14 мая 1995 года в Беларуси прошел референдум, на который было вынесено четыре вопроса. Один из них – курс на интеграцию с Россией. И по этому пункту белорусы продемонстрировали самую большую поддержку – "за" проголосовало более 83% населения. С 1996 года Москва и Минск начали закреплять двустороннюю интеграцию в различных документах, важнейшим из которых стал подписанный в 1999 году Договор о создании Союзного государства.
Мы выбрали друг друга
Конечно, интеграция создавалась не на пустом месте. У народов Беларуси и России многовековая общая история, культура. Эти народы братские во всех смыслах этого слова. Поэтому тогда, в 90-е годы, многие думали, что Союзное государство тоже будет очень мощным, успешным и союзным во всех смыслах этого слова. Планы были грандиозные – создать единое экономическое пространство, органы наднационального управления, но при этом не превращать его в Советский Союз. Скорее примером был Европейский союз – с его высоким уровнем интеграции и в то же время достаточным суверенитетом у отдельных государств.
В каких-то вопросах мечты сбылись. Например, в области безопасности. Мы вместе охраняем союзные границы с запада, имеем единую систему ПВО и региональную группу войск, регулярно проводим совместные учения, а также (в рамках ОДКБ) вместе защищаемся от потенциальных угроз с юга. Это сотрудничество построено на глубоком понимании того, что угрозы с запада (страны НАТО, взявшие курс на смену неугодных режимов) и с юга (исламский терроризм) являются общими и для Минска, и для Москвы.
В торгово-экономических вопросах нам тоже удалось продвинуться достаточно далеко. Экономики двух стран тесно переплетены – доля России в белорусском товарообороте на конец 2019 года составляла 49%, в Беларуси работает почти 2,5 тысячи совместных предприятий, а также компаний с российским капиталом. Между странами существует единое информационное пространство.
Что же касается внешней политики, то формально никакой общей единой линии в этом вопросе тут нет. Каждый вроде как сам за себя. Однако фактически она присутствует – и базируется на нескольких положениях.
Во-первых, Россия и Беларусь не участвуют ни в каких инициативах, угрожающих безопасности партнера.
Во-вторых, они не играют в игры "гавкни на соседа и заслужи благодарность Запада" – так, например, Беларусь (в отличие от ряда других соседей России) всегда голосовала против антироссийских резолюций в международных институтах.
В-третьих, Минск, чьи внешнеполитические интересы по понятным причинам гораздо скромнее российских, мог надеяться либо на поддержку России в своих инициативах (вспомним конфликт вокруг назначения нового главы ОДКБ), либо на нейтралитет и уважение белорусских позиций – даже когда они откровенно идут поперек интересов российских союзников.
Наконец, Кремль настолько доверяет белорусским коллегам, что готов был их интегрировать в российские геополитические проекты. Например, в урегулирование ситуации на Украине.
Конечно, все обратили внимание, что в 2014 году Александр Лукашенко не поддержал позицию Москвы в украинском вопросе и не признал Крым российским. Ведь если его отказ признать Южную Осетию и Абхазию можно было объяснить нежеланием портить отношения с нейтральной Грузией, то пришедший к власти в Киеве "бандеровский" режим нес угрозу не только для Москвы, но и для Беларуси. Однако в Кремле понимали наличие у Лукашенко других мотивов (протяженная граница с Украиной, нежелание втягиваться в конфликт и подпадать под санкции). И эту позицию уважали. Более того, российско-белорусское понимание в украинском вопросе привело к появлению Минского переговорного формата, выгодного как Москве, так и (в имиджевом плане) белорусскому руководству.
Поэтому украинский экзамен российско-белорусские отношения успешно прошли. Лукашенко остался самым популярным зарубежным политиком у россиян, а Путин, на мой взгляд, у белорусов.
Высвобождаем ростки
Однако сейчас эти отношения выдерживают еще более серьезный экзамен. И проблема тут даже не в разной реакции наших стран на эпидемию коронавируса, и даже не в нефтяных спорах.
Дело в том, что потенциал интеграции на текущем этапе, полагаю, исчерпан, нужно переходить на новый. А для этого нужны "общие знаменатели", а также способность понимать и принимать друг друга такими, какие мы есть. Способность, которую мы – при всей нашей близости, при всей братскости – во многом лишились по причине самоуспокоения и расслабленности в предыдущие годы. Мы не обсуждали нарастающие ментальные проблемы, не решали их в зародыше. И сейчас вынуждены пропалывать целые поля сорняков, спасая ценные ростки интеграции от гибели.
Интеграция, безусловно, должна быть равноправной – в том смысле, что и Беларуси, и у России в этом проекте будут равные права. Однако при всем равноправии потенциалы настолько разнятся по масштабам, что они никогда не будут равнозначными.
У Москвы всегда будет больше экономических возможностей, а также (в силу ее мирового статуса) геополитических инструментов. Собственно, в этом ничего странного нет. В том же ЕС можно говорить о равноправии Германии и, скажем, Австрии, но они не равнозначны – ведущей силой в Евросоюзе (в том числе и в процессе принятия решений) является все-таки Берлин.
Разное понимания соотношения "интеграции" и "суверенитета" в системе Союзного государства привело к непониманию и взаимным недомолвкам. Российскому руководству начинает казаться, что Беларусь подходит к интеграции как к шведскому столу – то есть хочет взять оттуда все экономические преференции (ту же цену на энергоносители как для дотационных российских регионов), но при этом избегать любого делегирования суверенитета. В свою очередь, Минску кажется, что Россия вообще хочет "купить" белорусский суверенитет.
Взаимопонимание может возникнуть через диалог и обсуждение. Однако эффективного диалога на сегодняшний день нет.
Российская сторона по давней традиции пытается "подморозить" нарастающий конфликт, всех успокоить и решить вопросы через закулисные переговоры, недооценивая важность прямого диалога. Александр Лукашенко же наоборот – гиперэмоционален, зачастую переводит дискуссию о разногласиях в жесткий формат.
Белорусские эксперты не до конца понимают специфику российского информационного пространства (где разброс мнений и позиций гораздо шире, чем в Беларуси), тщательно отслеживают и крайне негативно воспринимают любую критику в адрес Минска. И повторяют ту же ошибку, что и российские власти в отношении ряда постсоветских республик – хотят вести диалог лишь с удобными представителями гражданского общества, игнорируя большинство даже лояльно настроенных критиков.
Проблемы всегда есть и будут – но если их не обсуждать, если видеть за любой критикой заговор и антибелорусскую позицию, то они не исчезнут.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.
