Он памятник себе воздвиг нерукотворный: к 85-летию Бориса Луценко
© Sputnik / Виктор Толочко
Подписаться
Борис Луценко прошел тернистый путь к своему театральному успеху. О жизни известного белорусского режиссера театра вспоминает колумнист Sputnik Евгений Огурцов-Кржижановский.
Сегодня Борису Ивановичу Луценко исполнилось бы 85 лет. Два с половиной года он не дожил до этой юбилейной даты. Поэтому мы, его друзья и коллеги, должны и можем сказать знаменитому белорусскому режиссеру слова благодарности за то, что он сделал для белорусского и мирового сценического искусства, для славы своей страны и, главное, для своих зрителей.
А сотворил он обыкновенное чудо, создав свой, ни на кого не похожий театр. Потому что сам был ни на кого не похожим, потому что всю жизнь искал свой "Театр под куполами", в котором человек смог бы найти собственную дорогу к гармонии, чтобы через искусство прийти к Богу. И находил, создавая великие спектакли, которые будут жить вечно, превращаясь в легенды театрального мира.
Я не буду здесь размышлять о грандиозном успехе спектакля "Макбет", который был признан одной из лучших шекспировских постановок в мире и получил Гран-при на фестивале в Штутгарте, феномене зрительского успеха "Трехгрошевой оперы" Бертольда Брехта или международном признании "Трагедии человека" Имре Мадача. Это признанный "золотой период творчества" Бориса Луценко в Русском театре, который потом станет и Национальным, и Академическим.
Звание народного артиста, академика, профессора – все это будущее, а мне захотелось вернуться к истокам, туда, где набирала силу творческая энергия будущего знаменитого режиссера.
Борис всегда тяготел к духовным практикам, к чему-то мистическому, неординарному. Потому-то однажды мы и поехали в Жировичский монастырь, чтобы подпитаться нравственно от могучего источника православной веры. Поселили нас в настоящей монашеской келье с маленьким окном и жесткой постелью. На стене – икона Христа и под ней всегда горящая лампадка. Подъем – в пять утра по сигналу колокола. Причем звонил он как-то мягко, будто извиняясь за что-то. Потом следовал нехитрый туалет, и мы вместе с монахами и послушниками шли молиться в храм.
На завтраке, обеде и ужине монахи по очереди читали рассказы из "Жития святых", поучительные, а порой совершенно чудесные истории, случившиеся с людьми, ставшими впоследствии святыми. Еда была нехитрой, но очень вкусной: каша, вареная картошка, разнообразные соления со своего монастырского огорода и компот из сухофруктов. К слову сказать, нас с Борисом как раз благословили собирать и резать яблоки, которые затем сушились в специальной машине, так что свой компот мы отработали.
Именно там, пожив среди монахов, участвуя, как паломник в молениях и нехитром труде, Борис Иванович однажды, в нашей келье, помолившись образу Христа, сказал: "надо создавать новый театр! Не для развлечений, а чтобы зритель, стал в нем не просто созерцателем действа, а принял участие. Нет, тут не надо ходить, махать руками и что-то говорить, тут надо создать атмосферу сродни молению, когда актеры и зрители думают об одном и том же, переживают, радуются и скорбят все вместе. В какой-то степени это попытка вернуться к элементам мистерии". Дорога в Храм не бывает простой. Что самое главное? Сделать первый шаг!
Дорогу осилит идущий
Мог ли мальчик Боря из станицы Абадзекской на реке Белой, что близ города Майкопа, представить себе свое будущее? Вряд ли. Но он ходил в церковь, хорошо декламировал стихи, любил литературу и ему с детства нравились аплодисменты. А потом был железнодорожный техникум, должность кочегара паровоза, театральный кружок, первые попытки поставить спектакль, артистические дебюты и вот они – аплодисменты и поклонницы. Перед юношей открывался театральный мир и, когда из городского театра Сызрани пришло приглашение занять вакансию актера массовых сцен, он не колебался, предпочтя сцену и 40 рублей деньгами паровозной будке и зарплате в три раза больше.
Карьера в Сызраньском театре раскручивалась стремительно. В массовке Борис задержался недолго, удачно отработав несколько эпизодов и, вскоре добрался до главных ролей, сыграв жутко смешного царя в спектакле-сказке "Иван да Марья". Зал ухохатывался от этого персонажа. Так рождался артист Луценко.
Параллельно, при Доме культуры артист Луценко вел драматический кружок и стал сам ставить спектакли. Просмотрев один из них, известный театральный критик Юрий Ильич Фрид сказал: "Боря, вам лучше заниматься режиссурой, потому что актер из вас, конечно, может и получится, но как начинающий режиссер, вы уже и сейчас интересны".
И он оказался прав, Борис действительно поступил на факультет режиссуры Белорусского театрально-художественного института. Учился, как говорят, запоем. Все нравилось: и преподаватели, и коллеги-студенты, и город.
Режиссерская карьера началась в Купаловском театре, где он поставил несколько хороших спектаклей. Столь же аншлаговый период был у Луценко в Театре-студии киноактера, но родным домом все-таки был Русский театр имени Горького. Всего же, в том числе за рубежом, Борис Иванович поставил больше ста спектаклей.
Семидесятые годы прошлого столетия, если иметь в виду сценическое искусство, можно без сомнения назвать луценковскими. Доказательством служит тот факт, что на гастролях в Москве существовал обмен билетов тогда гремевшего в столице "Современника" на билет театра из Минска, причем за луценковского "Макбета" давали два билета "Современника". Это был успех. Луценко прославился и получил целый ряд приглашений от московских театров, но… не сложилось.
Зато в Минске у него получалось все: бывало в год он выпускал по три блестящих спектакля. Например, в 1976-м, кроме "Трехгрошовой оперы" он поставил "Последних" Горького и "Сладкоголосую птицу юности" Уильямса. Тут надо учесть, что годом раньше в аншлагах вышел "Макбет". Это был новаторский театр по духу сродни "Современнику". Сложнейшие, тончайшие и в то же время яростные, площадные постановки, говорившие о режиссере как человеке азартном и рисковом, не подавляющем эмоций, любящем жить на острие желаний. Но еще до покорения Луценко Москвы весь Минск приходил на спектакли Русского театра.
Борис Луценко
© Photo : Пресс-служба театра Национального академического драматического имени Горького
Не буду оригинальничать, но "Макбет", "Трехгрошовая опера" и "Трагедия человека" стали визитной карточкой театра и ее главного режиссера. Эти спектакли составили трилогию, где сильный человек пытается спорить с собственной судьбой и, хотя победить не может, но сама попытка вызывает симпатию и даже восхищение.
В 1980-е годы Борис Луценко возглавил театр-студию киноактера и вывел его в самые популярные театры Минска. Известнейшие люди страны не раз сидели на ступеньках зрительного зала, подстелив газетку, чтобы посмотреть такие шедевры как: "Смотрите, кто пришел" В.Арро, "Счастье мое" А.Червинского, "Не боюсь Вирджинии Вулф" Э.Олби, которые поднимали остросоциальные и морально-нравственные проблемы, но в той форме, которая была близка интеллигенции, студенчеству, да и практически всей молодежи.
Второе пришествие Бориса Луценко в Русский театр ознаменовалось созданием целого ряда произведений, созвучных уже новой эпохе и иной публике.
Лидером посещаемости стала комедия "Свободный брак" Дарио Фо и Франки Рамэ, препарирующая отношения мужчины и женщины, которые зрители примеряют на себя, общаясь с ведущим спектакля, пьют шампанское и даже голосуют. Событием в театральной жизни Минска стали спектакли "Деметриус" и "Братья Моор" Шиллера, "Амфитрион" Мольера, "В сумерках" Алексея Дударева и еще многие спектакли в постановке Бориса Луценко. Однако, особняком в этом ряду стоит спектакль "Извещение Марии".
Театр под куполами
Эту пьесу в театр принес помощник Митрополита Филарета, занимавшего в то время должность патриаршего Экзарха всея Беларуси. Она называлась "Извещение Марии" и была написана Полем Клоделем, едва ли не последним драматургом, который в традиционной манере пишет глубоко духовные христианские пьесы. Искушением режиссера Луценко был тот факт, что Клодель написал три варианта развития пьесы, а Борис Иванович, хлебом его не корми, любил работать с текстом.
Почему? Да просто он считает, что режиссер – автор спектакля и может дорабатывать текст под свою идею, под свое видение данной драматургии. Именно он на основе литературного произведения первым видит сценическое пространство, населенное героями постановки, которые действуют в рамках места, времени и образа действия, определенных автором пьесы, но в обстоятельствах, предложенных автором спектакля, то есть режиссером.
Вы не поверите, но словно рука Бога вела Бориса по самому короткому пути, разрушая преграды. У актеров горели глаза и, казалось, что грешили они тогда куда как меньше, чем обычно. Потихоньку собирались средства, создавались декорации. Сколько копий сломала постановочная группа, придумывая оформление сцены, пока не пришли к простым и ясным формам цветущей земли, храма и неба.
Успех был ошеломляющий! Это был сияющий мир, в котором разыгрывалась драма со светлым концом, полном христианской любви и духовного подвига во имя Бога. Самопожертвование во имя того, чтобы люди, очистившись от скверны эгоизма, жадности, предательства поняли, что мир един, что он подобен человеческому телу, и боль только одной его клеточки отзывает во всем организме. По сути дела это был первый спектакль театра-мечты Бориса Луценко – Театра под куполами! И тысячу раз прав Борис Луценко, режиссер божьей милостью, указав путь, по которому только и стоит идти.
Думаю, что не сотворю себе кумира, если в День 85-летия со дня рождения Бориса Ивановича Луценко скажу правду о юбиляре его же словами:
Если бы в жизни все было как в театре. Ведь что происходит на сцене? Герои пьесы друг друга убивают, врут, крадут, насилуют, хамят и ссорятся, но в конце спектакля, эти смертельные враги, убийцы и их жертвы, обманщики и обманутые, сошедшие в могилу и их могильщики: вдруг оживают и, взявшись за руки, выходят на сцену, даря зрителям свои улыбки и поклоны.
Театр – это Донкихот, который борется с ветряными мельницами людских пороков и несовершенств. Изображая на сцене ужасное убийство, Театр молит публику – не убивайте! Показывая на сцене низменные страсти людей, готовых перегрызть ближнему своему глотку, Театр кричит – не грызите! То есть, по существу Театр всегда был глашатаем добра, чести, справедливости, изображая человеческие пороки, он призывал к их осуждению.
Донкихоты никогда не побеждали ветряные мельницы, и Театр не способен искоренять пороки общества и человека. Однако, донкихоты и ланселоты должны бороться со злом, понимая, что победить его не смогут, но, даже если ненадолго, на чуть-чуть, они перестанут это делать, зло и несправедливость захлестнут мир.
Самая большая опасность для любого вида искусства, это ненароком пробудить к жизни темные силы, таящиеся в людях. Соскочит непонятно почему у тихого, незаметного человека крючок с "сундука Пандоры" и полезет наружу всякая мерзость: от идеи, что он богом избранный сверхчеловек, до гнусностей национализма и религиозного экстремизма. Театр усиливает своим искусством человеческую мысль и слово, превращая их, то во врачующие бальзамы, то в острый нож хирурга. Важно правильно ими распорядиться.
Убежден, что весь наш мир – это энергия. Все сущее – сгустки этой самой энергии, управляемой космическими вибрациями. Чем выше в духовном отношении человек, тем более тонкие вибрации он способен принимать.
Я всегда старался через свое искусство показать – даже один человек влияет на нашу такую хрупкую и прекрасную планету. Потому что он, словно пчела, либо несет в улей цивилизации свою благословенную каплю меда-любви, либо загаживает его дегтем ненависти.
Самый большой грех в мире – это убийство любви. Как только она умрет, совершается все остальное – подлости, смерти, войны.
Спасибо тебе, Борис Луценко! Твой 85-летний юбилей все-таки состоялся. Пусть не на сцене твоего театра. Рукописи не горят, не исчезают. Как и спектакли, если они настоящие.
И пусть на Московском кладбище есть памятник с табличкой рождения и смерти Бориса Ивановича Луценко, человек, если он подобие Божье, то есть творец, он жив, пока живут его произведения.
Мнение автора может не совпадать с точкой зрения редакции
>>> Хотите еще больше актуальных и интересных новостей – подписывайтесь на Telegram-канал Sputnik Беларусь
