Как умер главный соратник Гитлера: воспоминания белоруса, охранявшего Гесса

Более двух десятков высокопоставленных военных и чиновников Третьего Рейха оказались в числе обвиняемых по ряду военных преступлений, а также преступлений против мира и человечности. Их судил объединенный трибунал от четырех стран: СССР, США, Великобритании и Франции. Процесс начали 20 ноября 1945 года, а закончили 1 октября 1946-го.

Когда стало понятно, кто выигрывает во Второй мировой войне, лидеры стран-союзниц стали вести речь о будущем. Один из главных вопросов: что делать с руководством Третьего Рейха и Японии. В итоге решили создать международные трибуналы.

Была целая серия процессов в разных городах. Например, одним из самых масштабных был Токийский трибунал. 29 обвиняемых японцев предстали перед судьями из 11 стран. Но самым известным для потомков стал Нюрнбергский процесс, осудивший около двух десятков лидеров гитлеровской Германии.

Именно на этом процессе впервые широко представили факты массовых убийств в концлагерях, производства сумок из человеческой кожи и прочие подобные вещи. На весь мир стал известен обвинитель от СССР Роман Руденко. Считается, что он смог победить главного оппонента – умело защищавшегося рейхсмаршала авиации Германа Геринга, который был причастен практически ко всем преступлениям нацистов и считался официальным преемником Адольфа Гитлера.

Тогда многие подсудимые делали вид, что не помнят значительной части происходившего – практически всем грозила смертная казнь. В результате часть фигурантов приговорили к высшей мере, оставшиеся получили тюремные сроки.

Повезло промышленнику Густаву Круппу, который в военное время использовал труд узников концлагерей для производства танков и артиллерии нацистской Германии. Он впал в маразм еще при власти Гитлера, поэтому старика не стали наказывать. Оправдали чиновников Франца фон Папена, занимавшего должность посла, и Ялмара Шахта, отвечающего за финансы. Хотя вскоре они получил сроки на другом судебном процессе.

Никто тогда не знал, что дольше всех из неказненных подсудимых проживет Рудольф Гесс. Именно он когда-то помог Гитлеру написать книгу-манифест нацистов, и его можно считать наци номер три после фюрера и Геринга.

Гессу повезло, потому что он мог бы оказаться на виселице вместе с такими персонажами как, например, главный дипломат нацистов фон Риббентроп и эсесовец Кальтенбруннер. Наци номер три не стали казнить, назначив пожизненный срок.

Напомним, что Гесс закончил Первую мировую летчиком. Имея такие навыки, еще до нападения на СССР в 1941 году он в одиночку на самолете отправился в Британию. Якобы хотел договориться о мире с британцами, но там его арестовали.

Это стало одним из аргументов для судей в 1946-м. Раз Гесс не участвовал в агрессии против Союза, казнить его не нужно. С этим не согласился советский судья Никитченко, выступив с особым мнением. Он считал, что Гесс достоин только высшей меры. Но в итоге нацист попал в тюрьму Шпандау в Берлине.

Среди персонала тюрьмы не было ни одного немца. Могли быть, к примеру, поляки, турки или хорваты. За кадры отвечала советская сторона, а за финансы – французская. Охраняли тюрьму по очереди, но об этом позже.

Примерно через год после приговора Гессу в одной из деревень Могилевской области у фронтовика Василия Пименова родился сын Лев. Когда он подрос, выбрал карьеру военного, а затем служил в органах госбезопасности.

В 1975 году его направили в ГСВГ (Группу советских войск в Германии) в Западный Берлин. Назначили начальником службы безопасности от Вооруженных сил СССР в тюрьме Шпандау. Она находилась в британском секторе Берлина. Каждый месяц была ротация. По очереди заступали советская, американская, французская и британская вахты. Лев Васильевич несколько лет был главой советской команды.

В Берлин Пименов приехал во время относительной разрядки между СССР и Западом. Уже была Берлинская стена, но с другой стороны западные страны наконец-то признали ГДР как государство.

Почти сразу после первого приезда в тюрьму Лев Пименов увидел заключенного №7 – Рудольфа Гесса. К тому времени другие нацисты отбыли свои сроки. Кто-то из них умер. "Седьмой" был глубоким стариком и оставался в заключении один.

Насколько известно Льву Васильевичу, изначально Гесс не имел каких-то привилегий. Потом, когда он уже был в одиночестве, поставили ему хороший телевизор. Позволили жить не в маленькой камере, а в комфортном зале с библиотекой. Плюс отдельные спальня, душ, туалет.

"Он мог заказывать любую еду. У него был отдельный повар… Гесс очень много ел, хотя худой-худой был", – рассказывает Лев Пименов.

Бывший высокопоставленный наци ходил строевым шагом. Носил форму 1940-х и длинный плащ. Жил он по четкому распорядку. Подъем рано утром в одно и тоже время. Туалет и прогулки по графику.

На содержание как Гесса, так и всей тюрьмы ФРГ выделялось тогда по 1 млн марок. Тогда это была очень большая сумма. Деньги шли на питание охраны, текущий ремонт и другие нужды.

В том числе, тратились и на Гесса, который, как уже говорилось, мог заказать у повара все, что угодно. Один раз даже попросил пива, съев индейку от американцев. Нацисту отказали. Пиво и другие алкогольные напитки были запрещены.

Круг общения бывшего наци номер три был ограничен. С охранниками можно было говорить немного и только на определенные "служебные" темы. Он мог высказать им какие-то свои жалобы, если они были. Один американский надзиратель слишком много стал разговаривать с "седьмым", поэтому его отстранили.

Иногда Гессу устраивали свидания с женой и сыном.

"Сын у него был такой высокий здоровый парень. На него совершенно непохожий… Говорили, что у жены был роман с Борманом", – пояснил Лев Васильевич.

Ходили слухи, что сын был от другого босса нацистов Мартина Бормана, который считался правой рукой Гитлера, везде сопровождал его, имел доступ к перепискам и даже был свидетелем на свадьбе фюрера. Но отцом Гесс-младший считал Гесса-старшего. Младший Гесс занимался строительством аэропортов. Своего отца он позиционировал как миротворца и даже основал организацию, которая выступала за освобождение соратника Гитлера.

Неизвестно, связано ли это с акциями неонацистов у тюрьмы Шпандау, но такие акции были. Лев Пименов вспоминает, что несколько раз прибегали какие-то люди и выкрикивали лозунги в защиту Гесса. Охрана сразу же вызывала местную немецкую полицию, которая выезжала задерживать участников акций.

До сих пор в ультраправых кругах Гесса считают миротворцем и мучеником, который отсидел десятки лет в тюрьме. Возможно, если бы Шпандау не снесли, комплекс зданий мог стать местом их паломничества. Один из идеологов геноцида евреев и массового уничтожения людей по другим признакам остается кумиром для некоторых неонацистов и на постсоветском пространстве.

В Беларуси в 2010 году на футбольном матче "Динамо" (Минск) – "Витебск" фанаты даже разворачивали баннер с надписью: "Твоя жизнь для нас – это верности пример", датами рождения и смерти Гесса, а также его портретом. Больше такое не повторялось.

На акции неонацистов, которые проходят в Берлине в день смерти Гесса, приезжают и поклонники украинских националистических подразделений.

Всем поклонникам Гесса, конечно, стоит понимать, что он фактически выступал, если не за ликвидацию дедушек и бабушек многих ныне живущих, то минимум за их порабощение. Лев Васильевич вспоминает, что у заключенного был шанс выйти на свободу.

Было одно условие – официально отречься от идеологии национал-социализма, от фашизма. Гесс категорически отказался. То есть, кушая индейку и другие яства от стран-победительниц, он по-прежнему считал большинство расово-неполноценными.

За физическим состоянием заключенного тщательно следили. Лев Васильевич вспоминает, что каждую субботу врачи проводили освидетельствование. Если это была советская смена, то приезжали врачи из СССР, в американскую вахту – американские и так далее.

Если нужна была какая-то дополнительная диагностика, анализы, то это обязательно делали. Однажды он пожаловался на проблемы с желудком. Заключенного №7 вывезли в британский госпиталь, где обследовали. Оказалось, что это обычный гастрит, а жизни Гесса ничего не угрожает.

Спал Гесс довольно чутко. Ночью его будили возгласы одного из охранников. В советской вахте был рядовой, который громко докладывал при смене караула. Нацист жаловался на это. Говорил, что ему этот голос не дает спокойно отдыхать.

Далеко не все верят в версию о том, что в 1987 он совершил самоубийство. Лев Васильевич обращает внимание, что Гесс по официальной версии повесился на электрическом шнуре в садовом домике во время британской вахты. В том месте он мог исчезнуть из поля зрения надзирателя примерно на одну минуту. Сложно представить, что за это время он смог смастерить петлю, влезть в нее и умереть.

Несмотря на то, что часть службы Льва Пименова в Германии пришлась на начало боевых действий Советской армии в Афганистане, конфликтов между сменами из западных стран и СССР не было. Хотя в целом отношения с Западом тогда ухудшились.

При сдаче каждой вахты было хорошее застолье для руководства. Каждая вахта по очереди угощала коллег. От СССР обычно были икра, белые грибы, хорошая водка "Московская премиум", армянский коньяк, отборное мясо. Американцы ставили на стол виски. Было неформальное общение.

Французы, поддерживая имидж гурманов, старались приготовить что-то эдакое. Но на Льва Васильевича особенного впечатления это не произвело.

"Хорошая пища. Но все это какое-то не наше", – вспоминает он.

Пименов отметил, что западные коллеги вели себя корректно, серьезных конфликтов между служащими разных стран не возникало. Один из представителей американских силовых структур подчеркивал, что в Шпандау есть общая задача – охрана заключенного, идеолога нацистов.

Были и попытки вербовок. Частью службы Льва Пименова было пресечение таких вещей, что он и делал. В целом же бывшие союзники по Второй мировой уважали коллег из СССР. Ведь был мощный аргумент в пользу такого поведения – большая группа советских войск в Европе.

Полиция Западного Берлина вообще не трогала военных из других стран. Когда Лев Васильевич ехал в Шпандау на работу через несколько западных секторов Берлина, его никто не останавливал. Кстати, у офицера тогда была служебная "Волга" с особым номером 0001 СА.

Когда вдруг случались какие-то ДТП с участием иностранных силовиков, на место вызывалась военная полиция той страны, которая контролировала этот сектор. В целом, по словам Пименова, отношения были нормальные. Западные военные всегда помнили, что в 1940-х они были союзниками СССР.

Вопросов о том, кто поднял флаг над рейхстагом, не возникало. Все признавали роль Союза.