Действия так называемой литовской юстиции регулярно выходят далеко за рамки современного правового поля. Вспомним, как председателя ЦК Компартии Литвы на платформе КПСС Миколаса Бурокявичюса литовские спецслужбы в 1994 году похитили в Минске, и он был осужден за "попытку организации государственного переворота в январе 1991 года" — с уникальным количеством процессуальных нарушений. Однако все предшествующее меркнет по сравнению с судилищем 27 марта 2019 года.
Помимо правовых дискуссий, обращает на себя внимание и то, что в нарушение дипломатических норм представители литовского "правосудия" не пустили чрезвычайного и полномочного посла России в зал суда, хотя судили граждан Российской Федерации. Первоначальная версия — нет мест. Затем быстро состряпали новый предлог — якобы была получена информация от разведки о вероятных провокациях. Вопрос: что может быть большей провокацией, чем сам литовский суд?
Итак, Вильнюсский окружной суд осудил более 60 бывших советских должностных лиц за "преступления против человечности". То есть попытался в качестве правовой базы использовать Устав Международного военного трибунала, который был составлен представителями стран антигитлеровской коалиции 8 августа 1945 года в Лондоне. Статья 6 Устава определяла преступления, подпадающие под юрисдикцию трибунала. К ним относились: преступления против мира, военные преступления, преступления против человечности.
Процитирую определение трибунала: "…убийства, истребление, порабощение, ссылка и другие жестокости, совершенные в отношении гражданского населения до или во время войны, или преследования по политическим, расовым или религиозным мотивам в целях осуществления или в связи с любым преступлением, подлежащим юрисдикции Трибунала, независимо от того, являлись ли эти действия нарушением внутреннего права страны, где они были совершены, или нет".
Иными словами Литва, считающая своих коллаборационистов и фашистских приспешников "национальными героями", применяет нормы антифашистского трибунала для того, чтобы судить ветерана Великой Отечественной войны Дмитрия Язова.
Укажем на то, что Юрию Мелю и его товарищам предъявлены обвинения не за участие в каких-то конкретных преступлениях ("открыл огонь из танкового орудия") или что-нибудь подобное, а просто за тот факт, что он, Мель, и другие в соответствии с данной ими присягой защищали конституционный строй на территории СССР. Именно этот факт юстиция Литвы считает "преступлением против человечности".
Закон обратной силы не имеет — везде, кроме Литвы?
Другой важный момент: даже Георгия Димитрова фашисты судили за поджог Рейхстага (который они сами и организовали) по законам, действовавшим на тот момент в Германии. Но литовская юстиция пошла гораздо дальше фашистских провокаторов. Процесс по событиям 1991 года базируется на Уголовном кодексе Литовской Республики, который вступил в силу в 2003-м!
Напомню литовским юристам: еще в Древнем Риме утвердился принцип "закон не имеет обратной силы". Сошлюсь на мнение Алексея Николаевича Игнатова, доктора юридических наук, профессора кафедры уголовного права и процесса РУДН: "В современном уголовном праве цивилизованных государств утвердилось правило, что применяется закон места и времени совершения преступления". Иными словами — преступность и наказуемость деяния определяются уголовным законом, действовавшим во время совершения этого деяния.
Далее. Весь обвинительный процесс был построен на юридически некорректном утверждении о том, что "судьба Литвы как независимого государства была решена договорами между СССР и Германией от 23 августа 1939 года и 28 сентября 1939 года, известными как пакт Молотова — Риббентропа. 15 июня 1940 года СССР с введением воинских частей оккупировал Литву, а 3 августа 1940 года инкорпорировал ее в состав СССР. Закон СССР от 3 августа 1940 года "О принятии Литовской Советской Социалистической Республики в Союз Советских Социалистических Республик" являлся односторонним актом аннексии".
Эти утверждения являются частью историко-правовой конструкции литовского государства. Однако Россия не признает "аннексию и оккупацию" Литвы, что не отрицает международно-правовое признание существующего литовского государства.
Про некоторые травмы государственного строительства
Имеет ли демонстративная враждебность Литвы определенные объяснения, помогающие понять, зачем организован данный процесс? Какие цели преследует литовский политический класс?
Первое. Это постыдное судилище предшествует выборам президента Литовской Республики. Никаких экономических и политических успехов у Литвы нет, авантюра с закрытием Игналинской АЭС и бюджетные преступления, связанные с проектом АЭС в Висагинасе, вызвали брезгливое удивление даже у Латвии. Треть трудоспособного населения покинула страну, демографические показатели неумолимо свидетельствуют о том, что через 100-125 лет в Литве останется земля без населения. В этих условиях упражнения в антироссийской деятельности являются единственным способом консолидации разбегающейся нации.
Далее. Антироссийская направленность литовской внешней и, как ни странно, внутренней политики является результатом изначальной культурной травмы государственного строительства. Современная Литва примерно на 32-35 процентов сконструирована из территорий, купленных или подаренных Сталиным.
Кроме того, над значительной частью литовского народа продолжает висеть дамоклов меч справедливых обвинений в геноциде еврейского населения Литвы (не менее 150 000 жертв только в самой республике). В этих условиях литовские политики, значительная часть которых являются бывшими коммунистическими лидерами, активно используют тактику сицилианской защиты, то есть защиты нападением.
И, наконец, замечу: в России внимательно относятся к заявлению министра иностранных дел Литвы Линаса Линкявичюса, который сказал, что приговор Вильнюсского окружного суда по "делу 13 января" — это "весть не только осужденным бывшим советским должностным лицам", но и "военным преступникам наших дней". Я бы не стал исключать того, что и так называемые литовские судьи, и сам господин Линкявичюс рано или поздно займут свое место на скамье международного трибунала.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.