Муля, не нервируй меня: лучшее от великой Фаины Раневской
"О Владимире Ленине:
- Знаете, когда я увидела этого лысого на броневике, то поняла: нас ждут большие неприятности".
"Я говорила долго и неубедительно, как будто говорила о дружбе народов".
"О Владимире Ленине:
- Знаете, когда я увидела этого лысого на броневике, то поняла: нас ждут большие неприятности".
"Я говорила долго и неубедительно, как будто говорила о дружбе народов".
"Да... Красота — это страшная сила..."
"Почему все дуры такие женщины?"
"Нос испортил мою личную жизнь! Это позор моего лица!"
"Да... Красота — это страшная сила..."
"Почему все дуры такие женщины?"
"Нос испортил мою личную жизнь! Это позор моего лица!"
"Я вас ненавижу. Куда бы я ни пришла, все оглядываются и говорят: "Смотри, это Муля, не нервируй меня, идет".
"Четвертый раз смотрю этот фильм и должна вам сказать, что сегодня актеры играли как никогда".
"Я вас ненавижу. Куда бы я ни пришла, все оглядываются и говорят: "Смотри, это Муля, не нервируй меня, идет".
"Четвертый раз смотрю этот фильм и должна вам сказать, что сегодня актеры играли как никогда".
"Лучше быть хорошим человеком, ругающимся матом, чем тихой, воспитанной тварью".
"Есть люди, в которых живет Бог, есть люди, в которых живет дьявол, а есть люди, в которых живут только глисты".
"Меня спрашивают, почему я не пишу об Ахматовой, ведь мы дружили... Отвечаю: не пишу, потому что очень люблю ее".
"Лучше быть хорошим человеком, ругающимся матом, чем тихой, воспитанной тварью".
"Есть люди, в которых живет Бог, есть люди, в которых живет дьявол, а есть люди, в которых живут только глисты".
"Меня спрашивают, почему я не пишу об Ахматовой, ведь мы дружили... Отвечаю: не пишу, потому что очень люблю ее".
"Лесбиянство, гомосексуализм, мазохизм, садизм – это не извращения. Извращений, собственно, только два: хоккей на траве и балет на льду".
"Я заметила, что если не кушать хлеб, сахар, жирное мясо, не пить пиво с рыбкой — морда становится меньше, но грустнее".
"Я не могу есть мясо. Оно ходило, любило, смотрело... Может быть, я психопатка? Нет, я себя считаю нормальной психопаткой. Но не могу есть мяса. Мясо я держу для людей".
"Лесбиянство, гомосексуализм, мазохизм, садизм – это не извращения. Извращений, собственно, только два: хоккей на траве и балет на льду".
"Я заметила, что если не кушать хлеб, сахар, жирное мясо, не пить пиво с рыбкой — морда становится меньше, но грустнее".
"Я не могу есть мясо. Оно ходило, любило, смотрело... Может быть, я психопатка? Нет, я себя считаю нормальной психопаткой. Но не могу есть мяса. Мясо я держу для людей".
"Я была вчера в театре,— рассказывала Раневская.— Актеры играли так плохо, особенно Дездемона, что когда Отелло душил ее, то публика очень долго аплодировала".
"Услышав в чьем-то выступлении, что этот чиновник от культуры быстро поднялся по карьерной лестнице на самый верх в министерстве:
– Он не поднялся, он всплыл… Такие всегда всплывают".
"Я была вчера в театре,— рассказывала Раневская.— Актеры играли так плохо, особенно Дездемона, что когда Отелло душил ее, то публика очень долго аплодировала".
"Услышав в чьем-то выступлении, что этот чиновник от культуры быстро поднялся по карьерной лестнице на самый верх в министерстве:
– Он не поднялся, он всплыл… Такие всегда всплывают".
"Женщины, конечно, умнее. Вы когда-нибудь слышали о женщине, которая бы потеряла голову только от того, что у мужчины красивые ноги?"
"Многие жалуются на свою внешность, и никто — на мозги".
"Если бы я часто смотрела в глаза Джоконде, я бы сошла с ума: она обо мне знает все, а я о ней – ничего".
"Женщины, конечно, умнее. Вы когда-нибудь слышали о женщине, которая бы потеряла голову только от того, что у мужчины красивые ноги?"
"Многие жалуются на свою внешность, и никто — на мозги".
"Если бы я часто смотрела в глаза Джоконде, я бы сошла с ума: она обо мне знает все, а я о ней – ничего".
"В больнице, увидев, что Раневская читает Цицерона, врач заметил:
— Нечасто встретишь женщину, читающую Цицерона.
— Да и мужчину, читающего Цицерона, встретишь нечасто, — парировала Фаина Георгиевна".
"Если больной очень хочет жить, врачи бессильны".
"В больнице, увидев, что Раневская читает Цицерона, врач заметил:
— Нечасто встретишь женщину, читающую Цицерона.
— Да и мужчину, читающего Цицерона, встретишь нечасто, — парировала Фаина Георгиевна".
"Если больной очень хочет жить, врачи бессильны".