Творчество белорусского драматурга и прозаика Елены Поповой хорошо известно в мире. Ее пьесы переведены на украинский, английский, польский, немецкий языки, даже на японский, а также включены в учебную программу школ.
Как и многие в советское время лучшие люди уезжали в Москву, отучившись в Минске, Елена Попова отправилась в Литинститут и попала к хорошему мастеру драматургу Виктору Розову. В Москве не задержалась, вернулась в Минск и сразу же стала показывать театрам свою пьесу, одобренную учителем – "Площадь Победы".
Шел 1975 год. В СССР отмечали тридцатилетие победы в Великой войне, повсюду проводились конкурсы лучших произведений на военную тему. Попова получила в одном из них престижную награду. Пьесу читали, хвалили, но не ставили на сцене. Через десять лет, в 1985-м, пьесу опубликовали в журнале "Театр", и это тоже была надежда на то, что где-нибудь состоится премьера. В Москве театр имени Маяковского даже вывесил афишу, что открывает зрителям новое имя — драматурга из Беларуси. Но взять пьесу в работу запретили и в России, и в Беларуси.
Попова была уже известна и курировала в Германии фестиваль "Новая пьеса Европы", куда постоянно отправляла на рассмотрение лучшие произведения наших белорусских авторов. И только в 2005 году к шестидесятилетию победы над фашистами Национальный Академический театр им. Якуба Коласа взялся за "Площадь Победы".
Что же такого страшного углядели цензоры в произведении, которое ждало встречи со зрителями тридцать лет?
Драматическую историю, случившуюся с генералом Переверзевым, можно считать провидческой. У каждого поколения свое представление о Великой Отечественной. История страны сложилась так, что для многих главным событием в жизни стала война. Генерал Переверзев парализован, нем, прикован к инвалидной коляске. Но это не просто больной человек. Это по-прежнему боевой генерал. Иначе его и нельзя воспринимать.
В недавнем прошлом всех потрясла история российского генерала Романова, которого изрешетили пули. Ему спасли жизнь, но можно ли назвать жизнью существование недвижимого, молчащего человека? Жена так не считает. Она рядом с любимым не просто сиделка, а последняя надежда. Судьба придуманной драматургом Поповой жены генерала Переверзева точь-в-точь похожа. Это, наверное, типично славянское явление со времен подвига женщин-декабристок: быть верными женами, забыв о себе.
Тогдашний художественный руководитель коласовского театра Виталий Барковский взял пьесу Поповой не только потому, что любил и понимал ее творчество. Он пропустил через свое сердце боль уходящего поколения фронтовиков, среди которых и его отец. Ему обидно за тех молодых, которые воспринимают фронтовое братство как пережиток. Наконец, его всегда по-человечески волновало, куда и с чем мы идем, а это постоянное столкновение принципиальных убеждений и цинизма. Оно присутствовало и тут, в спектакле коласовцев.
Режиссер разрывает стройное сюжетное построение пьесы, отсекает устаревшее, переводит слова в выразительные паузы и создает спектакль в своем уникальном художественном почерке коллективного действия. Он не любит истории с одним, двумя пусть даже очень выразительными героями. Очевидно, поэтому конкретные имена плохо запоминаются и, по сути, не важны. Возникают собирательные фигуры: мать, сын, дочь, вечный адъютант, солдат.
Успех спектакля предопределил и точный подбор исполнителей. В кресле молчащего генерала Переверзева оказался не актер, а талантливый театральный директор, заслуженный деятель культуры, знающий о войне не понаслышке, Геральд Осветинский. Его жену играла, как бы в одной краске преданности, с моментами фанатичного помешательства на идее, Тамара Шашкина. Сына — актер обаятельный и всегда немного циничный — Вячеслав Грушов. Дочь — актриса с трагическим темпераментом — Анжелика Барковская. Бывшего адъютанта — актер Виктор Дашкевич (тот самый, первый умерший от коронавируса), которому постоянно доставались проходные третьи роли, где надо кому-то помогать, кого-то обслуживать.
Тадеуш Кокштыс в роли сержанта в отставке создал типичный образ солдата. Это для тех, кто помнит, — Василий Теркин. Солдат-спаситель, которому ставили памятники в немецких и болгарских городах. О котором дома, в конце концов, позабыли, потому что он званиями и наградами не вышел. Просто рядовой войны. В спектакле Кокштыс создавал свой мини-спектакль, произнося длинный монолог, от которого ком встает в горле.
Это был очень пронзительный спектакль о человеке военного времени и современниках, которые, к счастью, войну знают по чужим воспоминаниям. Мне думается, что это произведение нашего драматурга – "Площадь Победы", могло прозвучать и сегодня, в годовщину 75-летия.
