Алексей Стефанов, Sputnik
Заслуженному мастеру спорта СССР Виктору Угрюмову 80 лет, однако, он выглядит моложе, начинает каждый новый день с тренировок – подготавливает на конноспортивных базах Москвы и Подмосковья будущих чемпионов. Видимо, это и держит его в форме, а может пятая по счету жена, которая младше Виктора Угрюмова на 36 лет.
Кто сказал мяу?
Впервые на лошадь Виктор Угрюмов сел в Ташкенте, куда его семья переехала из Сахалина в 1950 году. Именно в Узбекистане он начал свою спортивную карьеру, стал тренером, а в 1972 году получил предложение, от которого не смог отказаться.
"В Беларуси тогда для конного спорта делалось очень многое – там был конный завод, школы, это была одна из лучших баз в Советском Союзе, но после Олимпийских игр 1972 года стало ясно, что результатов нет. Тогда руководству задали вопрос, в чем причина. И они ответили, что в тренерах, потому что все пьют, если мастер хороший – без этого никуда. Была дана команда искать непьющего, и они отыскали меня – так я переехал в Минск", - вспоминает взлет своей профессиональной карьеры Виктор Угрюмов.
Он говорит, что гордится не медалями, не результатами на Чемпионатах СССР, Европы или мира, а тем, что, приехав в Минск в 1972 году, уже спустя четыре года тренировал самую сильную команду конников в Советском Союзе, "потому что на голом месте до меня никому не удавалось показать такие результаты". Да и про себя замечает, что стал хорошим всадником – "я в 75 году ворвался в сборную, а потом затащил еще и ученицу свою – Иру Карачеву".
Первой Олимпиадой Виктора Угрюмова стал Монреаль-76, где он занял лучшее место среди советских участников - шестое. Помог ему, как это ни странно, кто-то из болельщиков.
"Я ехал на своей лошади, а там тишина такая – арена располагается во впадине, вокруг трибуны. И лошадь у меня немного подустала, чувствую, собьется сейчас и все – не видать результата. И кто-то на трибуне как скажет "мя-я-я-я-у", Саид подо мной сразу взбодрился и я продолжил езду. Мне это очень помогло. Я повернулся в ту сторону, где кто-то мяукнул, улыбнулся и поблагодарил не знаю кого. Выступая на этой Олимпиаде первым, я стал шестым, а до этого меня никто знать не знал", – говорит Угрюмов.
"Вам ли говорить про Афганистан после 41 года…"
Еще до того, как стало известно про бойкот Олимпиады со стороны ряда стран, Виктор Угрюмов был уверен, что команда СССР станет олимпийскими чемпионами, и настраивал себя на победу. Причины так думать были.
"Во-первых, когда мы поехали на Чемпионат мира в 78-м, нам сказали, что едем позориться, а мы вернулись с бронзовыми медалями. Поехали на Чемпионат Европы в 79 году, привезли серебро. Почти все конные журналы тогда писали, что русские могут сотворить еще одно чудо. Правда, случился бойкот и наши самые сильные соперники – немцы, отказались от участия в Олимпиаде. Но если бы они приехали, уверен, мы бы не опустились в командном зачете ниже второго места. Или повторили бы Мюнхенский триумф (команда СССР взяла золото – ред.), тем более что дома, как писали те же журналисты, даже стены помогают", - вспоминает Виктор Угрюмов.
В связи с бойкотом олимпийский призер вспоминает такой момент. Он неплохо знал немецкий, общался с конниками из ФРГ и многих знал лично. Как, например, олимпийского чемпиона Токио-64 и Монреаля-76 Гарри Больдта. Накануне Олимпийских игр 1980 года они встретились.
"Я у него спрашиваю: "А почему вы не поедете?" Он отвечает: "Потому что вы в Афганистан вошли". Меня это вывело из себя: "Слушай, вам ли это говорить после 41 года?" Он сразу смутился, и тему закрыл".
Призер Олимпиады-80 говорит, что западногерманские немцы многое потеряли, что не приехали в Москву – не увидели, как все хорошо было организовано. "Это был размах! Ни до, ни после ничего подобного не видел – ни Монреаль в 76-м, ни в Сеул в 88-м (поехал кузнецом – ред.) ни в какое сравнение с нашей Олимпиадой не шли".
Как вспоминает спортсмен, разница была заметна даже в мелочах. Если нужно было доехать от конюшни до Олимпийской деревни, ждать попутчиков не приходилось – достаточно было подойти к водителю, он заводил двигатель даже ради одного спортсмена и вез. Или можно было привести в столовую Олимпийской деревни кого угодно и сказать "это со мной", а в Монреале каждая порция была под учетом и даже стюардов не кормили. "Мы сидим, едим, а они стоят, смотрят – и посадить за стол никого не можем, в итоге набирали еду для них с собой".
Олимпийский гонорар потратил на внучку
Как рассказал Виктор Угрюмов, гонорар за первое место на Олимпийских играх 1980 года был 4 тысячи рублей, за второе – 2 тысячи, за третье 1,5 тысячи и так до шестого, за которое давали одну тысячу. С учетом того, что в командном зачете Угрюмов взял золото, а в индивидуальном первенстве бронзу, он получил 5,5 тысячи рублей.
"У меня к деньгам отношение всегда было ровное – покупал только необходимое, не шиковал, а тут родители моих учеников попросили в долг. Так я все и раздал. Ни о каких процентах речи не шло. А через 10 лет перестройка, все стало обесцениваться, долги еще не вернули, но мне повезло – люди порядочными оказались. Сели с ними, посчитали, что они купили за полученные от меня деньги тогда, и сколько стоят эти вещи в момент возврата и по курсу вернули уже в долларах. У меня первая внучка как раз родилась – я все дочке и отдал", - рассказывает Угрюмов.
"Волга" для ветерана-армянина из Ташкента
За призовые места на Олимпиаде полагались и "Волги". Только не в дар, как многим кажется, а предоставлялась возможность купить автомобиль без очереди, уточняет спортсмен. В тот год "Волга" стоила около 15 тысяч рублей, олимпийского гонорара на нее не хватило бы. Но задуматься о покупке все-таки пришлось. На время игр Виктор Угрюмов отвез семью в Ташкент и после триумфального выступления поехал их забирать. Его ученик Бениамин Абрамян, с которым Угрюмов был дружен, пригласил тренера с семьей в гости в семейный дом. И вот они сидели большой армянской семьей и праздновали победу. И тут отец Бениамина Вачаган завел разговор о машине.
"Вачик прошел всю войну в кавалерии, вернулся весь в орденах и медалях, член партии – у него было большое будущее, но семья семь человек, без отца, нужно было поднимать братьев и сестер и он стал, как мы говорили, барыгой – торговал на рынке в Ташкенте. Поставил всех на ноги, дал образование. Женился и уже своих детей растил, учил, поэтому с рынка так и не смог уйти, но хотелось же красивой жизни для себя тоже. А что такое в советское время была "Волга"? Престиж, уважение, зависть", - смеется Виктор Угрюмов.
И вот Вачаган спросил призера, собирается ли он выкупать положенную ему "Волгу", а услышав, что нет, попросил продать машину ему. Угрюмов знал, что на "черном рынке" такой автомобиль стоил 40 тысяч рублей, как и то, что таких денег у Вачагана не было, и даже не заикнулся об этом. Просто пообещал уступить ему автомобиль по обычной цене.
"На следующий день дядя Вачик меня спрашивает: "Слушай, это был серьезный разговор вчера?" И я понял, как она ему нужна. "Сделаю все возможное", - ответил, и как только вернулся в Минск, написал заявление. А через два дня приходит открытка – можете забирать машину. Я позвонил в Ташкент, так дядя Вачик чуть в обморок не упал. Тут же приехал, а когда вернулся домой на белой новой "Волге" – в армянском районе, где он жил, никто понять не мог, где он взял столько денег – у него же не было возможности купить машину не по госцене. Мне было очень приятно - люблю такие фокусы", - улыбается Виктор Угрюмов.
А спустя несколько лет помощь понадобилась олимпийскому чемпиону – у него умерла жена, нужно было организовывать похороны, поминки. И вот тут все на себя взял Вачаган – прислал в Минск Бениамина и тот все устроил.
Лошади их связали
На волне кооперативного движения Виктор Угрюмов решил заняться бизнесом. В 1990 году он начал покупать, готовить и продавать лошадей. Но бизнес шел с трудом. "Десять лет я занимался ерундой, конный спорт – не средство добычи денег", - говорит про то время спортсмен. С другой стороны - если бы не эта "ерунда", не встретили бы он и свою судьбу – пятую по счету жену Ксению Морозкину, которая младше олимпийца на 36 лет.
"В 90-е годы конный спорт стал элитным – за все нужно было платить. Ксения поступила в академию, но ее сразу спросили, есть ли деньги, чтобы купить лошадь, платить тренеру? Тогда она устроилась на конюшню, но за пять лет выше коновода не поднялась. И тут кто-то посоветовал ей съездить в Минск к Угрюмову - может он чем-то поможет. Я ей сказал, что у нас система такая: мы почти не платим своим сотрудникам, но они имеют право взять лошадь, которых мы покупаем по балансовой стоимости, и не платить за содержание. Она согласилась", - вспоминает Угрюмов.
На дворе был 1998 год, с тех пор Угрюмов и Морозкина вместе. Через четыре года у Ксении Морозкиной появилась одна из лучших лошадей России. Тогда же Виктора Угрюмова пригласили преподавать в Москву. Они переехали. А дальше стала развиваться уже карьера жены - в 2004 году она выиграла Кубок Москвы, стала призером кубка президента, выигрывала на чемпионатах России и международных соревнованиях.
А когда Угрюмову было 69 лет, родила ему сына. Сейчас мальчику 11 лет, но конный спорт его совершенно не интересует.
"Я его 70 лет ждал, а он…", - машет рукой Виктор Угрюмов.
От предыдущих четырех браков у него есть три дочери и три внучки, а долгожданный сын не хочет идти по стопам звездного родителя.
Не подводит Угрюмова только его любимая ученица.
"Ксения продолжает заниматься. У меня есть такое предположение, что она подготовит лошадь, пройдет отборочное соревнование, получит лицензию и поедет на Олимпиаду в Токио", - с надеждой говорит Угрюмов.
Читайте также:
- Тайны эстафеты Олимпийского огня московских игр
- Только серебро было чистым: все о медалях Олимпиады-80
