Легкое интервью с адвокатом Дмитрием Горячко о профессиональных суевериях и табу, которое планировалось заранее, превратилось в серьезный разговор о проблемах расследования уголовных дел, адвокатском кодексе чести, оправдательных приговорах и фиговом листке на теле Фемиды.
Адвокат с более чем 25-летним стажем работы, управляющий партнер "Адвокатское бюро Дмитрия Горячко", признался корреспонденту Sputnik Тамаре Беляевой, что даже не слышал о хрестоматийном суеверии о том, что уголовные дела на бумажных носителях нельзя было сшивать белыми нитками.
О суевериях
…В обыденной жизни я и перекрещусь, и приторможу, если дорогу перебежала черная кошка. Но в адвокатской работе я в суеверия не верю, их и не должно быть. Когда к тебе пришел человек за юридической помощью, на суевериях нельзя строить отношения. Человек пришел к адвокату как к практику, опытному человеку, а ты его начнешь отсылать к каким-то мистическим вещам – это неправильно. По сути, ты его начинаешь просто вводить в заблуждение.
Другое дело, когда ты ему даешь советы, исходя из своего многолетнего опыта работы как адвоката, следственной, судебной практики, обычаев и традиций адвокатуры. Не всегда в жизни все делается только по закону. Важно еще знать и практику его применения. Это особенно актуально, когда законодательство часто меняется, а вместе с ним, а иногда и опережая его, меняется как следственная, так и судебная практика.
О традициях
…Что значит традиции? Во-первых, адвокат не имеет права обещать что-то клиенту, когда тот говорит: скажите мне, на сколько процентов можно рассчитывать – на 70 или 90? Лично я придерживаюсь здесь традиций старой школы адвокатов – прогнозировать какие-то результаты, исходя из совокупности обстоятельств уголовного дела, практики применения по данной статье и своего практического опыта. Соответственно, на этом прогнозе выстраивать свои отношения с клиентом и говорить о перспективах по делу.
Я никогда не говорю клиенту: должно быть вот так или так. Говорю: хотелось бы добиться того или иного результата. Я максимально сузил виды преступлений, по которым защищаю клиентов – это преступления против собственности, должностные (коррупционные) и экономические преступления. И при работе по ним надо учитывать и время, и обстоятельства, и кто перед тобой, и судебную, и уголовную практику.
Вот имея такой опыт, я могу прогнозировать, какие решения могут быть и какой максимальный результат мы можем получить.
Про судей
…Я же пришел в адвокатуру из судейского корпуса. И мне моя тетушка говорила: "Сынок, смотри, суди по совести, бо, как говорится в народе, "будзе мне, будзе и табе".
Поэтому мне понятен алгоритм поведения судьи. Я, когда работал судьей, всегда считал, что судья – это образец юриста как по поведению в процессе, так и по отношению к участникам процесса. Для меня было неприемлемо на кого-то повысить голос. Есть Уголовно-процессуальный кодекс, в его рамках всегда веди процесс и будь всегда корректен. В Уголовно-процессуальном кодексе есть статья 12, которая говорит, что все участники процесса должны относиться друг к другу корректно и с уважением. И я этого всегда придерживался.
Про эмоции
…Когда юрист говорит тихо, спокойно, корректно и, главное, по делу, то этот голос будет слышен лучше, чем крик. А судья, который позволяет себе кричать, повышать голос, на мой взгляд, не контролирует свои эмоции и не совсем понимает свою роль в процессе и свой статус как лица, ведущего процесс. Ведь криком свой статус не повысишь.
И, что бы там ни говорили, судья всегда должен быть беспристрастен и ко всем участникам процесса относиться одинаково.
Про возраст
…Сам я начинал работать судьей в 27 лет, но сегодня понимаю, что для того, чтобы судить людей, минимальный возрастной порог надо существенно поднимать. Судьей должен быть человек, у которого есть жизненный опыт, ему должно быть хотя бы 35 лет. А в идеале он должен поработать в профессии лет двадцать. Ведь решения по делам он принимает, и это указано в законе, на основе внутренних убеждений. А какие внутренние убеждения могут быть у молодого парня или молодей девушки, у которых нет ни семьи, ни жизненного опыта? Я с огромным уважением отношусь к судейскому корпусу нашей страны. Но, к сожалению, недавно прочитал, что почти 50 процентов судейского корпуса Минска имеют стаж работы менее 5 лет. А ведь именно в столице в судах рассматривается сложнейшая категория дел.
Про ответственность
…Адвокат в первую очередь должен быть пунктуальным, вежливым, корректным и грамотным. Он должен отдавать себе отчет, что к нему пришли за помощью. Я всегда говорю: если ты не владеешь вопросом, никогда не надо дурить человеку голову – не надо браться за дело. Ведь за спиной адвоката нет никого, кроме Закона, на который он может опереться и к которому он может апеллировать.
И еще очень важный аспект. Мое глубочайшее убеждение, что работа адвоката – это не бизнес, как часто думают молодые коллеги, пришедшие в профессию. Нашу работу ни в коем случае нельзя ассоциировать с бизнесом. Мы оказываем юридическую помощь. Вот из этого нужно исходить и выстраивать работу с клиентом.
А достойная оплата – это как результат оказания качественной юридической помощи. И если ты ее окажешь хорошо, тогда и с гонораром не будет проблем.
Про хамство
…Огромное значение имеет культура поведения адвоката. Я недавно был свидетелем того, как адвокат в недопустимом тоне, с использованием ненормативной лексики разговаривал с секретарем судебного заседания. Во-первых, мужчина оскорбил девушку. А во-вторых, это произошло в здании суда, где богохульствовать, как и в церкви, нельзя. Это было ужасно слышать и еще более того стыдно за своего коллегу, который бросил тень на всех адвокатов. Надо уметь убеждать словом, а не бросаться им и кричать.
Про обещания
…Адвокат не должен обещать того, чего не может сделать. Если ты настоящий адвокат, то ты не будешь вводить в заблуждение клиента беспочвенными обещаниями. Известны случаи, когда адвокаты обещают невыполнимое, и клиенты под это дают любой гонорар. И когда не получают обещанного результата, начинаются проблемы.
Не буду скрывать, есть момент, что адвокат может войти в некий соблазн и начать обещать то, чего не может сделать. Особенно это применимо к уголовным делам. Но важно понимать, что клиент хочет слышать и что ты можешь сделать. Здесь проявляется настоящий профессионализм настоящего адвоката, где с учетом обстоятельств уголовного дела, личности клиента, своего опыта он сможет предположить тот результат, который возможен в данной ситуации.
Про заседателей
…Я убежден, что народные заседатели, при всем моем уважении к этому институту, – это пережиток прошлого. При советской власти этот институт существовал, так как нужно было показать участие народа в судебном процессе. Я считаю, что по некоторым категориям дел был бы уместен суд присяжных.
Если бы был институт суда присяжных, то у нас бы не было таких дел, как по Головачу, Доморацкому, – их бы в первом судебном заседании оправдали.
Представьте, что моему подзащитному в вину поставили то, что он неосновательно сберег имущество, не растратил или присвоил, а сберег!
Я думаю, в суде присяжных такой приговор просто бы не прошел. А народные заседатели – это уважаемые люди, но которые, как правило, не всегда могут повлиять на решение профессионального судьи. И этот рудимент советской правовой системы надо убирать и переходить к суду присяжных. Я думаю, наше общество для этого созрело.
Про сына
…Я его учу своим примером. В нашей адвокатской профессии очень важен авторитет, чтобы молодой адвокат видел, как выстраиваются отношения с клиентом, как анализируются доказательства и формируется позиция по делу.
Нашу профессию можно сравнить с изготовлением хорошего коньяка – для которого нужно время, чтобы этот продукт созрел. Ведь у адвокатов как – полжизни работаешь на имя и авторитет, потом они работают на тебя. Поэтому я сыну всегда говорю: береги честь смолоду и торопись медленно. Уважай людей, закон, учись, а опыт придет.
Про авторитет
…Для нас, адвокатов, это ключевая фраза. Потому что ничто так не умаляет статус адвоката, как потеря авторитета среди клиентов, а тем более среди коллег.
В своей среде заслужить авторитет очень непросто. Чтобы к тебе прислушивались и уважали, надо во всех обстоятельствах вести себя достойно и быть профессионалом, а это очень сложно. Скажу так: сначала ты работаешь на авторитет, потом он работает на тебя. И иногда бывает достаточно твоего авторитета, чтобы разрешить многие вопросы, которые возникают как на стадии предварительного расследования, так и в судебном заседании.
Про чемоданы денег
…Мы живем и работаем в Республике Беларусь, и наши гонорары складываются из многих составляющих, которые, кстати, прописаны в Законе "Об адвокатуре и адвокатской деятельности".
Не может быть одинакового гонорара для всех. Но в то же время адвокатская практика и опыт позволяют индивидуально походить к каждому клиенту в этом вопросе. И я всегда учитываю все обстоятельства при его определении. И говорить о том, что кто-то в Беларуси высокооплачиваемый адвокат, не приходится, так как никто нам чемоданы денег не носит, и, поверьте, каждый рубль надо еще достойно отработать. А в наших условиях на одних обещаниях много не заработаешь.
Про Баумгертнера
…Иногда я работаю по делам, что называется, "в минус", когда с клиента берешь по минимуму. Но где-то с учетом сложности, обстоятельств дела, личности обвиняемого и его финансового положения гонорар может быть и большой.
Но баснословных гонораров у нас нет – потому что в стране нет долларовых миллиардеров. Когда защищал Баумгертнера, гонорар в разы отличался от тех, что я сейчас получаю. Там оплачивала компания "Уралкалий", и мы формировали его с учетом московской практики, личности обвиняемого и претензий к нему со стороны нашего государства.
Я своему клиенту с самого начала говорил, что по его делу не будет судебной перспективы, что его незаконно привлекают к уголовной ответственности. Жизнь показала, что я был прав. И размер гонорара я формировал, исходя из своего профессионального опыта. И честно скажу, "Уралкалий" не имел никаких претензий к сумме – оплачивал без всяких вопросов.
Про убийства
…Педофилов и насильников я не защищал. Если по назначению скажут защищать, это один вопрос, а по договору я с таким человеком принципиально работать не буду. Для меня это морально тяжело.
За всю мою практику было три случая, когда я защищал обвиняемых в убийстве.
Одно из этих дел – это когда несовершеннолетняя девочка убила сожителя матери прямым ударом ножа в сердце. Хочу отметить, что в такой ситуации нужно уметь сразу сформировать правовую позицию; адвокат должен четко оценить ситуацию, позаботиться, чтобы обвиняемый давал четкие и последовательные показания. Желательно, чтобы человек сразу пришел к адвокату, еще не давая показаний следствию.
Нам тогда удалось доказать, что это была самооборона.
Про коррупцию
…Почему становятся коррупционерами? Хотел бы сразу подчеркнуть, что в моем понимании это преступления, когда должностное лицо за вознаграждение выполняет какие-либо незаконные действия либо бездействует. Грубо говоря, торгует своей должностью.
К сожалению, в нашей республике под это понятие включены излишние статьи, которые никакого отношения не имеют к коррупционным преступлениям. Есть ряд обстоятельств, которые толкают человека на совершение этих преступлений. Человек слаб, и, на мой взгляд, надо создавать в обществе такие условия, чтобы человек понимал, что в случае получения взятки он потеряет не только свободу, но и хорошо оплачиваемую работу, какие-то блага, которые должна давать ему государственная служба, пенсию, и, однозначно, будет за это осужден обществом в моральном плане.
