали, добросовестно. Удивительно это потому, что зарплат осужденным фактически не платили.
На ДО работали две специализированных бригады: по производству гробов и срубов. Это были крайне малочисленные сплоченные коллективы, попасть в которые без хороших знакомств было невозможно, но очень хотелось, поскольку только там была относительно приемлемая оплата труда. Обыкновенные работяги получали примерно одинаковую зарплату, на которую можно было купить сто граммов дешевого чая и пару пачек белорусских сигарет. Если уж человек действительно вкалывал, то мог позволить себе еще и халву. По рассказам ребят с других секторов, в остальных цехах платили столько же, иногда даже меньше.
Помню, как веселились зеки, прочитав в "Трудовом пути" (газета-"рупор" Департамента Исполнения Наказаний — ДИНа) интервью начальника нашей "промки" о том, что у нас в лагере прекрасные зарплаты, которых хватает не только на то, чтобы оплачивать иски, но и отправлять деньги семьям и ходить на отоварку.
Немного увеличили и дифференцировали зарплаты после того как один зек, бывший сотрудник КГБ, постоянно писавший жалобы на тот бардак, который творился в зоне, достал своими бумагами то ли прокуратуру, то ли ДИН, и в зону прикатила проверка.
По рассказам парня, работавшего помощником бригадира, к приезду проверки оказались готовы и предоставили ей подложные ведомости с завышенными зарплатами и поддельными подписями осужденных. Парень видел эти ведомости и говорил, что там невооруженным глазом заметно, что все подписи сделаны одной рукой. "Но, — меланхолично заметил он, — проверка оказалась немного "своя". И, естественно, никаких нарушений не обнаружила. А бывшего КГБиста в течение четырех дней увезли в другую зону.
Периодически еще не пуганые клиенты давали ИК заказы на производство ящиков, венков, палочек. Милиция и мастера оперативно сколачивали бригаду осужденных для быстрого исполнения работы, пугая огромными зарплатами. Зеки вкалывали, как проклятые, иногда даже в ночные смены, мечтая о том, как будут тратить честно заработанные деньги на отоварке. Заказ успешно отправляли, а зеков радостно "кидали" на деньги: либо вообще не платили, либо платили в разы меньше обещанного. Однажды вместо денег дали на всю бригаду две пачки дешевого чая и килограмм конфет. Естественно, подобное отношение к оплате не придавало зекам трудового энтузиазма.
Не придавала этого энтузиазма и ситуация с рабочей одеждой. Администрацию абсолютно не волновало, в каких робах будут работать заключенные. Те, кто не мог договориться или найти сменный комплект, и работали, и ходили по жилой зоне в одних и тех же вещах. На собраниях, которые периодически проводила с нами милиция, зеки не раз поднимали этот вопрос. Ответом на него было либо гордое молчание, либо встречные обвинения, по принципу "сам дурак".
Точно так же администрация отвечала осужденным на вопросы о душе, которого попросту на "промке" не было, пока зеки, с неимоверными усилиями, не выбили разрешение самим сделать душ на один кран. Очередь в него занимали с утра. Мастера же высказывали претензии, что мы тратим на себя слишком много воды.
Таким же молчанием милиция реагировала на претензии о несоблюдении простейшей техники безопасности. Защиты на древних станках не было уже не одну сотню лет, инструктажей не проводилось, но работать на них заставляли с полной выкладкой. Естественно, иногда происходили несчастные случаи. Человека, которого угораздило отпилить себе палец на станке без защиты, или получить бревном, которое выплюнул обратно старый многопил, начинали прессовать уже с санчасти. Единственным требованием к нему было — в объяснительной взять всю вину на себя: мол, пошел работать без задания мастера или чуть ли не специально засунул палец в фуганок. Причем написать такую объяснительную требовали как врачи, так и милиционеры. Опера пугали несчастного нарушениями и ШИЗО (штрафной изолятор). Одного парня, отпилившего себе фалангу пальца, заставили написать в объяснительной, что он работал в свое личное время и исключительно для себя. А потом, на основании этой объяснительной, написанной под диктовку милиционеров, ему же повесили нарушение.
За мой срок ни одного несчастного случая по вине мастера или администрации не произошло. Официально, естественно.
Хотя несчастных случаев было немного. В основном, потому что не было работы. Большинство зеков на "промке" без толку ходили взад-вперед часов семь, с перерывом на обед или ужин, в зависимости от того, в какую смену работали: первую или вторую. Гоняли чаи, пока какой-то проверяющий из ДИНа не запретил пить чай на "промке". После этого стали пить чай втихаря — появился еще один повод врать милиционерам. Подтягивались на турнике, пока его не спилили милиционеры. Зеки его снова приварили и опять начали подтягиваться. А чем еще заняться?! Работы для всех нет, а выход на промзону обязательный! Только во время проверок из Департамента или еженедельных обходов начальника колонии всех зеков сгоняли в цех, и те либо прятались, либо делали вид, что работают около выключенных станков.
Летом можно было целый день гулять по "локалке", благо у ДО она была большая. В отличие от остальных цехов, мизерные "локалочки" которых совершенно не подходили для прогулок: зекам приходилось целыми днями сидеть в пыльных ангарах и небольшими группами выходить покурить.
Зато зимой ситуация кардинально менялась. Зимой в этих пыльных ангарах было хорошо, тепло, в отличие от огромного, каменного, неотапливаемого цеха деревообработки. Постоянно открывающиеся три двойные двери, огромные, кое-где разбитые, старые окна под потолком — все это делало наш цех совсем неуютным местом зимой. Возле стенки металлической печки, которая подавала теплый воздух в раздевалки, грелись зеки, которым не было места в этих самых раздевалках. Хорошо, если зимой температура в цеху не опускалась ниже нуля.
Однажды в стране решили сберегать тепло везде, где это возможно. Зона от прогрессивных веяний не отставала и тоже начала утепляться на зиму. Мастера на ДО подошли к этому вопросу творчески. Они сказали, чтобы зеки прибили изнутри к трем из четырех дверей мешки из-под муки и запихали в образовавшееся пространство вату из телогреек. Сделав это, мастера прикрепили к каждой двери листы с надписью "Закрывайте дверь, берегите тепло". После обивки дверей и листов с заклинанием в цеху, несомненно, стало экономиться гораздо больше тепла. Эта обивка с надписями так и висела круглый год, напоминая о том, что тепло нужно беречь даже летом. А мастера отчитались о проделанной работе.
Вся наша "промка" (да что "промка" — вся зона!) была, как эти двери — сплошная показуха и отчеты на бумаге. По документам у нас было все: спецодежда, зарплата, техника безопасности, станки, сырье, заказы — только работай. На деле же все было, как было, и даже немного хуже.
Продолжение следует. Следите за обновлениями портала.
