Записки заключенного: СИЗО – игры разума

© Sputnik / Андрей Стенин / Перейти в фотобанкВ СИЗО. Архивное фото
В СИЗО. Архивное фото - Sputnik Беларусь
Подписаться
Первое и основное правило СИЗО: верить нельзя абсолютно никому... Желательно не доверять и себе...

Василий Винный, специально для Sputnik.

Парадокс в том, что именно в СИЗО хочется кому-нибудь довериться, в месте, абсолютно не предназначенном для этого чувства. Попав туда впервые, человек, вырванный из привычной жизни, нуждается в поддержке, понимании, в восстановлении психологического равновесия. Милиция прекрасно об этом знает и использует следственные изоляторы на полную катушку, чтобы заставить подследственного, не желая того, работать на себя. Знают об этом и зеки, мотающие не первый срок, — так называемые "строгачи" (сидящие на строгом режиме). Их задача абсолютно не отличается от милицейской: заставить работать на себя.

Тюрьма - Sputnik Беларусь
Записки заключенного: тюремный лайфхак

Камеры в СИЗО разделены по режимам содержания. В одних сидят только "первоходы" — те, кто попал в тюрьму впервые, или у кого уже снята судимость, — так называемые хаты общего режима. В других (строгого режима) "строгачи", те, кто мотает не первый срок.

По закону первоходы со строгачами должны сидеть в разных хатах, чтобы не передавать воровские традиции, не учить разным глупостям и не "выдуривать" еду и прочие нужные вещи. Но всегда, в каждой камере общего режима есть хотя бы один строгач. Это делается для того, чтобы опытный сиделец присматривал за первоходами, учил их тюремным законам и понятиям и, самое главное, втихаря собирал информацию для милиции. Практически у всех строгачей, которых подселяют в камеры к первоходам, есть косяки на зонах во время прошлых отсидок, и они кровно заинтересованы не ехать туда. Им позволяют остаться в СИЗО и перекидывают их из камеры в камеру при условии, что они будут проводить политику администрации.

© Sputnik / Алексей Куденко / Перейти в фотобанкКамера в СИЗО. Архивное фото
Камера в СИЗО. Архивное фото - Sputnik Беларусь
Камера в СИЗО. Архивное фото

Помню, на Володарке одного такого строгача забирали из нашей хаты на этап в лагерь. У него была небольшая истерика, он кричал контролерам, что оперативник обещал оставить его в СИЗО. В итоге его все равно увезли в зону. Собираясь, он втихаря забрал все сигареты из "общака".

Обычно строгачи в хатах для первоходов занимают верхушку пищевой цепочки: у них в арсенале огромное количество баек из лагерной и тюремной жизни, они умело жонглируют "понятиями"… Здесь я говорю о "воровских" понятиях — неписанного, но обязательного к исполнению жизненного закона в зонах. Поскольку он нигде не прописан, то его всегда легко интерпретировать в свою пользу. Опытный зек — мастер софистики.

Каждая хата в СИЗО — отдельный мир. Зеки могут получать новую информацию только на редких этапах, поэтому о тюремной жизни первоходы получают сведения от "своего" строгача и из тех знаний, которые они почерпнули на свободе (многие крутились все-таки в криминальной среде).

Заключенный. Архивное фото - Sputnik Беларусь
Записки заключенного: страсти по отоварке

Самые главные чувства, которыми пропитан воздух в каждой камере для первоходов, — это ощущение единства всех зеков, крепости воровских духа и закона перед лицом любых опасностей, преступная романтика и арестантская взаимопомощь. Люди объединены общей бедой на враждебно настроенной территории — это сплачивает. Этим же и пользуются опытные зеки.

По тюрьмам ходит много хрестоматийных баек, герои которых (преступники, естественно) проявили себя либо нестандартно, либо смело. Естественно, все строгачи, которых я встречал в тюрьме, были или героями тех событий, или их свидетелями, или знали непосредственных участников. Таким образом они повышали свой статус и могли потихоньку манипулировать молодежью.

© Sputnik / Виктор ТолочкоОхранник наблюдает за заключенным в камере (фото носит иллюстративный характер)
Охранник наблюдает за заключенным в камере (фото носит иллюстративный характер) - Sputnik Беларусь
Охранник наблюдает за заключенным в камере (фото носит иллюстративный характер)

Один из строгачей (назовем его Кириллом) возил с собой сумку, полную кремов, шампуней, паст, и если кому-нибудь передавали дорогую косметику, менял ее на дешевую из своей сумки, говоря, что потом, в лагере, он отдаст это нуждающимся. Кое-что, естественно, оставит и себе. Сколько я ни сидел в тюрьме, он все готовился к этапу в зону. Со мной в лагере был парень, заехавший в хату к этому строгачу через пару месяцев после моего отъезда, — Кирилл все готовился к этапу.

В самой первой хате, в которую заехал, я успел за непродолжительное время испортить отношения со всеми. Мы были абсолютно не похожи друг на друга: я — мальчик из университета и четверо гопников моего возраста, кто-то из заводских районов городов, кто-то из деревень. Строгач, молодой парень — за тридцать. Хотя тогда он казался нам взрослым мужиком. Я был немного сноб и плохо скрывал свое отношение к соседям, они отвечали мне взаимностью.

Пачка чая, лапша быстрого приготовления и сигареты - Sputnik Беларусь
Записки заключенного: голодные игры

До посадки я пытался заниматься цигун (китайская гимнастика), но почему-то особенно сильно меня потянуло к этим упражнениям в тюрьме. Естественно, мои сокамерниками этого не оценили и начали прикалываться. Чем больше они ржали, тем более усердно я занимался. В итоге они успокоились, видимо, решив, что с больного и спрос маленький, но эта история наложила дополнительный осадок на наши и без того не очень теплые отношения.

И вот, в хате повелось, не без активного участия строгача, что все зачитывали друг другу свои письма, обсуждали их, бывало, что он помогал молодежи писать ответы. Ребята были малограмотные, иногда с трудом объясняли на бумаге, чего хотят. Строгач же со своим опытом писания писем выглядел профессором.

Я не считал нужным зачитывать свои письма вслух, поэтому о чем и с кем я переписываюсь, никто не знал. Так долго продолжаться не могло. В итоге, когда мы в очередной раз получили письма, они начали предъявлять претензии, что мне, видимо, пишет тюремный оперативник, а я в своих ответах рассказываю, что происходит в камере. Поэтому я и не зачитываю свои письма вслух. Естественно, я их послал. Они обиделись, но поделать ничего не могли. По всем понятиям читать чужие письма, если для этого нет серьезных оснований, нельзя — это работа милиции (пример той самой софистики: обвинить в сотрудничестве с милицией, чтобы самому проделать их работу).

Вообще, в тюрьме основная форма давления — психологическая. В закрытой камере, в одном коллективе, 24 часа, если тебя будут постоянно "кусать", можно одуреть. Бывали случаи, когда людей доводили до самоубийства.

Есть в тюрьмах и специальные "пресс-хаты". Там на очень льготных условиях сидят спортсмены или просто здоровые лбы. К ним периодически закидывают тех, кто не хочет признавать вину (если касается какой-нибудь серьезной статьи). И в пресс-хате сами зеки начинают несчастного обрабатывать не только психологически, но и физически. Естественно, сам я этих хат не видел, но об этом знают все, кто сидел. А столкнувшись с работой милиции, я верю, что такие камеры есть — следователи особенно не переживает о моральной чистоте своих методов.

Со мной в камере сидел парень: он и его младший брат, которому было около 17 лет, обвинялись в убийстве соседки за пенсию. Моего сокамерника периодически возили на ИВС для встречи со следователями. Каждый раз, возвращаясь оттуда, он полдня сидел в легком шоке — младший брат брал на себя и, соответственно, на него новые преступления, которых они не совершали.

© Sputnik / Андрей Стенин / Перейти в фотобанкОкно в следственном изоляторе
Окно в следственном изоляторе - Sputnik Беларусь
Окно в следственном изоляторе

Для того чтобы отчитаться о раскрытых "висяках", милиционеры выбирают из подследственных, чьи дела ведут, тех, кто абсолютно не "греется" (кого не поддерживают с воли), и предлагают за чай и сигареты написать явку с повинной о преступлениях, которых они не совершали. Тем, кого подозревают в убийстве, взять на себя несколько краж — не проблема: срок не добавят, только иск вырастет. А это, когда впереди маячит лет 15, и платить ты не собираешься, не повод для беспокойства.

Активно используются стукачи, что естественно. Если это строгач из хаты, то он выводит на разговор о твоем преступлении. Дает советы, иногда весьма ценные. И всячески пытается войти в доверие, чтобы ты рассказал ему больше, и, по возможности, то, чего не рассказывал следователям.

Учитывая, что строгач — зек опытный, сидите вы дружным коллективом в небольшой камере 24 часа, то каждое твое движение, каждое слово запоминается, анализируется и может быть использовано против тебя. Не только строгачом, любым зеком, поскольку, несмотря на братскую взаимопомощь, как в тюрьмах, так и в лагерях, если зазеваешься, тебя обязательно "сожрут" с потрохами. Иногда даже просто так, из любви к искусству и для развлечения.

 

Продолжение следует. Следите за обновлениями портала.

Лента новостей
0