Василий Винный, специально для Sputnik.
Найти близкого по духу человека нелегко даже на свободе. В зоне же эта задача порой становится практически невыполнимой. Контингент, из которого приходится выбирать, ограничен не только количественно, но и качественно. Поэтому довольно часто приходится подстраивать свои требования под "складывающуюся конъюнктуру рынка" и особенно не выпендриваться. Но бывают моменты озарения, когда среди сотен зеков, с которыми нет точек соприкосновения и с которыми общаешься лишь из-за того, что вас вместе свела судьба, находишь действительно близкого человека, с которым и стараешься проводить все свободное время…
Что нас объединяет
Поскольку Уголовный кодекс разнообразен, а характер у наших граждан неуемный, в зону может попасть всякий. Конечно, в большинстве случаев сидят люди определенного склада из не менее определенной социальной среды, которые шли к колонии годами. Но иногда попадаются действительно случайные индивидуумы.
Зона, где я сидел, выгодно отличалась от остальных лагерей составом осужденных. Как-то повелось, что к нам в большом количестве завозили предпринимателей, чиновников, бывших милиционеров и просто людей, которые относились к лагерю не как к единственно правильному образу жизни, а как к проблеме, которую нужно преодолеть и идти дальше. Их было меньшинство, но это было довольно ощутимое и влиятельное меньшинство. Эти люди не давали просесть общему культурному уровню ниже определенной отметки. Конечно, без лагерных понятий не обошлось, они, как и везде, были общим руководством по жизни. Но у нас они были не так ярко выражены, как в других лагерях.
И, естественно, люди объединялись по интересам и взглядам на жизнь. Несмотря на то, что все друг с другом общались, группы были достаточно замкнуты и чужаков к себе не пускали.
Обычно заключенные из таких групп общались лишь друг с другом, у них постоянно были темы для обсуждения, игры, какие-то дела. И, что самое интересное, многие в практически закрытых компаниях общались годами и им это не надоедало. Кое-кто строил планы на совместный бизнес после освобождения. У некоторых это даже получилось. Но часто, когда люди выходили за забор, то забывали своих лагерных товарищей.
Ближе, чем семья
Более близкие отношения, чем в группах по интересам, были у "семейников".
Уже из названия ясно, что "семейники" в зоне — это практически семья, только без интима. Эти люди ведут общее хозяйство, решают проблемы друг друга, и если у кого-то есть долг, когда он освобождается, то долг за него отдают "семейники".
Мне кажется, что по тому, как человек "семейничает" в зоне, можно понять его отношение и к настоящей семейной жизни. Люди в лагере четко делятся на две группы: тех, кто начинает "семейничать" с человеком и остается с ним до самого освобождения, и тех, кто меняет "семейников", как перчатки.
Найти в зоне для себя "семейника" — проблема, поскольку здесь начинаются уже не просто совместные беседы и чаепития, а обязательства, причем материальные, по отношению друг к другу. Начинается дележ продуктов, вещей и вообще всего, к чему так трепетно относятся зеки. В "семейнике" нужно быть уверенным, как в самом себе. Поэтому зеки воспринимают болезненно, когда приходится прекращать подобные отношения не по своей воле, а в силу обстоятельств.
Келешь
А обстоятельства бывают разные. Могут просто устроить келешь (келешевать — перетасовывать, менять местами, переливать чай из кружки в кружку) в зоне и раскидать людей по разным отрядам. Могут по каким-то своим милицейским соображениям расселить, так сказать, разрушить "устоявшуюся связь". А бывает, что "семейники" доставляют настолько сильную головную боль администрации своим поведением, что после неудачных попыток их утихомирить, решают, что пора бы их развести по разным концам колонии.
Но в любом случае это довольно тяжелое переживание, поскольку весь налаженный быт, все, что нажито, приходится как-то делить. Кроме того, нужно полностью менять устоявшийся уклад жизни и, самое главное, расходиться с человеком, которому доверял.
Вообще, зеки относительно легко умеют расставаться с людьми, этому они учатся в зоне. Человек, с которым чувствуешь духовное родство, в зоне редкость, на вес золота, и поэтому его освобождение воспринимается как безвозвратная потеря чего-то очень близкого. И первое время зек, у которого освободили близкого товарища, остается с ощущением того, что он необратимо одинок. Потом подобные переживания становятся все реже.
Точно так же зеки, которых часто келешуют, учатся легко переносить переезды.
В СИЗО, например, могут перебрасывать из камеры в камеру человека, которому родственники передали телевизор. Это делается, чтобы, к примеру, наказать "хату", которая провинилась перед милицией, а другую, которая "хорошо себя вела", поощрить. При этом чувства человека, которого гоняют по камерам, абсолютно никого не волнуют.
Более того, милиция, зная о том, как действует переезд с насиженного места, может им просто запугивать. Хотя есть люди, которых переезды уже практически не смущают.
У меня в зоне были знакомые, постоянно писавшие жалобы на неправильный приговор суда. Потом их затягивала страсть к сутяжничеству, и они начинали жаловаться на все подряд, в том числе и на администрацию колонии. Поскольку писать было о чем, своими бумагами они здорово "портили кровь" милиционерам. И хотя, естественно, проверки ничего не находили, от таких осужденных старались побыстрее избавиться, перебросив их в другую колонию. А учитывая, что с милицией они ругались постоянно, эти заключенные меняли не одну и не две зоны за время отсидки.
Друзья
В зоне у меня появилось несколько хороших друзей.
Мы начинали общаться, поскольку больше было не с кем, потом находили общие темы, оказывалось, что наши взгляды на жизнь во многом совпадают, и в итоге мы продолжили общаться даже после освобождения.
Многие зеки уверены, что в зоне невозможно найти настоящих друзей, а есть только товарищи. Да, к вопросу знакомств в лагере нужно подходить с большой осторожностью, поскольку ошибки в выборе человека для общения в колонии могут стоить гораздо дороже, чем на свободе. Но тем ценнее друзья, которых приобретаешь "за решеткой": эти люди проверены не только совместным сроком, но и освобождением, после которого часто рушатся самые крепкие дружбы.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.
