Театр пластической клоунады: уникальный "ИнЖест" отметит 40-летие

© Photo : Анатолий Косенчук / Пластический театр "ИнЖест"Вячеслав Иноземцев и его Пластический театр "ИнЖест"
Вячеслав Иноземцев и его Пластический театр ИнЖест - Sputnik Беларусь, 1920, 08.05.2021
Подписаться
Через непонимание, улюлюкание и "Конгресс дураков" с печатью на лбу Слава Иноземцев пришел к славе.
Белорусский студент создал театр-студию, сделал открытие, не зная, что погрузился в область японской культуры. Сегодня он значится в Википедии как представитель 4-го поколения эволюции уникального танца европейского уровня.
Вячеславу Иноземцеву 60 лет, а театру "ИнЖест" 18 мая исполняется 40. В честь этих двух дат во Дворце культуры железнодорожников пройдут юбилейные спектакли. На 27 мая еще есть билеты.
Побритые наголо головы, белый грим, обнаженные тела, нарочито замедленные движения в обрамлении тягучей музыки. Они удивляют знатоков неукрощенной творческой энергией на протяжении всего вечера и этим завоевали Западную Европу не меньше, чем знаменитые "Лицедеи".

Начало

В восьмидесятых я пару лет преподавала в Институте культуры историю мирового театра. На лекциях было скучновато. Ни вопросов, ни споров. Студенты дисциплинированные и безучастные. Кто-то мне посоветовал посмотреть на них в вечернее время, когда в освободившихся аудиториях некоторые самые активные занимались чем-то для души. Тогда это было можно. Пошла и не пожалела. Сразу же обратила внимание на студента Вячеслава Иноземцева. Вокруг него кучковалось много разного народа. Они вытворяли что-то абсолютно новое и непонятное. Назвать это пантомимой было невозможно. Это было какое-то явление, неприкаянно снующее по горизонтали и вертикали.
Мы, преподаватели, жаждали точных определений. Например, есть театр драматурга, театр актера, театр режиссера, художника и прочее. Иноземцев предлагал театр тела, но далекий от балета или цирка. Много обнаженного тела. Движения странные и очень замедленные. Лица отрешенные. Что-то вызывало отторжение, но что-то притягивало.
Мы познакомились. Через год я услышала о театре-студии "Жест", который организовал и продвигал Иноземцев. Показывались первые спектакли. К сожалению, всерьез к ним никто не относился, больно уж мудрено работали ребята. Люди непосвященные, простые зрители, шутили:
— После литра пива смотреть можно.
Зрители, более продвинутые, стали угадывать:
— Это как ребенок в песочнице. Копается — смысла никакого нет, а в голове у него, наверняка, кипит фантазия.
Институт культуры взял его под свое крыло, предложил к названию театра прибавить две буквы фамилии основателя. Получилось "ИнЖест". Специалисты стали объяснять, что это пластические притчи по мотивам сюжетов традиционного китайского театра с приемами боевых искусств и соц-арта, буффонада-пародия на турниры кунг-фу, фарсы и шоу. При этом театр оставался не цирковым, не эстрадным, а драматическим, потому что студенты учились не движению и танцу, искусствам выразительным и безмолвным, они учились драме, страдали и переживали, произнося тексты.
Самое простое было бы сравнить этот театр с "Лицедеями", но он никого не копировал, ничьих традиций не продолжал. Он нащупывал свой стиль самостоятельно. И он был рассчитан на подготовленного зрителя, а именно — попытаться ввести тело в конфликт с пространством. Иноземцев любил все смешивать — пантомиму, итальянский стиль дель арте, театр абсурда.
В СССР первыми заметили новый коллектив знаменитые "Лицедеи" и пригласили приехать в Ленинград на "Конгресс дураков". Инжестовцы сделали спектакль "Веселая душа". Пятнадцать человек коллектива ехали с большой неуверенностью в том, может ли понравиться то, что они делают. Перенасыщенная зрелищами ленинградская публика покидала зал с некоторым недоумением: "Неужели в Минске такое возможно…" Удивлялись, давали советы, а организаторы наклеили всеми пятнадцати артистам на лоб печати "Конгресс дураков". Смывать не хотелось. Так и доехали до Минска. Бедные, но счастливые.
Дома их ждала радость. Самодеятельный коллектив получил какой-никакой статус. Их пригрел, дал зарплату и площадку для работы завод "Интеграл". "ИнЖест" и сегодня считает его своим домом и очень благодарен руководству завода.

Похоже на "буто"

В 1990 году побывали на гастролях в Германии. Посетили 15 городов. С успехом играли на сценах театров и на улице. Через год гастроли повторились уже в Берлине и в Баварии. Немецкая пресса восторженно писала: "Совмещение виртуозной акробатики и пантомимы, танца и импровизации делают их спектакли очень подвижными и динамичными. В постановках они используют все наиболее яркие эффекты — музыку, свет, оформление. Это позволяет расставить дополнительные акценты в игре актеров".
Благодаря щедрости немецких продюсеров актеры получили небольшую передышку, чтобы в Минске какое-то время не думать о заработках. Но теперь у театра появилась возможность расширить свой репертуар и… встать на ходули. Дело в том, что в зарубежном формате очень популярны уличные театры. В Европе фестивали open air или outdoor проводятся в каждом городе. На них выделяется большой бюджет. Наши ребятишки со специальностью "культпросветработник" стали покорять Европу, не слишком понимая, какой у них театр.
Когда "ИнЖест" впервые гастролировал в Швейцарии, им там сказали: "О, как интересно, это у вас танец буто, да?" Слава только теперь признается: тогда пожимал плечами вместе со своими артистами… Откуда им было знать, что это такое? А играть, заметьте, играли. Пройдет время пока Иноземцев начнет изучать этот вид искусства. И он изучил его в совершенстве. Сначала по видеоматериалам, которые дали немецкие коллеги. И только в 1995 году Иноземцев впервые встретился с живыми носителями буто.
"Буто" — японское слово, обозначающее жанр тамошней культурной жизни, где профессиональная подготовка актера совмещается с элементами дзен-буддизма. Дословно "буто" — топчущийся танец, пластическое выражение того, как человек идет по жизни.
Знаете ли вы, что такое "топчущийся танец"? Если не бывали в Японии, вряд ли. У них это слово "буто" очень даже популярно. Кажется, что потоптаться каждый может. Что тут удивительного?! Постоял, покривлялся под странные, давящие голову звуки. Если пришел это посмотреть, нацелившись на развлечение, быстро соскучишься и уйдешь. Они там, в Японии, что этим танцем хотят сказать?
Эти мудрые восточные люди вложили в слово "буто" очень даже серьезный смысл. Это такой образ искусства, когда без слов, только пластикой можно рассказать о человеке, который находится в пограничной области сознательного и бессознательного, жизни и смерти. Как вы можете понять, искусство полной импровизации.
Сегодня "ИнЖест" существует в двух форматах: в помещении и на улице. Основной площадкой театра стали чужие праздники, фестивали, куда их приглашают для развлечения почтенной публики на улице и площадях.

Без билетов, для всех желающих

Был в Минске выходной день без автомобиля. Иноземцев со своими артистами удивлял публику на углу улиц Маркса и Ленина, в том месте, где постоянно возникали транспортные пробки. Движение было перекрыто, прохожие останавливались, несмотря не некоторое количество дыма и огня, наблюдая за клоунами на ходулях.
Есть у них красивый костюмный спектакль в стиле барокко. Тоже на ходулях и со сложными механизмами. Обычно они приезжали с ним в Брест и Могилев на театральные фестивали "Белая вежа" и "Март-контакт". Называется "Золотой век".
Он всю жизнь играет неправильно. Без слов. Без сцены. Без денег. Зато всегда со зрителями. Говорит телом. Запятые расставляет мимикой. Ему нужна площадь и улица. Если появятся деньги, вложит их в очередную постановку.
Объясняя особенности своего театра, Иноземцев говорит:
— Общество живет мерками классической эстетики XVII—XVIII веков с четким противопоставлением: верхняя часть — хорошо, нижняя — плохо. Классика всегда была и будет, но всегда была и будет гротесковая эстетика (традиции скоморохов). Мы считаем себя театром пластического гротеска. Иногда клоунады — так понятнее. С элементами танца и акробатики.
Они продолжают жить, как и все студийцы. Сами оформляют сцену и зал, переставляют декорации, шьют костюмы, налаживают свет и звук. При этом игровое и образное пространство их спектаклей постоянно меняется в процессе импровизации.
И по-прежнему главной проблемой работы театра остается поиск помещений для выступлений.
Не всякий государственный театр пустит к себе неизвестных экспериментаторов с их непроверенной продукцией. Однако артисты и режиссеры сейчас довольно свободно странствуют от театра к театру и ищут интересную работу, которой часто лишены в своих коллективах.
Оригинальный стиль спектаклей Иноземцева способен понять не каждый артист и не каждый зритель. Он ищет своих исполнителей по принципу увлеченности, преданности искусству, готовности работать много и иногда без денег. Таких энтузиастов сегодня немного, но команда у Иноземцева надежная. Она не боится трудностей и сложных номеров, где легко получить травму. Здесь искусство тесно сотрудничает со спортом.
То ли от безысходности, то ли из очередного желания экспериментировать, Иноземцев стал присматриваться к запущенным или заброшенным заводским цехам. В промышленной зоне улицы Октябрьской он показал уникальный спектакль, где соединил свой уличный театр с драмой и пластикой. Эту работу Иноземцев назвал "Генезис, или Происхождение видов".
Генезис — звучит по-научному и может спугнуть прокатную судьбу спектакля. А может заинтересовать необычностью. По сути, это то самое происхождение всего на земле, с момента зарождения и развития до сегодняшнего дня. Сценарий Иноземцев придумал сам, приподняв житейские проблемы до уровня философского осмысления. Использовал генетическую информацию, полученную от предков. Традиционную, почти библейскую, основанную на изменчивости всяких организмов. Это диспут со зрителями, что есть вообще жизнь человека, его путь от рождения до смерти. С хорошим юмором и иронией режиссер предлагает подумать: человек произошел от обезьяны или наоборот — обезьяна от человека.
В сменяющих друг друга пластических композициях задействован балочный кран под потолком, бочки из-под горючих материалов, передвижные металлические установки, бензопила и множество предметов обычного заводского цеха. Артисты свято соблюдают правила техники безопасности, используют защитную одежду, перчатки. Обнаженное тело тем не менее присутствует, изящно обернутое прозрачным целлофаном.
Непонятные существа в глухой одежде, на ходулях с помощью цепей передвигают балочный кран. Освобождаются от одежды. Оказываются мужчиной и женщиной, переплетаются цепями и телами, цепляясь за металлическую корзину под потолком. Потом из нее показывается длинный хвост и как из птичьего яйца вылупливается маленькая обезьянка. Она пройдет цирковую дрессировку, потеряет хвост, сама станет заниматься дрессурой и командовать безликими существами. Медитативная музыка сменится классической из Вагнера.
Огромная многоэтажная конструкция то ли с богами в античных костюмах, то ли с ангелами двинется по пространству цеха, меняя события и человеческие судьбы. Потом некоторые исполнители окажутся на верху сохранившейся в пространстве завода башне и продолжат развивать излюбленную тему: все живое на земле тянется друг к другу, жаждет тепла и взаимопонимания. Даже плетка циркового дрессировщика не способна остановить желание двигаться и меняться.
Пусть этот уникальный театр живет долго.
Лента новостей
0