Андрей Казанцев, директор Аналитического центра ИМИ МГИМО, специально для Sputnik.
2015 год, особенно его вторая половина, запомнится в будущем как год глобального международно-политического кризиса, когда терроризм в мире вышел из-под контроля. При этом эффективных инструментов, позволяющих справиться с этим кризисом, человечество пока не создало, хотя некоторые положительные тенденции в этом направлении наблюдаются.
Дестабилизация Ближнего Востока продолжается
28 сентября 2015 года глава России с трибуны ООН призвал к созданию широкой международной антитеррористической коалиции по образцу антигитлеровской блока. Кроме антигитлеровского блока, образцом для новой международной коалиции должна, на мой взгляд, служить ситуация начала 2000-х, когда после терактов в Нью-Йорке и Вашингтоне (и предшествовавших им многочисленных терактов в России) даже такие давние антагонисты, как США и Россия, сумели найти общий язык, в частности в борьбе с "Аль-Каедой" и "Талибаном" в Афганистане.
Растущая во всем мире угроза терроризма и религиозного экстремизма — один из главных аргументов для образования такой коалиции. 10 октября крупный теракт, жертвами которого стали более 90 человек, произошел в Анкаре. 31 октября российский гражданский самолет был подорван над Синаем, погибло 217 пассажиров и 7 членов экипажа. 13 ноября весь мир был поражен терактами во Франции, где погибло 130 человек. Можно привести еще много других примеров чудовищного и немотивированного насилия террористов над мирными гражданами разных стран.
Ключевой проблемой, приведшей к росту террористической угрозы, стало образование в последние годы беспрецедентно большого числа "несостоявшихся государств", не контролирующих свою территорию. Именно они являются главными уязвимыми точками, где укореняются террористы из всех стран мира.
В Сирии и Ираке на основе радикального исламизма возникло целое террористическое государство, чего еще никогда не происходило раньше (ведь даже "Аль-Каеда" так и оставалась всегда сетевой структурой). По оценке российского президента, там воюет до 5-7 тысяч человек — выходцев из постсоветских стран.
Еще два "несостоявшихся государства", которые сейчас притягивают к себе международных боевиков-террористов — это Ливия и, что особенно опасно для постсоветского пространства, Афганистан. Ситуация именно в этих странах, где положение и так очень тяжелое, может стремительно ухудшиться в 2016 году.
Несмотря на усилившиеся удары по ИГ в Сирии и Ираке, которые в форматах двух разных коалиций наносят и Россия и США, тенденция к дестабилизации Ближнего Востока пока не переломлена. Возможно, что без наземной операции, за счет одних только воздушных ударов и даже действий спецназа (а американцы уже начинают и такие операции), проблему ИГ в 2016 году решить не удастся.
Афганистан и Южный Кавказ как кризисные зоны
Ситуация в Афганистане имеет тенденцию к стремительному ухудшению. В страну в результате активного притока средств с Ближнего Востока (в чем подозревают ряд государств, в частности Катар) активно внедряется ИГ. ИГ при этом пользуется внутренним конфликтом, развернувшемся в "Талибане" после смерти его лидера муллы Омара, и активно переманивает боевиков на свою сторону. Зарплата боевика в "Талибане" и в ИГ отличается примерно в семь раз, так что стимул для перехода очень велик.
Самая опасная тенденция для постсоветских стран заключается в том, что произошло перебазирование боевиков из Северного Пакистана, где шла гражданская война, в Северный Афганистан, близко к границам Таджикистана, Туркменистана и Узбекистана.
Основные районы проникновения ИГ в Афганистан — это восток и север. Под знамена ИГ из "Талибана" перешли некоторые туркменские племена на туркменско-афганской границе, где есть потомки басмачей, воевавших еще против советской власти в 1920-30-е годы. ИГ также присягнули на верность две исторически ключевые террористические структуры постсоветского пространства — "Имарат Кавказ" (ведет террористическую деятельность на российском Северном Кавказе, связанные с ним боевики есть на Ближнем Востоке, в Афганистане и Пакистане) и "Исламское движение Узбекистана" (в основном ведет террористическую деятельность в Центральной Азии, Афганистане и Пакистане, однако у него есть контакты и на Ближнем Востоке). ИГ отнесло Афганистан и постсоветскую Центральную Азию к своему "вилаяту Хорасан", причем на внутреннюю дестабилизацию региона было выделено 70 миллионов долларов.
Очевидно, что дестабилизация Центральной Азии может через механизмы массовой трудовой миграции немедленно негативно сказаться на безопасности российских мегаполисов. Уже сейчас есть много фактов вербовки трудовых мигрантов в России и отправки их в Сирию, Ирак и Афганистан.
К сожалению, серьезный экономический кризис на постсоветском пространстве также способствует росту угрозы религиозного экстремизма. В частности, тяжелая социально-экономическая и политическая ситуация сложилась в Таджикистане, где осенью 2015 года имел место военный мятеж, организованный заместителем министра обороны (который официальные власти связали с ростом религиозного экстремизма).
На Южном Кавказе кризисной зоной, где активно идет вербовка боевиков, является населенное чеченцами Панкисское ущелье Грузии и ряд территорий на грузинской границе с Азербайджаном.
Общий язык пока не найден
К сожалению, несмотря на объективную потребность в объединении всех здоровых сил в мире в борьбе с терроризмом, пока эгоистические интересы отдельных стран и их групп играют определяющую роль в мировой политике.
Позитивной тенденцией в 2015 году стало налаживание хотя бы минимального взаимодействия между Россией (она участвует в Иракско-иранско-сирийском координационном центре в Багдаде) и коалицией против ИГ, созданной США. Это произошло во многом из-за того, что теракты во Франции еще раз продемонстрировали международному сообществу необходимость консолидации в борьбе с террористической угрозой.
Однако Турция, сбив российский военный самолет 24 ноября, попыталась сорвать это взаимопонимание и спровоцировать военный конфликт НАТО и России. К счастью, эта попытка не сработала. Реакцию мировой общественности на это событие лучше всего демонстрирует позиция КНР, МИД которого заявил, что сбитый самолет — это потеря для международных усилий в борьбе с терроризмом.
Тенденцию к фрагментации усилий международного сообщества в борьбе с террористической угрозой продолжила Саудовская Аравия, которая (наряду с Катаром) небезосновательно подозревается многими международными экспертами в финансировании террористических структур по всему Земному шару. Недавно Саудовская Аравия попыталась создать третью, "исламскую" или "суннитскую" коалицию против терроризма, которая, правда, пока является во многом виртуальной, да к тому же и не демонстрирует серьезного желания воевать с ИГ.
В описанных выше условиях России и другим бывшим республикам СССР, особенно в Центральной Азии и на Южном Кавказе, необходимо реально активизировать сотрудничество, направленное на борьбу с международным терроризмом и религиозным экстремизмом.
