История непростых отношений родителей Игната Шимановича после развода длится больше шести лет. Драматичные подробности то и дело всплывают в СМИ, вызывая смешанные чувства.
Одни сочувствуют героям, попавшим в непростую ситуацию, другие, напротив, считают, что в чужие семейные разборки вмешиваться не стоит.
Корреспондент Sputnik Тамара Зенина пообщалась с главными участниками конфликта.
Кто защитит от "защиты"?
"Я услышал, как закричал мой ребенок, и понял, что его забирают силой. Бросился в коридор, вижу – его тащит милиционер. Сын кричал: "Папа, помоги – мне больно!" Я дернулся к нему, но мне тут же заломили руки и бросили на пол, я пытался вырваться, меня снова ударили об пол"...
Именно так, по словам отца Игната Дмитрия Шимановича, в нашей стране происходит процедура, которая называется весомым словом "госзащита". Изымая ребенка из семьи, государство пытается спасти его из социально опасного положения.
11-летний Игнат Шиманович, по мнению чиновников, нуждается именно в такой защите.
Специальная комиссия, состоящая из представителей разных служб, несколько раз пыталась "по-хорошему" уговорить мальчика переехать от папы, сестры и бабушки, которые его любят и защищают, из благоустроенной квартиры в Минский районный социально-педагогический центр (СПЦ), проще говоря – приют.
Ни категорический отказ самого ребенка, ни попытки его старшей сестры защитить брата, ни уговоры бабушки и папы не смогли переубедить комиссию в обратном. Впрочем, у нее есть решение суда.
Поэтому чиновники придумали "план Б": пригласили папу с сыном якобы на очередную консультацию к психологу в школу и уже там, изолировав их друг от друга, яростно защитили интересы ребенка.
В результате отец попал в больницу с сотрясением мозга и сломанной лопаткой. Что произошло с сыном, Дмитрий не знает. Ему несколько дней не разрешали навестить Игната. Когда он все-таки увидел сына в присутствии нескольких "наблюдателей", заметил разбитый нос, ссадины и синяки на руках и животе.
"На вопрос, откуда это, Игнатка весь съежился, посмотрел на взрослых и сказал, что ударился о дерево, а потом еще его ударила какая-то девочка, но когда я ему помогал одеться, на ухо он мне успел шепнуть, что это "милиционер". Я думаю, что его очень сильно сжал тот милиционер, который тащил.
В тот вечер, когда его увезли, я сразу отправился за ними и увидел, как от СПЦ отъезжала скорая. Несколько часов я стоял у здания и слышал даже сквозь закрытые окна, как кричит и плачет мой ребенок. Меня к нему не пустили, сказали, что все хорошо, он даже "съел зефир". Но Игнат не ест зефир!" – со слезами на глазах рассказал Дмитрий в редакции Sputnik.
Отец против, а мать – за
История началась больше шести лет назад. Дмитрий и Татьяна Шимановичи, которые воспитывали троих детей: старшую дочь Татьяны и двоих совместных, решили развестись.
На первом же суде средняя дочь Карина, которой на тот момент было 12 лет, заявила, что хочет жить с отцом. Суд учел ее мнение. Место жительства тогда 4-летнего Игната стало камнем преткновения.
Отношения родителей за эти годы подробно описаны в нескольких томах уголовных и административных дел. Чего только не пришлось пережить за это время Игнату.
Ему запрещали посещать занятия в школе, его несколько раз насильно куда-то увозили. Домой постоянно приходили с расспросами комиссии из разных инстанций, иногда сразу по несколько за один день.
При этом мальчик умудрялся хорошо учиться в школе, побеждать в различных конкурсах, с удовольствием заниматься футболом.
За эти годы были составлены сотни экспертиз и заключений, принято множество решений суда. Слепая Фемида долго не могла определиться, занимая то сторону матери, то сторону отца, потом снова матери.
Когда судебные исполнители, несмотря на многочисленные попытки, так и не смогли исполнить решение суда о том, что Игнат должен жить с мамой, появилось ходатайство об изъятии ребенка…
Отец был категорически против, мать – за. Им слово.
Дмитрий Шиманович: сын стоял на подоконнике у открытого окна на 11-м этаже
"Татьяна Викторовна (Т.В. – бывшая жена) била детей, не готовила еду, могла уйти из дома на неопределенное время. Однажды мы вернулись с Кариной и бабушкой домой и чуть успели снять Игнатку с подоконника. Он стоял у открытого окна на 11-м этаже… Т.В. дома не было. Это стало последней каплей – я сам обратился в отдел опеки Управления образования Заводского района Минска. Но они встали на ее сторону…
Тем не менее наша дочь Карина сразу захотела жить со мной. В то лето с ней и Игнатом мы уехали в деревню к моей маме.
Я готовил сына к школе. В шесть лет он уже знал таблицу умножения, умел читать и писать. Но мама, когда поняла, что по-хорошему переселить Игната к себе в Шабаны (Минск) не сможет, написала заявление, что она против того, чтобы он пошел в нашу Михановичскую школу (Минский район). Сына определили в школу №142 по ее месту жительства. Туда добираться из Михановичей несколько часов", – вспоминает Дмитрий.
Он дошел до министра образования, чтобы Игнату разрешили посещать уроки в ближайшем учреждении.
"Пытаясь однажды забрать сына, это было 16 января 2015 года, Т.В., когда Игнат сопротивлялся, в присутствии судебного исполнителя нанесла ему удары в живот и в грудь (копии подтверждающих документов есть в редакции). Мы потом пытались привлечь к ответственности и ее, и представительницу органов исполнения, но ничего не добились", – говорит отец.
Одна из попыток, по словам Дмитрия, "похищения ребенка" матери все-таки удалась.
Он зачитывает объяснения Игната, которые тот давал участковому инспектору ИДН (мать Игнат называет по имени – Таня – Sputnik).
"24.05.2018 я шел с бабушкой в школу и увидел, что из машины выбежал мужчина, схватил бабушку, меня толкнул ногой в живот. Я испугался и побежал вперед. Меня догнала Таня. За голову меня тащила ее подруга Наташа. А Таня толкала меня ногой в зад, усаживала в машину. В машине оказался еще муж Наташи и мужчина, который хватал бабушку, – Володя. Таня хватала меня и кричала мне, что если я не буду называть ее мамой, то убьет моего папу".
В прошлом году четыре месяца отец с Кариной искали Игната по всем известным адресам родственников и знакомых, обращались в милицию и СМИ, расклеивали объявления с просьбой о помощи. Однажды, как признался отец, "почувствовал сердцем, что Игнатку привезли в нашу квартиру в Шабанах, и снова поехал туда". Сын сразу бросился на шею отцу и больше с ним не расставался до момента, пока не вмешалось бдительное государство и взяло ребенка "под свою защиту".
По мнению отца, мальчик не может забыть того, как "мать относилась к нему, как била его", поэтому им не удается установить контакт. Дмитрий предоставил в редакцию копии различных заключений, в которых специалисты подтверждают, что "эмоциональный контакт с матерью у детей отсутствует", а отношения между ними характеризуются как "негативные".
В то же время различные комиссии неоднократно заключали, что у детей "доброжелательное отношение к отцу", который "активно участвует в жизни детей", а в доме "хорошая психоэмоциональная обстановка".
"При этом почти все судьи становятся на сторону мамы моих детей. На меня постоянно давят и в других инстанциях, заставляя признать, что я умышленно препятствую исполнению решения суда о том, что сын должен проживать с матерью. Но я никогда не отказывался исполнять решение суда!
К нам все время приходят судебные исполнители, представители инспекции по делам несовершеннолетних (ИДН), опеки, образования, психологи, я всем открываю дверь и приглашаю в дом, хоть сын уже видеть их не может", – утверждает Дмитрий и демонстрирует видеозапись одной из попыток судебных исполнителей и органов опеки передать ребенка матери.
На видео госслужащие пытаются уговорить мальчика выйти из машины к маме, он громко и отчаянно кричит: "Нет, не хочу!". Наконец, в машину садится мама, но Игнат замахивается на нее чем-то и снова кричит "Нет".
Татьяна Шиманович: ребенка нужно было вырвать из лап папы
"Вот мебель новую я приготовила ему, единственное, стол осталось купить письменный. Вот эти картиночки и эти фотографии – это все, что осталось у меня от Игната", – показывает нам Татьяна комнату сына в минской квартире, половина которой принадлежит ей.
"Я считаю, что Дмитрий Владимирович (Д.В. – бывший муж) вместе с его помощником Олегом Бакулиным (руководитель объединения "Защита прав отцов и детей" – Sputnik) хотят отобрать у меня эту квартиру. Дело в том, что Игнату выделена доля на моей площади. Вот эти две комнаты мои, вот те две закрытые – его (бывшего мужа – Sputnik). Он забрал себе большие комнаты, поэтому я настояла, чтобы он выплатил мне разницу. Остальное у нас в общем пользовании. Я не могу много лет ни ремонт сделать, ни плитку положить, ни обои новые поклеить", – жалуется женщина.
За право пользоваться комнатами Дмитрий Шиманович выплатил бывшей супруге 50 миллионов неденоминированных рублей.
Отношения с сыном она объясняет местью бывшего мужа.
"Месть мне за развод. Он меня ревнует, у меня наладилась личная жизнь и это его беспокоит больше всего. Других причин нет. Он довел ситуацию до того, что забрали ребенка", – считает Татьяна.
– Но ведь это вы поддержали решение о том, что Игнату необходима госзащита?
"Ребенка нужно было вырвать из этой ситуации. Он постоянно находится под прессингом папы. Тот настраивает его против меня. Психолог мне сказала, что у ребенка в памяти осталось, как я его била. Но я никогда не била детей! Она мне объяснила, что если ребенка все время убеждать в чем-то, он в это поверит", – говорит мать и подтверждает свою позицию заключениями психологов, в присутствии которых проходили попытки наладить с мальчиком контакт еще в 2014 году.
"При агрессивных высказываниях в адрес мамы ребенок выражает не свою позицию, а передает послания отца, с которым проживает, от которого зависим и противостоять которому не может, что было выявлено в процессе общения с отцом и работы с ребенком.
Отец оказывает давление на ребенка, транслируя мальчику негативное отношение к матери", – написано в документах, копии которых есть в редакции.
Отстаивая свою позицию, Татьяна показывает видео, на котором Игнат вместе с ней и ее знакомым отдыхают в Москве. Было это в прошлом году в период, когда маме удалось забрать мальчика к себе на четыре месяца.
"Разве по этим кадрам вы скажете, что ребенок боится нас, как говорит папа, разве здесь ему плохо? Посмотрите, как он смеется, вот играет с планшетом, который я ему тогда подарила на день рождения", – комментирует женщина.
Способ, которым она забирала ребенка, оправдывает решением суда.
"Представьте, папа не давал мне с ним встречаться. В школу я ходила, но не могла с ним пообщаться, потому что там бабушка всегда его сопровождала и не подпускала меня к нему. Бабушку никто не бил, ее просто попридержали, ограничили в каких-то движениях, пока я не догнала Игната, вот так под мышки взяла и посадила в машину. Я не буду отрицать – он кричал. Это не нормально. Мне было страшно от того, что ребенок думал, что я ему что-то сделаю.
Когда мы сели в машину, я ему стала объяснять, что никогда ничего плохого не сделаю, что он мой любимый сынок", – говорит Татьяна.
Спустя четыре месяца, рассказывает она, их разыскал Д.В., "просто схватил Игнатку на руки и увез".
"Сын не упирался, – честно признается мама. – Если бы папа ему объяснил, что он должен сейчас пожить с мамой, что папа будет приезжать, потому что на тот момент было решение суда о проживании со мной. Ведь если мы не договоримся, нас лишат родительских прав и ребенка отдадут в другую семью".
– Вы слышали о том, как Игната забирали в приют?
– Я не обвиняю их, я понимаю, в какой ситуации они оказались, эти сотрудники все, милиция, это их работа, им надо было это сделать. Сколько раз я говорила Д.В. – давай разберемся. Но он со мной не разговаривает. Как только я приезжаю в Михановичи, он что-то устраивает. Вот у меня была "административка" за то, что я якобы при встрече в школе оскорбила и унизила Карину (в редакции есть копия Постановления об административном правонарушении, согласно которому Шиманович Т.В. оскорбила несовершеннолетнюю Шиманович К.Д. и умышленно унизила честь и достоинство личности, выраженное в неприличной форме). Разве я могла себе позволить в школе, где идут куча детей, оскорбить свою дочь?" – уверена в своей правоте женщина.
То, что дочь категорически настроена против нее, женщина объясняет влиянием отца.
"Еще до развода они схватились за Карину, чтобы настроить ее против меня. Они начали ей очень много позволять, стали покупать дорогие вещи. Например, я говорю: "Карина, делай уроки". А она: "Папа сказал: не надо". Прошу помыть посуду – "Папа сказал, что я вообще тебе помогать не должна". Она с рождения с характером была", – объясняет Татьяна.
– Вы знаете, что Карина сейчас очень страдает, дежурит под приютом, отказывается есть?
– Карина больше всех любит Игната. Когда в прошлом году он был со мной, я оставила его с племянницей, а сама заехала на эту квартиру. И тут вбегают Карина с бабушкой, они его повсюду искали. Набросились на меня, побили, у меня рука была поцарапана и подбородок. Требовали, чтобы я сказала, где Игнат. Когда Карина меня схватила и трясла, вы не представляете, сколько боли было в ее глазах! В тот момент я поняла, что ей одной этот Игнат нужен... Я ж не зверь, чтобы разорвать такую связь, у меня пропала всякая обида на Карину в тот момент, – расплакалась Татьяна.
Однако призналась, что о местонахождении мальчика тогда дочери не сказала: "боялась, что заберут", вызвала милицию.
"Меня обвиняли, что я избила Карину. А я задумалась, насколько она меня ненавидит, что сама себе расцарапала руки только для того, чтобы меня привлекли. Я не знаю, как сейчас помочь Карине. Если честно, я боюсь к ней приближаться, я боюсь просто сесть в тюрьму", – со слезами говорить Татьяна.
Женщина утверждает, что согласится на любой вариант решения проблемы, даже если Игнат вернется к отцу. У нее только одно условие: чтобы сын "не считал маму извергом". Посодействовать в этом, по ее мнению, должен отец.
"В первую очередь это должен сделать папа. Я представляю, как папа с ним разговаривает, чему его учит, если Игнат схватил какую-то пустую бутылку и замахнулся на меня. Это только влияние отца. Вы же видели на видео, что без него ребенок со мной прекрасно общается. Как только попадает в лапы к папе, я по-другому не могу сказать, все меняется, ребенок ведет себя так, как его учат папа и бабушка", – утверждает женщина.
Татьяна соглашается, что в приюте ребенку не может быть лучше, чем дома. Но только сейчас, считает она, у нее появилась возможность "наладить с сыном контакт".
Она надеется на помощь психологов, которые смогут поработать с мальчиком "без давления со стороны отца".
"Возможно, чтобы ребенок не оставался в приюте, я и соглашусь, чтобы он жил с отцом. Но и Д.В. должен понять, что я не изверг, что могу дать ребенку только свою любовь. Любовь двух человек – это лучше, чем одного", – уверена мама.
Психолог: возьмите сменную одежду
Когда Дмитрий был в редакции Sputnik, ему позвонила психолог из СПЦ узнать, удалось ли ему поговорить с сыном по телефону. Дмитрий включил громкую связь:
Д. В.: Да, ему давали трубку. Сын просился, плакал, сказал, что ему плохо там. Я пообещал, что приеду и заберу его.
Психолог: Встретиться – это одно, а забрать – это другое, я разделяю вам эти понятия. Конечно, он хочет, чтобы вы его забрали… Будете ехать – возьмите ему сменную одежду и белье. Да, это нельзя, но дело в том, что у вас особый случай, мальчик не хочет одевать ничего, кроме домашнего.
Д.В.: Скажите, а он кушает хоть что-то, то, что я приносил?
Психолог: Не знаю, я об этом не спрашивала.
Д.В.: Сколько мне можно будет побыть с сыном?
Психолог: Согласно графику, вам же давали. И вы понимаете, что это будет в присутствии людей. Если у него будет истерика и ему будет плохо и нам придется вызывать кого-то, чтобы вас разъединять, если произойдет ЧП, то придется ограничить встречи.
Чиновники: без комментариев
Корреспондент Sputnik, в силу многих обстоятельств, не может встать ни на сторону папы, ни на сторону мамы. Но не на сторону здравого смысла.
И этот разговор с психологом с цитатами "согласно графику", "разделяю понятия", "привезите вещи, хоть и не положено", "придется разделять и ограничить" как-то не внушает оптимизма. Ведь речь идет не о преступнике, а о несчастном мальчике, который вообще ничего плохого не совершил!
Во время подготовки материала мне довелось пообщаться со множеством людей из управлений образования, органов опеки и самого СПЦ.
Сказать, что они неохотно шли на контакт, будет неправдой. Услышав имя Игната Шимановича, практически все сразу начинали либо запинаться, либо выдавливали скупое "без комментариев" и бросали трубку.
И при этом чиновники даже составили целый "план защиты прав и законных интересов несовершеннолетнего Шимановича И.Д. 2008 года рождения" (копия имеется в редакции). В нем указаны десятки мероприятий и столько же ответственных.
Но ставились ли во главу угла чувства самого Игната? Одно дело, когда дети из действительно социально неблагополучных семей просятся в приют, чтобы их спасли от истязаний, насилия, бесконечных родительских пьянок. Здесь, возможно, речь идет действительно о спасении. Но разве эти истории и случай Игната – одно и то же?
Неизвестно, сколько еще времени понадобится родителям Игната для того, чтобы договориться. Почему на этот период мальчика нельзя оставить там, где ему комфортнее? Или отправить на оздоровление?
Почему его нужно содержать в условиях ограничения свободы, время от времени разрешая "свидания" с родными?
Тогда как папа и сестра Карина по очереди часами дежурят под приютом в надежде, что им разрешат лишний раз вне графика увидеть Игната…
Глядя на них, невольно вспоминается недавняя история о семье из Гродненской области, в которой мать не смогла пережить насильственную разлуку с детьми, которых изъяли органы опеки…
Sputnik продолжит следить за судьбой Игната Шимановича. И мы очень надеемся, что здравый смысл в этой истории все-таки восторжествует над амбициями, уязвленным самолюбием и сухим исполнением буквы закона.
