В пятницу, 17 декабря, многие военные отметят важную дату — 62 года исполнится Ракетным войскам стратегического назначения (РВСН). Этот день широко празднуют российские военные, ведь РВСН сейчас там, там все ядерное вооружение.
Однако 17 декабря 1959 года помнят многие ветераны бывшего СССР, которые когда-то стояли у истоков развития стратегических ракетных войск Союза.
Sputnik уже делал
большой видеорепортаж с участием бывших служащих 49-й гвардейской ракетной Станиславско-Будапештской Краснознаменной дивизии, которая дислоцировалась в Лиде. Один из ее полков – 170-й ракетный (два дивизиона) – располагался недалеко от управления, в поселке Минойты.
А в канун стратегического для ракетчиков дня Sputnik рассказывает истории ветеранов, которые были одними из первых, кто когда-то заступил на службу в РВСН. Все они служили в 49-й гвардейской ракетной дивизии, а сейчас живут в белорусском городе Лида.
Вспомнили с бывшими военными годы службы – как формировали костяк "ракетчиков" из летчиков, Карибский кризис 1962 года, а также распад СССР и вывод ядерного арсенала с территории Беларуси.
Анатолий Чивильгин: "Пришли разбирать самолеты, а вместо них изучали ракеты"
Постановление Совета Министров СССР вышло 17 декабря 1959 года, в соответствии с ним была учреждена должность главнокомандующего РВСН, образован Главный штаб РВСН и другие органы военного управления. Так и началась история нового рода войск.
Но, как рассказывает ветеран РВСН Анатолий Чивильгин, создание стратегических войск началось заранее до официального учреждения.
Анатолий Иванович вспоминает: когда в сентябре 1958 года после каникул пришел на второй курс Вольского военного авиационно-технического училища, то не смог узнать альма-матер. Говорит, там были уже новые порядки и новые люди. На занятия пустили не сразу, а после спецдопуска.
"Я же приходил в училище изучать самолеты: МИГ-15, МИГ-19, МИГ-28. А в 1959 году самолеты начали резать по приказу Хрущева. И в это время в учебный корпус поставили вместо авиатехники ракету - 8ж38, советская баллистическая оперативно-тактическая ракета. Ее еще называли Р-2. И она была почти точной копией Фау-2, первой в мире баллистической ракеты дальнего действия, которую придумали немцы. И вот мы тщательно все это дело изучали", - вспоминает Анатолий Чивильгин.
Начало Карибского кризиса
В 1959 году Чивильгин пришел в полк. И его, молодого выпускника, назначили главным инженером, дали воинское звание капитана. А еще – талмуд инструкций к ракете 8к63, или Р-12 – жидкостной одноступенчатой баллистической ракете средней дальности.
"Мне дали десять дней, чтобы я изучил специальность. А потом я сдавал зачет, каждый день занимался. И на девятый день прибегает солдат: "Товарищ лейтенант, с вещами в часть срочно". Оказалось, начались учения. И мы поехали на полигон. С полигона вернулись в 61-м году. А в 1962 году разразился Карибский кризис", – рассказывает ветеран.
Он вспоминает, как раздался сигнал тревоги. Весь состав подняли. И начались бесконечные дежурства в частях. Служащие ракетных войск и без того много времени проводили на дежурствах. А в период Карибского кризиса – тем более.
"Семьи же у всех были, у меня маленькая дочка. Два месяца были безвылазно в части. Подали боевые ракеты – головные части. Приказали подготовиться. Мне по долгу службы нужно было заряжать интегратор. Если ошибешься – ракета не туда полетит, пострадают тысячи людей. Напряжение было сильное!" – эмоционально рассказывает ветеран.
"Плыли на Кубу тайком"
А после началась тайная переброска и размещение на Кубе военных частей и подразделений, техники и вооружения.
"И вот мы плыли, причем же это тайно было. Жарко было, невыносимо. Некоторые теряли сознание. А днем же на палубу высовываться нельзя было. Ночью выскочишь на пять минут, надышишься свежим воздухом, и обратно. Волновались, но готовились отдать жизнь за свою страну. Но тут боевое дежурство сняли. И мы возвратились через какое-то время обратно, домой. Так не состоялась ядерная война. Очень хорошо, все были этому рады", – делится воспоминанием Анатолий Чивильгин.
Он прослужил в ракетной дивизии в Беларуси до 80-х годов, пока не поставили более современные передвижные ядерные комплексы "Пионер", восемь лет Анатолий Иванович служил командиром взвода.
Владимир Дронов: "Хрущев приказал распилить самолеты"
Владимир Дронов пришел в ракетные войска стратегического назначения не по своей воле. Говорит, как и многие в то время. О том, что в СССР будут создаваться стратегические войска и ликвидируют дальнюю авиацию, в конце 50-х годов никто и не думал.
"Но мне очень запомнилось выражение генсека Хрущева, когда тот приехал на ракетостроительный завод в Днепропетровске и возмутился. Сказал, что ракеты для дальней авиации штампуют как колбасу, это не эффективно. И вот тогда пошли разговоры о том, что дальняя авиация устарела, ее надо расформировать и создать новые ракетные войска", – рассказывает ветеран.
Владимир Порфирович говорит, что так и начали создавать 49-ю ракетную дивизию. На основании директивы Минобороны СССР в мае 1960 на базе управления 18-го гвардейского армейского Станиславско-Будапештского Краснознаменного корпуса и управления 34-й минометной бригады сформирована 213-я ракетная бригада. Директивой в апреле 1961 года 213-я ракетная бригада преобразована в 49-ю ракетную дивизию.
"В ракетных войсках служить не хотели"
"В 1959 году я служил в Мелитополе в дальней авиации, был начальником спецслужб, закончил до этого высшее авиационное училище. И вот собирают нас командиры и говорят: "Дальняя авиация устарела, создаются более современные войска. Кто хочет служить в новых ракетных войсках?" И никто руки не поднял. А потом спросили, а кто не хочет там служить – и был лес рук. Командование решило вопрос по-другому. Есть приказ министра обороны СССР, а вы – в армии. Все зачислены в ракетные войска", –рассказывает Владимир Дронов.
Так уже бывших летчиков дальней авиации отправили на переобучение в Камышин. В центре ракетных войск Владимир Дронов и его сослуживцы провели три месяца. После сдачи экзаменов началось формирование дивизии. И в августе 1959 года эшелоном все прибыли в Лиду, говорит собеседник.
С его слов, летчики не хотели расставаться со своей формой авиации. И носили ее долго, еще десять лет с момента создания РВСН.
"Снимали эту форму с огромным трудом, со скандалом. Не хотели расставаться с ней, потому что была неимоверная любовь к авиации. Но это нужно было делать, потому что требовало руководство!" – отметил ветеран.
Владимир Порфирович с волнением вспоминает события, связанные с Карибским кризисом. Говорит, что дивизионы снабдили в тот период ядерными боеголовками. Все были в напряжении.
"Мы понимали, что нормальные люди войну такую не начнут. Но это где-то в глубине души. Мы должны были быть готовы к пуску – боевая подготовка. И надо сказать, что дивизия прослужила столько лет, ни разу не было снижения боевой готовности. На полигонах пуски ракет проводили. Это интересно. Мы там духом крепли", – отмечает Дронов.
Традиции и юмор
Было и много традиций. Обязательно после удачного пуска ракеты солдаты подходили к столу (с которого совершался старт ракеты), а он же закопченный был. Прикладывали палец, и в военный билет в "особых отметках" ставили отпечаток.
"Однажды генерал приехал в дивизию. Проверял, как хранятся ракеты. А у нас чистота, порядок абсолютный. Сидит солдат, рыжий как огонь. И генерал у него спрашивает, откуда прибыл. И берет его военный билет, открывает эти "особые отметки", а там отпечатки. Как возмутился! А солдат начал рассказывать, что есть такая добрая традиция. Рассмеялись все, генерал тоже подобрел и извинился перед солдатом", – рассказывает ветеран случай из службы.
Контроль КГБ
В стратегических войсках, само собой, служили проверенные люди, надежные. Говорят, изучали биографии даже дальних родственников служащих.
"А на службе если и были нарушения, всегда дежурили сотрудники КГБ, которые все фиксировали. К примеру, я обязан был проверять ракету раз в месяц, компоненты и прочее. И если нарушал распорядок, на меня могли "настучать" солдаты в хранилищах, они ведь все были на учете в специальном отделе", – вспоминает Владимир Дронов.
Геннадий Коротаев: "Маршал погиб при испытании ракеты, а по радио сказали – в авиакатастрофе"
Геннадий Коротаев тоже смеется в беседе с журналистами: окончил Иркутское авиационное училище по специальности эксплуатация самолетов и авиадвигателей, а в итоге прослужил ракетчиком всю жизнь.
"Поначалу был в 50-й воздушной армии дальней авиации, потом перенаправили в Смоленск, а оттуда – в Лиду. В полку назначили на должность старшего техника по наводке. Ракетные войска еще создавались, толком ничего не было. Ну, изучали устройство ракет. Пришла учебная, а чуть позже начали проходить практику: установка, наведение, имитация пуска. И 15 мая 1960 года полк поставили на боевое дежурство", – делится воспоминаниями Геннадий Акимович.
Он вспоминает, что учения были не только теоретические, но и практические. В августе 1960 года батарея поехала на полигон Капустин Яр в астраханские степи.
"Страшно, рев, пламя"
Геннадий Акимович говорит, что первый пуск был не совсем удачным – вышла задержка на две минуты. Второй – лучше.
"Мы сидели в палатках, никаких ограждений. От ракет отходили на 300 метров. Страшно, рев, пламя. И взлет! Кажется, что ракета над тобой летит. Точно так же мы пустили вторую ракету. Немного разъехались в сторону. И все. Это были ракеты Р-12. Но в документах они значились как изделие 6к63, про Р-12 знали только "на верхах", – отмечает ветеран ракетных войск.
Были и еще внеплановые пуски ракет на полигонах, в том числе и на нынешнем Байконуре, тогда он назывался Тюратам.
Трагедию на Тюратаме тщательно скрывали
Во время одного из запусков и погиб кандидат в члены ЦК КПСС, Герой Советского Союза, Главный маршал артиллерии и главнокомандующий ракетными войсками стратегического назначения Митрофан Неделин.
"Сделали мы третий пуск, был удачным, погрузились в эшелон, поехали домой. И уже в эшелоне по радио слышим, что в результате авиакатастрофы погиб Неделин. Произошедшее тщательно скрывалась. Советские газеты и радио написали, что случилась авиакатастрофа. А когда мы приехали в дивизию, нам рассказали, что трагедия произошла во время испытания межконтинентальной баллистической ракеты Р-16. Ракета взорвалась на старте. Погибло очень много людей – более сотни, сотни были пострадавших", – рассказал Коротаев.
Кстати, после этой катастрофы на полигоне нормы безопасности при выполнении стратегических ракетных учений были серьезно пересмотрены.
"В следующий раз, уже в 1965 году, когда наша батарея поехала снова на Капустин Яр пускать ракету, то уже все было оборудовано. Здания построили, все огородили, а на запуск людей отгоняли на три километра", – отмечает ветеран.
Он рассказывает, что за долгие годы службы так и не смог побороть сильное чувство страха, которое настигало на учениях во время запуска баллистических ракет.
Геннадий Акимович успел поработать с ракетами Р-12, а вот на "Пионерах" уже не служил. В последние годы службы преподавал в школе сержантов.
Иван Кириченко: "Это было грозное оружие, а мы его потеряли"
Иван Кириченко в Лиде человек известный, сегодня он председатель объединения "Ветераны ракетных войск стратегического назначения", а в прошлом командир отдельного инженерно-саперного батальона 49-й ракетной дивизии.
Сам ветеран проще говорит о своей службе: ракетами не стрелял, а вот инфраструктуру для полков готовил. В обязанности Кириченко входило готовить места, откуда можно производить пуски ракет, а также наводить переправы, обеспечивать маскировку.
В память о службе
Во многом именно по инициативе объединения "Ветераны ракетных войск стратегического назначения" и был в городе Лида установлен мемориал в память о 49-й ракетной дивизии. Знак стоит у входа на территорию Лидского пограничного отряда, а раньше на этом месте располагался штаб дивизии.
"Мы этот знак посвятили ветеранам, которые остались здесь жить после ухода дивизии, чтобы было место у них прийти, посмотреть, вспомнить былые годы", – сказал Кириченко.
Славные традиции 49-й дивизии
Он говорит, что 49-я ракетная дивизия считалась одной из лучших в ракетных войсках стратегического назначения Советского Союза. Сейчас некоторые выходцы из 49-й дивизии занимают высокие командирские должности в РВСН Российской Федерации.
Например, генерал-лейтенант Игорь Фазлетдинов – начальник штаба – первый заместитель командующего Ракетными войсками стратегического назначения Российской Федерации.
Иван Кириченко с грустью вспоминает конец 80-х и начало 90-х годов, когда стало понятно – ядерное оружие постепенно выведут с территории Беларуси.
"Насчет вывода ядерного оружия с белорусской территории можно судить двояко. Но на мой взгляд, Беларуси было бы сложно содержать такое оружие, тем более – мы в военном союзе с Россией", – отмечает Кириченко.
"Военные очень грустили"
Но все же, убежден ветеран, военные люди в душе очень грустили: многие из них считали решение поспешным.
"Ракетчики – народ дисциплинированный, на них лежала ответственность за ядерное оружие. Но к началу 90-х годов чувствовалась какая-то расслабленность, шло омоложение армии – не совсем полезное", – говорит Иван Васильевич.
Он уходил из службы в дивизии в начале 80-х. Тогда на вооружении под Лидой были "Пионеры".
"Это было самое опасное оружие на тот момент. А потом им на смену пришли "Тополи". И когда их начали выводить с белорусской территории – американцы радовались. Думаю, виной всему такому положению дел стали недальновидность и предательство Родины в высших кругах власти", – убежден Иван Кириченко.
Ведь главная задача РВСН – защита, а не нападение, подчеркивает он. Это войска сдерживания, которые за всю свою историю никогда не принимали участия в реальных боевых действиях, но благодаря которым вот уже более 60 лет в мире сохраняется ядерный паритет, убежден ветеран стратегических ракетных войск.