Брестский реконструктор Владимир Холод "варится" в военной теме с юных лет. Историк досконально изучил боевую историю родных мест, а подростковое увлечение солдатской формой превратил в стиль жизни. Корреспондент Sputnik Артем Кирьянов своими глазами увидел места боев у Белого озера и выяснил, какие тайны хранит эта раненная войной земля.
Хобби родом из детства
Леса в окрестностях Белого озера в 30 километрах от Бреста Владимиру Холоду знакомы с ранних лет. Брестчанин по рождению, свое детство он провел в деревне Дубица неподалеку, где родились его прадед и дед. Соседнее Приборово – родина предков Владимира по линии матери.
"Хоть я из города, летом жил в деревне постоянно. По сути, тут и вырос. Могу корзину сплести, ложку из дерева вырезать. Малой был, дома сидеть не хотелось. Вот мы здесь с друзьями везде и бегали. Поэтому знаю все тропинки, лесные дороги", – рассказывает Владимир.
Родом из детства и интерес брестчанина к Великой Отечественной. Для этой местности увлечение не странное. Именно в окрестностях Дубицы 22 июня 1941-го завязались первые бои новой большой войны.
"Благо было сразу две деревни, где жило много свидетелей тех событий. Из разговоров у меня постепенно складывалась общая картина той войны. Хоть сверстники говорили: зачем тебе этот бред – со стариками разговаривать?" – вспоминает брестчанин.
Поэтому, продолжает Владимир, в его библиотечном формуляре были сплошь книги о войне. Ребенком он любил собирать модели военной техники, смотреть фильмы о войне. А повзрослев, брестчанин заинтересовался солдатской и офицерской формой.
"Все детство я в этом варился. И дед работал в крепости, меня маленьким часто туда приводили. Когда ты с детства растешь в этих стенах, становишься, можно сказать, человеком войны", – добавляет собеседник Sputnik.
"Форма ценна не сама по себе"
"Первым в коллекции стал обычный солдатский комплект послевоенного выпуска. Мне было важно, что именно в такой форме служил мой дед. Потом удалось найти обмундирование образца Первой Мировой, в которой фотографировался прадед", – рассказывает собеседник агентства.
Чем больше времени проходило, тем больше образцов обмундирования становилось в собрании брестчанина. Владимир Холод вспоминает: было интересно узнать, чем отличалась, а чем была похожа, например, форма бойцов Красной Армии и Вермахта.
Так брестчанин собрал почти 600 комплектов формы 16 различных ведомств: армии, милиции, железной дороги, прокуратуры. В коллекции не только солдатская, но и офицерская экипировка. Интересно, что в собрание Владимир включил и гражданскую одежду эпохи 40-х: в ней воевали партизаны.
В коллекции представлены не только исторические образцы, но и точные современные копии. Если первые предназначены для будущей музейной экспозиции, то вторые используются довольно часто. В них снимают актеров кино, в них одеваются участники исторических реконструкций.
"Я и сам снимался в двух фильмах. Оба документальные. Один был о жизни Константина Заслонова, второй – о пограничниках, служивших в Брестском районе накануне войны", – замечает историк.
Гордость коллекции, по мнению Владимира, – редкий френч выпуска 1920 года. В таких ходили только государственные деятели высшего уровня, командующие фронтов. Историк объясняет: вещь эта редкая. А с учетом всей коллекции – пожалуй, уникальная.
"Я покупаю форму только для того, чтобы ее сохранить. Не помню ни стоимости, ни даже как она ко мне попала. Форма ценна не сама по себе – ценна вся коллекция. У меня есть мечта – открыть музей форменного обмундирования. Чтобы каждый мог прийти, увидеть и даже прикоснуться к старым мундирам", – говорит собеседник агентства.
Семья с боевым характером
Вместе с интересом к военной одежде, продолжает Владимир Холод, проснулся и интерес к истории, стоящей за формой. Выяснить многое удалось еще в детстве благодаря семье. Прадед и дед брестского реконструктора в годы Великой Отечественной активно помогали местным партизанам.
Иван Федорович, прадед Владимира, тогда был рыбаком. При Польше ему даже отдали в аренду здешнее озеро Тайное. Со сменой власти мужчина деятельность не поменял, со временем стал председателем местного сельсовета. А в войну часто ходил в Малориту якобы по делам. Но на самом деле это была тихая разведка.
"По ночам челнами прадед переправлял партизан через Буг. Ждал их и потом перевозил обратно. В дом часто приходил связной отряда. Семья была большая, четверо детей. Рисковал, можно сказать, всем. Если бы немцы узнали – сразу бы поставили к стенке", – говорит собеседник Sputnik.
Дед же, Владимир Иванович, – в честь него и назвали брестского историка – в 16 лет ушел на фронт из родной деревни. Но еще до службы в армии подросток успел проявить себя как связной партизанского отряда. На его счету – участие в настоящей спецоперации деревенского масштаба.
"Сын местного лесника служил в полицейском гарнизоне в Малорите. Один из партизан служил там же под прикрытием. Парни на что-то поспорили, и этот сын лесника взял в руки винтовку. Позже оружие с отпечатками пальцев закопали у него на огороде", – вспоминает рассказ деда Владимир.
Тогда староста деревни написал немецкому коменданту письмо. Мол, сообщаем, что местный полицай сотрудничает с партизанами и перебрасывает им оружие. А очередная винтовка закопана у его дома. Записку с корзиной еды доверили доставить в гарнизон именно деду Владимира Холода.
"Комендант угостил его шоколадкой, а в гарнизоне как раз шли пытки. Дед услышал крики и подумал, что его тоже сейчас начнут пытать. Так что шоколадка из рук выпала, и он от Малориты до Дубицы просто бежал! А сына лесника через несколько дней полицейские сами повесили", – добавляет брестчанин.
Приказ заполнить медальоны
Почти 13 тысяч солдат четырех стрелковых дивизий 4-й армии передислоцировались в район Белого озера из Мозыря еще в мае 41-го. Здесь солдаты обустраивали лагеря, стрельбища, наблюдательные пункты, огневые точки. Силы вдоль Западного Буга распределили по районам, прилегающим к мостам через реку.
Обычным делом в последние дни мирной жизни стали пожары в глубине советской территории. Собеседник агентства объясняет: Вермахт "пристреливался" к местности. А люди хорошо понимали, к чему идет дело.
"За неделю до начала войны солдатам приказали заполнить медальоны. Многие отказывались: по примете это означало, что тебя обязательно убьют. Все знали о пакте Молотова-Риббентропа, но командный состав четко понимал, для чего сюда перебросили войска", – рассказывает Владимир Холод.
К тому моменту три переправы через Буг – в Страдечи, Домачево и Томашовке – уже были заняты войсками Вермахта. Поэтому именно здесь бойцы Красной Армии готовились встретить противника. И на рассвете 22 июня тихая местность на юге Брестского района оказалась в центре военных действий.
Один из первых и самых серьезных боев развернулся как раз на мосту в Страдечи. Хоть деревню удержать не удалось, бойцы вели оборону более пяти часов: солдаты отстреливались из здания станции на западной стороне села. Наступление продолжилось в направлении Белого озера.
"Дед рассказывал, что слышал стрельбу. Видел, как немцы отступали через Дубицу. Говорят, на дубе тогда сидел пулеметчик-татарин. Почти три часа он отстреливался, положил почти тридцать немцев. А потом подорвал себя гранатой, чтобы не попасть в плен", – рассказывает Владимир Холод.
Раненая земля
Сейчас Белое озеро и его окрестности – популярное для отдыха место. Десятки людей гуляют по этим лесам каждый день, но чаще всего принимают следы давно прошедшей войны за естественные неровности.
"А на самом деле это и воронки, и окопы, и единичные ячейки для ведения боя. На месте военных лагерей остались углубления под блиндажи, стрельбища. Дед рассказывал, раньше тут часто лежали снаряды, даже пушки стояли. Столы, полевые кухни, оружие – местные неплохо тогда разжились. Сами понимаете, жили небогато", – рассказывает Владимир.
Интерес к месту не исчез и сегодня. То и дело в старых углублениях появляются свежие следы черных копателей. "Археологи", кстати, не так давно открыли стоянку партизанского отряда. А иногда и искать на месте боев ничего не нужно: зачастую гильзы целыми россыпями сами показываются из-под мха или верхнего слоя земли.
Время от времени случаются грустные находки. Историк вспоминает, что находили здесь и поверхностные захоронения солдат, и черепа. Это неудивительно: после сражений местные сразу же хоронили погибших. Некоторых позже перезахоронили в братских могилах, но отыскать все останки тогда не удалось.
"Откуда эти черепа могли взяться? Деревень здесь никогда не было. Так что хоронить тут могли только бойцов сорок первого. А погибло их не меньше ста человек", – замечает собеседник агентства.
"Реконструкция – это не просто стрелялки"
Девять лет назад детское увлечение Владимира Холода приняло новую форму. 21 июня 2011-го он провел в Бресте свою первую реконструкцию последнего мирного дня накануне войны. Тогда на Советской улице реконструкторы показали, чем 21 июня 1941-го занимались пограничники, что делали местные жители. Сценарий написали на основе воспоминаний горожан и жителей района.
"Нам хотелось не просто выйти в форме ради массовых сцен, чтобы покрасоваться и стрельнуть пару раз. Хотелось показать события такими, какими они были. Реконструкция – это не просто стрелялки и переодевания. Да, это отчасти спектакль. Но спектакль о правде, какой бы она ни была", – объясняет собеседник агентства.
С течением времени реконструкция переместилась на территорию крепости. В последний раз Владимир Холод и его команда показывали брестчанам жизнь погранзаставы накануне войны. То, как работали диверсанты, как складывались взаимоотношения местных и пограничников, каким был солдатский быт.
"Для этого я даже поехал в лесхоз. Сам валил деревья с лесниками, чтобы сложить сруб для имитации здания заставы. У нас и пограничный столб свой был – от настоящего не отличишь", – замечает Владимир.
С того момента брестский историк стал смещать акцент реконструкции с событий в Бресте на бои в Брестском районе. В нынешнем году из-за эпидемии все мероприятия Дня памяти и скорби в городе отменили. Но в следующем году Владимир планирует провести постановку если не в новом формате, то точно в новом месте.
"Мечтаю провести реконструкцию в родных местах. Мне кажется, их история того заслуживает. Да и когда видишь внимание людей, горящие глаза... Понимаешь, что это важно. Всегда приятно услышать: да, это правда, мои бабушки и дедушки то же самое рассказывали", – заключает собеседник Sputnik.
Читайте также:
- Лукашенко в Брестской крепости: когда мы это забудем, окунемся в хаос
-
Фронтовик: в то страшное воскресенье вся жизнь перевернулась
