Куклы для взрослых: как меняется кукольный театр

Нынешний год юбилейный — столетний для режиссера Анатолия Лелявского, первого и пока единственного Народного артиста в театрах кукол. Их в нашей стране семь.

Первые шаги Заслуженный коллектив Республики Беларусь сделал в Гомеле в 1936 году составом в пять человек. Его настоящая жизнь началась в 1950 году с переездом в Минск, получением своего помещения и назначением главным режиссером Анатолия Лелявского. В 1986 году театр возглавил его сын Алексей Лелявский, и можно с полной уверенностью говорить, что все семь государственных отечественных театров кукол ведут свою творческую сознательную жизнь, опираясь на опыт и находки отца и сына Лелявских.

От Анатолия Лелявского осталась "Красная Шапочка" (премьера 1986 года), чуть посвежевшая и подновленная новыми исполнителями.

Ни в каком другом театре, кроме кукольного, нет такой любви к кукле как к живому, взрослому, совершенному существу. Ей нужны только теплые руки, сердце и душевная отдача, чтобы она ожила и открыла тебе каждым своим движением что-то необыкновенное.

Можно смело утверждать, что Лелявские не только жизнь посвятили куклам, но и создали принципиально новое предназначение такого театра — не только детям, но и взрослым.

Многие считают, что кукольное искусство — детское развлечение, а для взрослых это какая-то экзотика, если бы вдруг обучали медведя играть роль Гамлета. Чтобы развеять это заблуждение, куклы стали успешно доказывать свою взрослость и пускаться на самые авангардные поиски.

Знатоки уверены, что театру кукол сегодня подвластно все — от сказочных фантазий до философской притчи. Рядом с куклой сердечная нежность трогает до слез. Тонкая ирония вызывает улыбку. Стильная изысканность оформления становится пиршеством для глаз.

В истории человечества кукла появилась рано. В этом магическом создании человека прятались настоящие чувства, страдании, страхи. Игровые куклы многолики и многословны. Сначала куклы рассказывали детям сказки, а сейчас решили говорить о взрослых проблемах со взрослыми. Они выпустили артиста из-за ширмы в самостоятельную жизнь. Что, теперь все как в драматических театрах?

У зарубежных кукольников минимализм формы. У нас ее расцвет.

Театры кукол давно пытаются доказать, что вышли из детского возраста и работают без возрастных ограничений. Но часто они разговаривают со зрителем совсем другим языком, непривычным в обиходе. Его надо расшифровать, потому что он непонятен детям. Белорусские кукольники не становятся на цыпочки и не заискивают для успеха. Есть одна особенность нашей театральной школы.

Вся зарубежная кукольная продукция отличается минимализмом формы, четкостью актерской работы (обычно играют один-два актера). У зарубежников в репертуаре один, два спектакля. С ними ездят по миру, показывая, уточняя, отрабатывая детали. Наши театры кукол работают совсем в другом режиме. У нас есть планы по обслуживанию зрителей и количеству постановок. При этом к чести и смелости наших кукольников, свой выбор, свою смелость, свой стиль мы стараемся сохранить и этим удивляем, как и количеством актеров-исполнителей.

Театры кукол давно перешагнули возрастной барьер и читают серьезную классику, допуская талантливые вольности и высокий технологический уровень. Все артисты вышли из-за ширмы, играют вживую, не прячась от таких авторов как Шекспир, Пушкин, Чехов, Купала, Короткевич.

Театры кукол долго сопротивлялись участию в спектакле живого актера. Считали, что кукольники плохо обучены. Но время показало, что из драмы стали уходить в куклы и общая подготовка театральной молодежи позволила быть на равных. Так, один из редких заслуженных артистов Беларуси кукольник Александр Васько 38 лет прятался за ширму, а выйдя из-за нее, со своим высоким ростом и выразительным лицом, не оставил сомнений, что куклы научили его всему.

Во всех наших спорах о путях кукольного театра присутствует беспокойство: не вытеснит ли артист куклу. Не подомнет ли под себя своим величием и философскими проблемами? Как сочетается и сочетается ли он с клиповым мышлением растущего поколения? Не слишком ли много ответственности возложили мы на хрупкие плечи театра кукол?

Белорусские театры кукол лидируют в театральном пространстве бывших советских республик, привозят призы фестивалей и даже "Золотую маску", стали серьезными конкурентами Москве и Санкт-Петербургу, которые давно прославили мир своими кукольными мастерами.

Среди открытий на кукольном поле спектакль Евгения Корняга "Сестры Грайи" в Минском областном театре кукол "Батлейка". Там довольно нахально написано: "Мифы древней Греции". Критики нервно нажимали кнопки цифровой аппаратуры в поисках содержания мифов. В программке что-то там пишут, что у сестер вместо четырех глаз всего один общий, зато они все знают о тайнах судеб.

Запутав доверчивого зрителя окончательно, Корняг рассказывает необычным языком потрясающую историю о возникновении жизни на земле, рождении Адама из ребра Евы (обратите внимание — все наоборот). Дальше взаимоотношения человека с Богом, земными и небесными, о каменных громах, которые сметают человеческую толпу. Рассказ занимает 70 минут. В нем нет слов. Только сложная техническая партитура. При чем тут мифы и Греция? Это наша история, а не сказка. Это наша страна. Так в искусстве случается очень редко: начинают издалека, чуть ли не с сотворения мира. Все ближе и ближе. Через античные артефакты идет совершенно современное самостоятельное повествование.

Почему так притягательны сказки и мифы для современного искусства? В них с точки зрения древних ничего не придумано, а лишь обнажено и выражено в слове. Кстати, миф — по-гречески "слово". С ним, с этим конкретным словом, обращаются очень вольно. Его читают, выслушивают… и отбрасывают, переводя в пластику и зримые формы. Кстати, именно мифы позволяют соединить живое с неживыми предметами. А что это, как не театр кукол?!

Обидно, что при очень скромном финансировании у наших кукольников совсем мало каких-либо привилегий и почетных званий заслуженного. Ни одного народного. Их одногодки в музыкальных и драматических театрах давно отмечены государственными наградами.

Много лет специалисты пытались привлечь внимание к стремительным успехам и росту белорусских театров кукол. Это крепкие режиссерские кадры среднего поколения, их молодые ученики и очень серьезный репертуар позволили побеждать на престижных фестивалях за пределами нашей страны. А мы, дома, продолжали относиться к ним, как к искусству для малышей, не требующему серьезных мозговых усилий. А жаль. Даже интересно задуманный в Гродно праздник "Ляльки над Неманом" никак не может стать регулярным.

Кстати, о наших белорусских фестивалях, где всегда участвуют театры кукол, но отношение к ним несерьезное. Вспоминается "Март-контакт-2013", когда не состоялся контакт зрителей и критиков со спектаклем Алексея Лелявского "Шелк". Красивая история любви, тончайшая, как шелковая нить, слишком эстетская, слишком японская, слишком метафизическая, явилась уставшей публике после девяти часов вечера и плохо вписалась в непривычную сцену. Вместо разговора все только пожимали плечами.

Тоска по истинам, глубоким и трагичным, жажда новым форм заставляет театр кукол отказываться от куклы, если можно так выразиться, "первобытного облика". Сегодня, пожалуй, только витебская "Лялька" сохраняет верность простой сказке с бесхитростными животными, тряпичной кукле. Его руководитель Виктор Климчук признается: "Сейчас для взрослого зрителя в кукольном театре нужно зрелище. Это что вроде “Необыкновенного концерта” Образцова, яркое шоу из логически завершенных кусков, около сотни кукол. Только на их изготовление уйдет несколько лет".

Алексей Лелявский, наоборот, считает, что его спектакли для взрослых со сложными философскими обобщениями и такими же сложными взаимоотношениями живого и неживого, артиста и куклы вполне понятны детям, не нуждаются в пояснении.

Алексей Лелявский, работая над очень сложным спектаклем "Птицы" по идее Аристофана, написал в программке:

Это его, Лелявского, кредо и так рождаются почти все его загадочные спектакли.

Талантливый режиссер, хорошо известный в Западной Европе и в России, Алексей Лелявский давно нервирует театральную общественность своими спектаклями. Сам откровенно заявляет: "Я не хочу всем нравиться". Он, когда-то ученик физико-математической школы, влюбленный в химию, двоечник по гуманитарным предметам, рано понял, что ему неинтересна одна возможная истина, одно хорошо проверенное мнение. Он пожелал сразу же отойти от диктата одной театральной системы в другие художественные пространства. Его подкупил лозунг "Театр кукол может все".

Сначала в одном из интервью он решительно заявил, что серьезная пьеса для кукольного театра — смерть, что при контакте с куклой не нужна сцена, не должно быть большого расстояния между куклой и зрителем. Более того, психологические пьесы Чехова невозможно осуществить средствами кукольного театра. Сказал… и взялся ставить "Вишневый сад". Дальше — больше. За десять лет создал трилогию, присовокупив "Чайку" и "Три сестры". Иллюзий по поводу оценок не испытывал, утверждая: "Нормальная реакция на сообщение о том, что в кукольном театре поставили Чехова, предсказуема: “Придурки! Не трогайте своими грязными руками наше святое! А чего вы издеваетесь над автором?”" На практике же, не будучи озабочен успехом, он создавал спектакли для взрослой, можно сказать, элитарной публики. Здесь было минимальное присутствие кукол, но множество играющих предметов, живая игра актеров. По большому счету Лелявский постоянно продолжает в театре исследовать свою излюбленную тему: "Я. Жизнь. Любовь. Смерть". Этим, естественно, испытывал терпение консерваторов. Не связанный по рукам и ногам предыдущими режиссерскими прочтениями, режиссер захотел представить абсолютно другого Чехова, сознательно нарушая "правильное" прочтение его пьес и все стереотипные представления о чеховских героях. Нет у него ничего романтичного, возвышенного, никакого преклонения перед сюжетом. При этом Лелявский продолжает утверждать, что Чехов гениальный драматург. У него нет ничего лишнего.

Лелявский пробивается к пониманию автора через созданный вместе с художником и композитором совсем другой визуальный мир, кстати, вполне современный.

Можно считать, что мне повезло, первым театром моего детства был Московский кукольный театр под руководством Сергея Образцова. Не нынешний — просторный и престижный, известный всему миру, а тот старый и тесный на площади имени Маяковского. Нас, московских школьников, водили туда классами, как и сейчас. Актеры прятались за ширмой. Матерчатые куклы были не слишком выразительны. Сам Сергей Владимирович часто приезжал в школы, надевал на пальцы два белых шарика. И все видели трогательных крохотных человечков.

Мы все считали, что искусство театра кукол — исключительно детское, хотя популярный тогда "Необыкновенный концерт" был предназначен взрослым. Сергей Образцов долго диктовал кукольную моду. Когда в "Божественной комедии" создатель вышел из-за ширмы, московская театральная публика не слишком доброжелательно обсуждала этот факт. Кто же мог знать, что пройдет каких-нибудь четверть века, и живой артист основательно потеснит маленькое кукольное существо.

Признаться, раньше я не слишком верила артистам-кукольникам, что кукла в опытных руках способна на большее, чем живой артист. Что спектакль от открытого общения куклы и артиста становится богаче. Что кукла помогает сохранять тайну искусства, она не обязана копировать человека, а, если так, то сделать это по-своему, разумеется, иначе, чем в жизни и привычном нашем бытии. Что с помощью куклы можно рассмотреть наши человеческие проблемы со стороны. Словом, люди, увлеченные своим делом, всегда немного преувеличивают и присочиняют.

Но все оказалось именно так.

Изменившаяся эстетика театра кукол вольно или невольно заставляет сравнивать его с театром драматическим. Сегодня подготовка артистов для всех театров универсальная. Время грустной шутки "Все калеки и уроды подавайтесь в кукловоды!" — прошло. За ширму попадают молодые, талантливые, энергичные. Им мало кукольного пространства, и режиссура охотно дает им возможность в открытую продемонстрировать пластическое, драматическое и даже оперное мастерство. Есть здесь свои находки и свои потери.

Все изменилось в моих личных взглядах на театр кукол, когда в Минск приехал театр Филиппа Жанти из Парижа. Мир спектакля "Неподвижный путешественник" творят семь актеров-мимов с помощью большого количества маленьких кукол. При содействии, сотрудничестве и техническом обеспечении целой армии помощников, среди которых режиссеры света, сцены, звукорежиссеры, рабочие, создающие спецэффекты. Здесь пластика, танец, текст, жест сплетены у куклы и артиста. Это и игра с предметами, и живопись с помощью знакомых простых вещей, а не кисти художника. Остроумные фокусы и превращения. Непредсказуемость и таинственность помогают из крохотного предмета вырастить облако и огромный мир сосредоточить в одном человеке, хрупком и беззащитном, как эмбрион.

Парадокс в самом названии "Неподвижный путешественник". Мы уверены, что путешествие — это непременное движение, перемещение на дальние расстояния. Но оно может осуществляться не менее успешно с помощью мысли и фантазии. Здесь так оно и есть.

Филигранная исполнительская техника не позволяет заметить швы режиссерской фантазии. Из простой оберточной бумаги у нас на глазах создается скульптура человека. Еще секунда — и почти цирковой фокус. Иллюзия. Никакой скульптуры нет. Смятую бумажку можно растоптать и выбросить.

Подробный рассказ об этом спектакле понадобился для того, чтобы дать представление об идеале, к которому стремятся сегодня талантливые кукольники: в дополнение к высокопрофессиональному внешнему мастерству необходимо создать картину из области чувств — тоски, удовольствия, надежды, разочарования. Кукольное действо должно происходить в физическом пространстве и одновременно в нас самих.

Возможно, нам еще далековато до француза Жанти, но и возврат к простейшим формам образцовского театра уже не нужен. По пути петрушечного театра идут кукольники Бреста. С планшетной куклой работают в Гродно. Марионеток любят в Витебске. Тростевые прижились в Минске. Но все кукольные владыки придают огромное значение отменному драматическому и музыкальному мастерству своих артистов, готовых мгновенно выйти из-за ширмы и удивить мастерством личности.

Язык кукол все еще велик и могуч. Он — в эффекте увеличения, укрупнения и высвечивания наших человеческих проблем. К тому же куклы помогают дольше чувствовать себя молодыми: постаревшим и уставшим не дано верить в чудо и тайну куклы.