Вопреки диагнозам: как сирота с ДЦП смогла прийти к своей мечте
08:00 04.06.2021 (обновлено: 18:50 05.07.2021)
© Sputnik / Виктор Толочко
Подписаться
Девушка никогда не видела своих родителей, в мечтах - своя семья и трое детей. О том, как можно побывать во многих странах, найти любимую работу, а также не зацикливаться на том, что ты – сирота и инвалид, Татьяна Упит рассказала Sputnik.
Таня и Валя родились не в больнице, а дома и раньше срока. "Скорую" вызвали соседи. От увиденного врачи пришли в ужас: помещение, где находилась роженица и дети, было явно непригодно для жилья. Девочек срочно отвезли в родильное отделение Червенской райбольницы и поместили в кювезы. Выхаживать. Позже выяснилось, что у малышек детский церебральный паралич (ДЦП). Домой они больше не вернулись.
Мать и отца вскоре лишили родительских прав, еще одну сестру и четверых братьев разбросали по детским домам. В Червене остался самый старший из братьев, потому что к тому времени был уже совершеннолетним. Таню и Валю отправили в Ждановичский дом ребенка.
Корреспондент Sputnik Владимир Нестерович познакомился с Татьяной Упит в Ивенецком доме-интернате для детей с особенностями физического развития. Таня – выпускница этого заведения и периодически приезжает туда, чтобы проведать особенных детей, пообщаться с педагогами, да и просто потому, что здесь ей всегда рады.
Было не плохо, а очень плохо
Несколько лет назад Таня получила социальное жилье – однокомнатную квартиру в одном из спальных районов Минска. Садимся чаевничать и разговаривать "за жизнь".
Ради того, чтобы исполнить свою мечту и стать кондитером, Татьяна готова была отказаться от инвалидности
© Sputnik / Виктор Толочко
"В доме малютки мы с Валей провели первые семь лет жизни. Но я о том периоде практически ничего не помню. Вернее, постаралась вычеркнуть его из памяти, забыть, как страшный сон. Там было не плохо, а очень плохо. Жизнь-кнутик. Мы же были неразвитые девочки, плохо ходили. Надо что-то делать быстрее, мы не могли, нас наказывали. Не успели – ваши проблемы. Били? Да. В туалете оставляли на ночь. Могли лишить обеда. В тихий час нельзя было моргать. Если моргнешь, попадало. Не все воспитатели были такие, некоторые. Один только момент хороший помню: Деда Мороза с подарками. И все…", - Татьяна рассказывает не спеша, отстраненно, как будто не о себе, а о какой-то другой девочке.
Радужный период
Как только речь зашла об Ивенце, в глазах сразу же появился огонек. Жизнь в доме-интернате называет радужной. Директором поначалу был Федор Лазаревич Гольдшмидт, фронтовик, заслуженный работник социальной защиты Беларуси.
"Он очень любил детей, заботился о нас. Мог повысить голос на взрослых, но на детей - никогда. Следил, чтобы все было по правилам. Началась учеба, лечение. Я плохо успевала, но нам тогда двойки и пятерки не ставили – рисовали тучку или солнышко. У меня сначала было больше тучек. А еще там есть бассейн, спортзал, лечение. Знаете, когда заворачивают в парафин, это такое блаженство. Горячо, но ты терпишь, просто вау! Мы с сестрой не могли поверить, что так бывает", - Татьяна улыбается.
По вечерам Татьяна занимается с педагогом по фортепиано. Затем играет в свое удовольствие
Больше всего ее поразили дети. На колясках, костылях, с ходунками: "Мы сначала недоумевали, почему у кого-то нет ручек или ножек, а потом вообще не обращали на это внимания. А что мы вытворяли с колясками! Гоняли наперегонки, кружились. Наши колясочники просто виртуозы. Бывает, в шутку зацепишь кого-то из них и начинаешь убегать, держась за стенку, так они почти всегда догоняли и в ответ наподдавали. А вообще мы дружно жили, все время помогали один одному".
Училась ходить заново
В восемь лет Таню и Валю отправили в Минск на операцию, после которой девочкам пришлось учиться ходить заново.
"Два месяца ноги были в гипсе. Когда его сняли, шага ступить не могли: ноги не слушались, мышцы ослабли. Мы же привыкли ходить на цыпочках, а тут надо было привыкать опираться на всю стопу. Страшно! После операции была долгая реабилитация с лечебной физкультурой. Сажают на велосипед и заставляют педали крутить, а тебе жуть как больно, колени же не гнутся. И вот сидишь ты, плачешь, а рядом врачи подбадривают: "Таня, ты сможешь ходить, нужно потерпеть, не все сразу". Некоторые бросали, а я обливалась слезами, сжимала покрепче руль и делала очередное усилие", - вспоминает Татьяна.
Татьяна Упит во время благотворительного показа модной одежды
© Sputnik / Виктор Толочко
Первые шаги давались с огромным трудом, потому что было боязно: "А вдруг связки порвутся?".
"Я же до операции скакала на носочках как кузнечик – никакого страха. Если упадешь – встанешь, отряхнешься, потрешь ушибленное место и снова прыгаешь. А тут – паника. Но я как-то отважилась и все получилось. Вот так и преодолевала себя", - рассказывает она.
Сейчас, по ее словам, уже почти не падает: за месяц всего раз пять, а раньше бывало и тридцать, и сорок.
Порядок, уют, красота
В 2003 году интернат возглавила Елена Сигизмундовна Петрашкевич. По словам Татьяны, это было сначала не очень понятно для детей, которые привыкли к директору-мужчине, а тут вдруг женщина! С первых же дней Елена Сигизмундовна занялась благоустройством территории, игровых комнат, учебных классов, и сделала все светлым, ярким, уютным, домашним.
"У нее такое огромное, доброе сердце. Елена Сигизмундовна для всех нас стала мамой – заботливой, мудрой", - рассказывает Татьяна и признается: в детстве больше всего мечтала, чтобы кто-нибудь забрал ее из интерната и удочерил.
"Особенно остро это проявлялось, когда тебя вдруг обидят. Сидишь, плачешь, думаешь: "Ну и где же мои родители?" Когда подходят пожалеть, ты еще больше на всех злишься: "Не трогайте меня, сама справлюсь".
Письмо неизвестной маме
А потом вдруг мелькнула надежда.
"Периодически кто-то из детей писал безадресное письмо маме. Рассказывал о себе, приглашал в гости. Потом отдавал письмо кому-нибудь из педагогов. Чаще всего обратной связи не было. И вдруг к одной девочке приехала мама, а с ней бабушка, дедушка, какие-то родственники – целая банда. Еду привезли, с собой на выходные девочку забрали. В общем, сели мы письма своим мамам писать. Я особенно ни на что не надеялась, но тайная мысль все же была: "А вдруг?" Социальный педагог взяла потом мое письмо, прочитала и после паузы сказала, что родители мои умерли. Наверное, что-то она еще объясняла, не помню уже. Пошла в свою комнату, посмотрела в зеркало… Нет, не рыдала. Может чуть всплакнула. Я самостоятельной была, взрослой – 14 лет все же. Давно уже все отболело", - вспоминает Татьяна.
Старшие братья потом рассказали, что отец пьяным замерз в сугробе, мать сбила машина.
"Я про родителей ничего толком и не знаю даже. У нас с этим вообще история темная. Братья признались как-то, что почти у каждого из нас отцы разные. Главное, не зацикливаться на этом, а также на том, что ты – сирота и инвалид", - рассказывает девушка.
Хотелось мир повидать
Таня вспоминает, что в детстве очень хотела мир повидать. Мечта сбылась, причем неоднократно: каждое лето дети из интерната выезжали на оздоровление. Побывали сестры Упит в Англии и в США, а в Италии так и вовсе 14 раз.
"Первая поездка в Италию была с приключениями. Мы поначалу с Валей целыми днями плакали: незнакомые люди, которые говорят на чужом языке, непонятно, как себя вести. Но это еще не самое ужасное: просто нас с Валей поместили в разные семьи. Бедные итальянцы не могли сообразить, почему мы ни кушать, ни играть не хотим, а все время ревем. Нас поменяли местами, а мы все равно в слезы. И только потом взрослые поняли, что нас с сестрой нельзя разделять", - рассказывает Татьяна.
На вопрос, какая поездка запомнилась сильнее, реагирует с детской непосредственностью: "В Англии было больше всего подарков".
"Но вы не думайте, мы никогда ничего не просили, тем более не требовали. Не так воспитаны. Было непривычно, что нам покупают одежду ту, которую мы хотим, которая нравится. В интернате особенно не до выбора: что подошло, то и носишь. А за границей глаза разбегались, но мы скромно спрашивали, можно вот это?" - вспоминает она.
Мечта о "запрещенке"
По секрету Таня признается, что все дети в интернате мечтают о еде, которую в Ивенце не дают: о сале, колбасе, кетчупе: "Нам готовили еду правильную, диетическую, но если вдруг кому-то тишком сало привозили… от одного запаха умереть можно было. А как я мечтала о домашних закатках!"
Шутит, что после выпуска из интерната набросилась на всю "запрещенку" - только ее и ела, но теперь успокоилась.
После выпуска Татьяна работала кондитером в гостинице "Минск"
© Sputnik / Виктор Толочко
Признается, что переход во взрослую жизнь пугал, и неизвестно, как бы он прошел, если бы не директор дома-интерната: "Елена Сигизмундовна не бросает детей после выпуска, а ведет их по жизни и дальше: помогает с учебой, работой".
Еще в девятом классе Таня надумала стать кондитером. Как сирота и инвалид могла рассчитывать на зачисление в колледж без экзаменов, но нужно было получить "добро" от медико-реабилитационной экспертной комиссии (МРЭК). Ее члены никак не хотели давать положительное заключение. Дескать, у нас инструкция.
Сначала взыграли самолюбие и упрямство у Татьяны: "Нельзя ДЦПшным, откажусь от инвалидности!" Потом в наступление пошла Петрашкевич. В общем, заветную справку Упит получила.
Учеба сначала давалась непросто, однако вскоре все наладилось
© Sputnik / Виктор Толочко
Но это были еще не все злоключения. Директор колледжа явно не хотел принимать столь специфическую учащуюся: сирота, инвалид, детдомовка – это ж нужно ответственность на себя брать, да и вообще непонятно, что девушка с таким "послужным списком" может выкинуть. Сказал, что был бы рад, но мест в общежитии нет.
Но Елена Сигизмундовна и тут выход нашла: Таню поселили в общаге другого колледжа, в который поступила ее сестра.
Белая ворона
Как вспоминает Татьяна, учеба давалась тяжело: "Я же ничегошеньки не знала и не понимала в кулинарии. Смешно сказать, но мясорубку впервые в руки взяла в двадцать лет: в интернате мы на всем готовом были. Да и с однокурсниками почти не общалась: "Привет. Как дела? Пока".
"Мне казались странными и непонятными их разговоры о выпивке, тусовках. Я была как белая ворона. Плакала поначалу. Потом привыкла, освоилась. На экзамене пекла торт. Заслужила восемь баллов", - делится она.
После выпуска работала кондитером в гостинице "Минск". Вроде бы неплохо но далеко ездить, вставать приходилось в 5 утра, потому что в 6:30 нужно быть на месте.
Сейчас Татьяна работает в одном из сетевых магазинов, делает суши.
Теперь Татьяна спец по приготовлению роллов
© Sputnik / Виктор Толочко
"Начинала кондитером, но оказалось слишком тяжело физически. Предложили попробовать на другом участке. Три месяца училась. Сначала все было плохо: роллы никак не могла ровно нарезать – они получались кривые, разной толщины, с рецептурой боялась напутать. Спасибо пацанам, которые здесь работают: они очень терпеливые и внимательные учителя. И заведующей производством – Галине Петровна Абрамчик я очень признательна. Интересуется моими делами, спрашивает, не устала ли. А роллы у меня теперь аккуратные, красивые, вес ингредиентов научилась определять на глаз", - с гордостью рассказывает Татьяна.
О людях хороших
"Вы знаете, я, наверное, везунчик. Со мной все время рядом оказываются хорошие люди. Они все здесь", - из кухни перемещаемся в комнату. На стене - рисунок с девочкой, которая стоит на табуретке и дует на одуванчики. Рядом аккуратным почерком выведены имена.
Девочку с одуванчиком рисовала сама. Рядом - имена друзей
© Sputnik / Виктор Толочко
"Это люди, которые сыграли и продолжают играть что-то важное в моей жизни. Елена – директор Ивенецкого дома-интерната, Наташка из благотворительного фонда имени Ефросинии Полоцкой, Леша – мой друг из интерната, но он уже умер, Ольга помогала Леше, а сейчас мне, Валюшка – сестра, Иришка – юрист, она меня как мама сейчас опекает, Иннесса – это моя новая хорошая знакомая. Ценю и люблю каждого", - признается Татьяна.
Перед расставанием вновь спрашиваем о мечтах. Теперь о взрослых.
"Наверное, я больше не мечтаю. Ставлю цель и иду к ней. Семья? Со временем будет. И дети тоже. Трое", - Татьяна хитро улыбается.
В этот момент становится понятно, что этот внешне хрупкий, но внутренне очень сильный человек мечтать не разучился.
Читайте также:
"Плачу, когда никто не видит". Откровения священника детского хосписа
Все время тянет в Минск: Беларусь подарила украинке новое сердце
