Следственный комитет Беларуси по требованию Генпрокуратуры провел дополнительную проверку по факту смерти солдата, которого нашли мертвым на территории воинской части в Слониме в сентябре прошлого года. По ее результатам было решено не возбуждать уголовное дело.
Мать прочла выводы различных экспертиз и по-прежнему с ними не согласна. С ней встретилась корреспондент Sputnik Инна Гришук.
Что известно о смерти солдата
"В деле много непонятного. Не нашли отпечатков, не установили, откуда на одежде появилась кровь, откуда взялась дырка в голове и ушибы на теле", – говорит мать погибшего 20-летнего рядового Александра Орлова Ольга Шевко, которая получила новое постановление об отказе возбуждать уголовное дело.
Солдат умер вечером 5 сентября 2018 года в кладовой на территории воинской части в Слониме. В тот день Александр несколько раз звонил матери, обсуждая с ней, чем займется, когда приедет домой. Семья собирала документы, чтобы комиссовать парня, в течение месяца он должен был уйти на гражданку.
Ничего подозрительного в поведении не заметили и сослуживцы парня. На вечерних занятиях он вел себя спокойно. В последний раз его видели примерно в 18:30 несколько солдат, когда парень шел в сторону кладовых. Его исчезновение обнаружили в 19 часов во время построения на ужин. В 19:45 его нашли в подсобном помещении, створки двери были связаны изнутри полевым кабелем. Чуть позже матери объяснили, что ее сын сбил замок с двери каптерки, показали штырь в балке, на который была привязана веревка, стульчик, который стоял рядом.
В январе нынешнего года управление СК по Гродненской области приняло решение об отказе в возбуждении уголовного дела по факту смерти рядового Орлова, следователи пришли к выводу, что виновных в его смерти лиц нет. Мать написала жалобу в Генеральную прокуратуру. После этого дело направили на дополнительную проверку в центральный аппарат СК.
"Дырка" в голове и две борозды на шее
Из повторного постановления об отказе возбуждать дело мать узнала новые подробности смерти сына. Ранее при обращении в Генеральную прокуратуру Беларуси она просила разобраться с непонятными фактами. Например, почему у сына на шее оказалось два следа от веревки, а не один, почему, как выразилась мать, на голове "дырка", а на теле следы ушибов, почему экспертиза показала отек мозга, который, по мнению женщины, мог образоваться при травме головы, и многое другое.
При обследовании тела Орлова действительно обнаружены ссадина на голове, кровоподтек на левом локте и ссадины на кисти руки. Экспертиза показала, что данные травмы не считаются тяжелыми, были получены солдатом от двух или более ударов тупым твердым предметом, когда он был еще жив, в срок до 12 часов к моменту смерти.
Сослуживцы погибшего рассказывали, что 5 сентября солдаты взвода связи, в том числе Орлов, готовились к полевому сбору – выносили из кладовой палатки, оборудование, красили и убирали. Комиссия пришла к выводу, что погибший солдат получил травмы, выполняя эти работы, по личной неосторожности. Как это произошло, никто не видел. Парень никому, даже матери, с которой созванивался три раза, не говорил, что получил какие-то повреждения. В санчасть также не обращался.
"Он что, с дыркой в голове ходил и к врачам не пошел? Абсурд, если рана на голове, должна быть кровь, это бы заметили", – уверена Ольга.
В ответе СК также поясняется, почему на шее солдата оказалось две борозды. Мать убеждена, что такого быть не может, и предполагает, что к смерти сына могут быть причастны другие люди.
"В каптерке найдены веревки с брусками на концах. Вы знаете, что это? Это называется "ножницы", такой веревкой можно сделать удушение, как ножницами", – говорит Ольга.
В постановлении указано: "каких-либо признаков, указывающих на возможное удавление петлей, при судебно-медицинской экспертизе не установлено". Вторую странгуляционную борозду в экспертном заключении называют ссадиной, экспертная комиссия расценивает ее как одну из ветвей странгуляционной полосы. Как она образовалась, объяснения нет.
Почему нет отпечатков?
Еще один вопрос, который сейчас возник у матери солдата, – почему не найдены отпечатки пальцев или потожировые следы на предметах, которые Александр должен был брать в руки, оказавшись в каптерке.
"Отпечатков нет ни на замке, ни на стульчике, ни на крюке, вбитом в балку, брусках веревок. Как такое могло получиться? Саша сбивал замок, который лежал внутри каптерки. Он что, в зубах его нес? Если он зашел туда, то должен был оставить какие-то следы – или отпечатки, или потожировые", – рассуждает женщина.
Например, вбитый в балку металлический штырь всегда располагался параллельно полу, а когда снимали тело солдата, сослуживцы обратили внимание, что он был согнут вниз и находился перпендикулярно полу. На стульчике также не оказалось отпечатков или следов обуви. Нет точных объяснений, откуда и когда на форме Орлова появилась кровь.
Почему так долго искали и звали врачей?
В постановлении указано предполагаемое время смерти солдата. В тот же день было установлено, что она наступила за 1–2 часа до времени первичной термометрии, проведенной в 21:50.
После изучения хронологии событий у матери возник вопрос: почему так долго искали ее сына и почему врачей вызвали только спустя полчаса после того, как тело обнаружили в каптерке?
Орлова нашли в петле его сослуживцы примерно в 19:45. Как следует из показаний одного из солдат, на поиски его направили после ужина. На одной кладовой не было замка, а дверь оказалась заперта с помощью шнура изнутри. В щель увидели безжизненного Александра и бросились докладывать сержанту. Пару минут спустя поступил звонок на мобильный командиру взвода, который дал команду ломать дверь.
Когда парня опустили на землю, он не дышал, но ему стали делать непрямой массаж сердца, искусственное дыхание, уколы различных препаратов. Звонок из воинской части в службу скорой помощи поступил в 20:17, неотложка приехала спустя 2 минуты. В 20:34 констатировали биологическую смерть солдата. Ольга не понимает, почему так долго не вызывали 103, почему так долго проводили реанимационные мероприятия. Размышляет, был ли шанс спасти сына, если бы в эти полчаса рядом с ним находились врачи скорой помощи.
Жаловался на апатию и говорил о суициде
Из постановления мать узнала, что ее сын во время службы был включен в группу суицидального риска, во время службы несколько раз жаловался на апатию, плохой сон и суицидальные мысли из-за трудностей адаптации к армейской жизни.
В то же время в постановлении говорится: "посмертная психолого-психиатрическая экспертиза показала, что солдат не страдал какими-либо психическими заболеваниями, но в период, предшествующий смерти, находился в состоянии эмоционального напряжения, обусловленном внутриличностным конфликтом".
Имеются объяснения одного из знакомых Орлова, который вспомнил, что до призыва на службу у них несколько раз возникала тема суицида. Как-то Александр сказал: "Что ты будешь делать, если я из армии вернусь в гробу?" Один из сослуживцев Орлова вспоминал во время следствия, что Александр вскоре после смерти отчима, умершего за несколько месяцев до происшествия, говорил о суициде. На вопросы, почему у него такие мысли, отвечал: просто шутит.
Мать солдата считает, что эти факты не могут служить доказательством того, что сын решился на крайний шаг. Ей не понятно, как сына могли причислить к группе риска, если он был психически здоров, она подобных настроений у Александра не наблюдала.
Проверка не нашла нарушений
В начале июля Ольга получила ответ из Следственного комитета Беларуси, в котором говорится об отказе возбуждать уголовное дело по факту смерти ее сына. В нем сообщается, что собрано достаточно доказательств, свидетельствующих, что Орлов не выдержал тягот военной службы и добровольно ушел из жизни. Дополнительная проверка не установила, что солдата довели до самоубийства или применяли к нему насилие, жестоко с ним обращались, также не выявлены факты дедовщины.
По результатам проверки было принято решение отказать в возбуждении уголовного дела по факту смерти военнослужащего срочной службы в/ч 20170 рядового Александра Орлова по признакам преступлений, предусмотренных ч. 1, 2 ст. 139 (убийство), ч. 1, 2 ст. 145 (доведение до самоубийства), ч. 1 ст. 146 (склонение к самоубийству), ч. 1, 2, 3 ст. 443 (нарушение уставных правил взаимоотношений), ч. 1, 2, 3 ст. 455 (злоупотребление властью, превышение власти или бездействие власти), ч. 1 ст. 456 УК Беларуси (халатное отношение к службе), за отсутствием общественно опасного деяния, предусмотренного уголовным законом.
Мать написала новую жалобу, в которой просит провести повторную экспертизу и не закрывать дело, пока не будут даны ответы на все поставленные вопросы.
В Министерстве обороны Беларуси Sputnik сообщили, что позиция ведомства всецело совпадает с выводами Следственного комитета и никаких комментариев в этой связи нет и быть не может.
