"Привет, девчонки", – приветствует возрастных проживающих одной из комнат минского дома-интерната для пенсионеров и инвалидов директор Наталья Зычкова. Она привела сюда Sputnik, чтобы познакомить с самой старшей "девчонкой" интерната – 100-летней Ольгой Ольховкой, а заодно обсудить, "как будем праздновать 101-й день рождения".
"Ой, не, миленькие, я не доживу… не-не, дараженькия", – пытается уйти от разговора Ольга Климовна.
Она здесь уже 9 лет. Вырастила трех дочек и сына, одну пережила. Остальные постарели, и им перестало хватать сил, чтобы присматривать за мамой.
"Меня сюда определили, потому что дочка больная и не сможет за мной ухаживать. Тут хорошо, ничего плохого не скажу. Тут же мы и поевшие, и чистенько. Я еще сама себя обслуживаю – меня, правда, возят, но я сама и помоюсь, и тряпочки свои памыю, а что не хаджу… ну так сяджу. Сяджу, як пень…" – смеется Ольга Климовна.
"Знаете, мне не нравится, когда люди говорят: "Вот дети не досматривают своих родителей и отправляют их в интернаты"… Это не так! Если бы это было так, то сегодня не было бы такого огромного желания сюда попасть", – говорит директор интерната Наталья Зычкова.
От разговора о том, насколько сложно сюда попасть и есть ли очередь, Наталья Александровна аккуратно уходит. По ее словам, все вопросы решаются на благо человека. Говорит, услуга востребована, и спрос растет. При этом подчеркивает, что право на место в интернате имеет любой минский пенсионер или инвалид 2-й или 1-й группы. Для этого нужно обратиться в территориальный центр социального обслуживания по месту регистрации и получить путевку.
У нее в интернате 405 мест. На данный момент живут 403 человека. Кто-то живет десятилетиями, с момента открытия интерната, кто-то заселяется на время, пока родные уезжают в отпуск или заграничную командировку.
Что представляет собой жизнь в интернате, насколько тяжело это – материально и морально – для стариков и их родственников, Sputnik обсудил с обитателями и директором интерната.
Старожилы
Людмила Шурпакова помнит, как открывали интернат. Сдавали к дате: они с подругой обживались, а строители еще что-то доделывали.
"Тоскливо не было. Было тяжело, что далеко от цивилизации – автобусы, магазины… этого же всего не было", – рассказывает Людмила Петровна.
Пока была на ногах, она работала фельдшером-лаборантом в НИИ переливания крови. Сейчас, когда перемещаться может только на коляске, трудится колл-менеджером. У нее в комнате, помимо стандартных кровати-шкафа-тумбочки-телевизора, стоят два компьютера: ноутбук и стационарный, а еще масса мелочей. Ощущения казенного дома здесь точно нет.
Спрашиваем, чего не хватает. Говорит, разве что здоровья, а еще возможности хоть иногда бывать на концертах в филармонии. Билеты есть, а вот возможности туда попасть – нет. Такси с подъемником для людей на колясках сломалось, и когда его починят, неизвестно.
"Проблема социального такси с подъемником остается актуальной по нашему району – часто выходит из строя, а ремонт нецелесообразен, уже три месяца. Ремонтировать старую машину никто не хочет, а на новую надо куча денег. В итоге страдают люди", – объясняет ситуацию директор.
Еще один старожил интерната – Верочка. Видит директора – бросается обниматься, приглашает в гости. Живет с мужем – встретила его здесь.
"Сначала дружили, потом расписались и вот теперь вместе. Нормально здесь. Чего хотелось бы? Да особо ничего… Вот телевизор смотрим. Иногда на улицу выходим – походим немного вместе. А так телевизор. Вся жизнь – телевизор", – описывает свою жизнь Виктор.
А вот у Веры есть желание – она хочет новый телевизор.
"Они на телевизор уже денег накопили. А я им говорю: "Не тратьте пока". К Новому году у нас привезли новые телевизоры, небольшие, но Вера такой не хочет", – смеется Наталья Александровна.
Вера и Виктор находятся здесь на государственном обеспечении. За пребывание их здесь никто не платит, но удерживается львиная доля пенсии. На руки остается около 10%.
Если же у пенсионера есть работающие дети, за пребывание платят они – около 500 рублей в месяц. При этом "платников" стабильно меньше – всего около трети от общего числа обитателей.
Дочкам сказал: не приходите
Алексей Кучер в интернате около 9 лет. В свое время переехал в Минск к дочкам. Пожил у одной, потом у другой, а потом решил, что не хочет им мешать, и попросился в интернат.
"Дочки приходят, но я им сказал: "Не приходите. Я к вам буду приходить, потому что мне движение нужно". И я регулярно у них бываю. И им это удобно, потому что они заняты. И да, мои дочки же уже бабушки-пенсионерки, так я и к внучкам езжу, к одной особенно", – рассказывает Алексей Семенович.
Ему 93. За плечами война, армия и работа на заводе под Ташкентом. В интернате, говорит, ему совершенно не скучно – есть что посмотреть (на стене висит телевизор), есть что почитать. Кроме того, сейчас он занят организацией поездки – собирается в Ташкент за братом, тому нужна операция на глазах.
Жить намерен как минимум до ста. "У меня же ничего не болит", – уверенно рапортует Алексей Семенович.
"Я думаю, дети переживают. Сколько раз я слышала: "Наталья Александровна, вы не подумайте, мы не бросаем родителей. Мы просто не можем". Просто так сложились обстоятельства. Я думаю, если бы в семье был достаток, никто бы не отдавал. Здесь были бы только те, у кого нет близких… Но достаток не позволяет и многофункциональную кровать иметь, и сиделку на день, пока дети на работе, и эти памперсы – вы ж посмотрите, какие они дорогие. А коляска сколько стоит? Хорошая коляска стоит очень дорого, около 25 тысяч – и кто ее может себе позволить…" – рассуждает директор интерната.
Про "забрал бы уж Господь Бог"
Здесь есть одноместные, двух- и трехместные комнаты. Есть возможность за доплату получить более комфортабельную, хотя, признается Наталья Александровна, она уговаривает родственников не тратить лишние деньги.
"Комфортабельные – на 200 рублей выше. И люди часто готовы переплатить за то, чтобы у родственника была отдельная комната. Но есть и обычные отдельные комнаты, они особо ничем не отличаются от комфортабельных – почти везде есть телевизор и холодильник. И если суждено, обстоятельства сложатся, будете жить отдельно. А если нет, так еще подумайте: будет ли хорошо вашему родственнику одному?" – рассуждает Наталья Александровна.
Чтобы было нескучно и не было тоскливо, постояльцев стараются занять: есть физкультура, лечебная и реабилитационная. Работают библиотека и трудовые мастерские, здесь можно пообщаться, занять руки и мозг – научиться, к примеру, скрапбукингу или плетению.
"Наши проживающие много вяжут и дарят нашим санитарочкам, например, носки в знак благодарности. Когда поступают какие-то вещи по гуманитарной помощи и они никому не подходят, они с удовольствием распускают – и вяжут. Причем нам же не сложно купить им нитки. Но то, что они сидят и распускают, это хорошо – они заняты", – рассуждает инструктор по трудовой терапии Татьяна Пинчук.
Покидать территорию не запрещено, многие ходят в ближайший магазин. Могут даже приготовить себе что-то и посидеть компанией – в каждом крыле есть небольшая кухня.
"Я часто спрашиваю у пожилых людей: "Вам хочется жить?" Они говорят "Ай, не. Уже не хочу. Забрал бы уже Господь Бог". Я им тогда говорю: "Не лукавьте, по себе вижу: мне 50, уже какие-то болезни вылазят, и все равно думаешь: "Не хочу стареть. Я хочу жить". Вот и им говорю: "Не умирайте, я хочу посмотреть, какие вы будете через год"… Хотя сама понимаю: им же 80-95-100 лет… Люди же все равно умирают – в среднем 5-6 человек в месяц. И вы знаете, тяжело. Мне кажется, что когда-то сердце мое не выдержит", – замирает Наталья Александровна.
Нужны команда и чуть больше свободы
Зычкова пришла директором в минский интернат меньше года назад. За это время на 40% обновила команду. Отпустила людей, которые оказались не готовы стать более терпеливыми и внимательными к здешним обитателям.
"Я открыто говорю: нельзя так с людьми, нель-зя! Я даю вам шанс раз, два, три… Некоторых увольняла, потом давала еще один шанс. Но если человек не понимает, говорю: "Желаю вам найти достойное место работы. Вы наверняка найдете себя на другом поприще", – рассказывает Наталья Александровна.
По ее словам, устраиваться на работу людей приходит много. Но далеко не каждый сможет здесь остаться.
"Даже кухонные рабочие, которые практически не соприкасаются с ними, видят их, только когда ставят посуду на стол, и те порой приходят через час: "Не могу, это не мое", – говорит директор.
Кадровый вопрос по-прежнему болезненный. При этом директор говорит, что ищет любые возможности нарастить существующие зарплаты работников – где-то за счет дополнительной подработки, где-то за счет премий и бонусов.
"Вот сын президента приезжал (Николай Лукашенко периодически привозит урожай с частного подворья в интернат – Sputnik), ведем переговоры, а я говорю: "Знаете, вы проживающих угощаете, а работников?" И вот они баночку меда – проживающим и баночку меда – работникам. Я не хочу делить, что это отдельный коллектив, а это отдельный – я хочу думать, что у нас одна семья. И вот я своих работников к этой же мысли подвожу – одна семья. И смысл моей работы в том, чтобы создать семью. Да она фактически уже есть", – говорит Наталья Александровна.
Зарплаты работникам социальной сферы повышать, безусловно, надо, но при этом она убеждена, что большие деньги не решат проблему кадрового голода и дефицита нормального человеческого отношения к обитателям интерната.
"Я своим так говорю: "Когда вы не считаетесь с деньгами и со временем, вы наш человек", – смеется Наталья Александровна.
Ей хотелось бы больше людей в команду, чтобы на одного проживающего приходился хотя бы один работник по уходу, а не один работник на 10 и более проживающих, как сейчас. А еще хотелось бы хоть немного больше свободы от проверок.
"Они все требуют-требуют-требуют. И требуют так, как будто не допускают и мысли, что могут сами сюда попасть… Зажимают нас немножко этими проверками. Я порой за день не могу выйти к людям – это неправильно. На Западе, если я директор и чувствую, что у меня по санитарии где-то что-то не так, я вызываю и говорю: "Проверьте: что у меня не так и что нужно". А у нас начинается: "удлинитель не там"… Александр Григорьевич уже же однажды сказал: "Что вы требуете, чтобы было 10 холодильников на пищеблоке? А дома у вас все в одном холодильнике лежит? И что, вы все отравились?! Нет. Так зачем покупать 10 холодильников, когда можно купить два"… Я же не заинтересована, чтобы люди отравились. Я же не заинтересована, чтобы они в плохих условиях жили. Если бы вот этого было немножечко меньше…" – рассуждает Наталья Александровна.
И что же будет дальше
Население стареет. И очевидно, что спрос на услуги таких домов для пожилых людей будет только расти. Но Наталья Александровна признается, что не хотела бы, чтобы сеть интернатов росла.
"Я за то, чтобы таких домов было меньше. Я за то, чтобы больше было семейственности. Я за семью", – признается директор интерната.
А для этого, по ее мнению, в семье, кроме понимания о том, что стариков надо досматривать, нужен достаток. Она снова вспоминает о детях, которые оправдываются у нее в кабинете за то, что вынуждены передавать ей на попечение родных. За то, что им нужно работать, а на сиделку или дорогую инвалидную коляску нет денег. Нужны достаток и, возможно, поддержка государства семьям с возрастными людьми.
"Я мечтаю о том, чтобы мне не задавали вопрос, есть ли сюда очередь, чтобы сюда если и обращались, то в случаях, когда дети уезжают в отпуск… Это идеальная перспектива. Но о чем-то ж мечтать надо", – говорит Наталья Александровна.
