Тысячи и тысячи китайцев в данный момент имеют возможность (и активно используют ее) посмотреть на работы Пабло Пикассо и Альберто Джакометти из знаменитых музеев Франции. Все они будут показаны десять раз в предстоящие пять лет в разных выставочных центрах Китая.
И самое интересное – что это за центры. Если коротко, то все они новые, громадные (стоящие не менее громадных денег, как государственных, так и частных) и сверхсовременные, то есть безумных и дерзких форм. Еще: их много, по всей стране и у кого-то даже может возникнуть вопрос – а хватит ли шедевров, чтобы их наполнить?
Китайские арт-центры – масштабно и дорого
Деньги в нашем разговоре будут присутствовать еще не раз, потому что история превращения Китая в культурную сверхдержаву была связана с осознанием того, что современное искусство стоит денег, но и приносит деньги, во всех смыслах.
Вот и Джакометти – в местных СМИ обязательно упоминается, что речь о единственном в мире скульпторе, чья работа на аукционе зашкалила за 100 миллионов долларов.
Соглашение по выставочному обмену в Китае подписывал президент Франции Эммануэль Макрон. Он недавно побывал на открытии шанхайского арт-центра, который в полуколониальные времена был промышленной зоной. А сейчас становится зоной множества центров искусства. Дизайнер арт-центра – знаменитый британец Дэвид Чипперфилд, отлично переделывающий бывшие фабрики в дворцы.
Похожий арт-центр создается в Пекине у самых стен Запретного города, там тоже будут французские выставки, но сдадут эту стройку века только в следующем году. Классик архитектуры, уже местный, Тони Ван, совместил пагоду Лунфу 1452 года с очередной старой фабрикой и древними одноэтажными кварталами. Обошлось это сооружение (180 тысяч квадратных метров) в 1,3 миллиарда долларов: тот самый китайский размер и стоимость.
А еще в стране растут частные музеи примерно такого же уровня – вот хотя бы "Музей семьи Хэ" в провинции Гуандун (мы к нему еще вернемся).
Настоящая культурная революция
Что происходит? Если коротко, то третья фаза настоящей, а не маоистской культурной революции Китая. Первая началась в середине 1980-х, когда китайцам стало ясно, что коммунизму конец и при этом в стране заработала экономика и появились деньги.
И поначалу страшно модным стало то, что иностранцы, собственно, и считают китайской культурой: одежда со стоячим воротничком и косой застежкой, традиционные крыши с приподнятыми кромками и многое другое. Революционеры, напомним, традиционную культуру стараются свергнуть, заменив ее чем-то похожим на… да хоть на Пикассо.
Поделюсь личными впечатлениями от общения с двумя китайскими художниками – Джеком Лю и его подругой Цзя Ли. Они в 1990-е годы уехали учиться в Париж.
Джек Лю прославился серией громадных полотен со свирепыми псами, рвущими мясо, а Цзя Ли – изображениями "новых китаянок", наслаждающихся богатством.
Оба – слегка левых убеждений и таким образом атаковали звериный оскал китайского капитализма. Псы Джека с их мрачными багрово-лилово-зелеными тонами оказались неожиданно популярны в России, где их звериный оскал оценили "новые русские".
В результате оба уехали обратно в Китай – открывать свою галерею.
Дело в том, что к началу 2000-х годов мир арт-дилеров современного искусства заметил две закономерности. Первая: имя новому поколению китайских художников делали западные критики. Вторая: но покупали их работы китайские коллекционеры и инвесторы. Потому что в самой стране начал складываться мощный рынок, галерей все больше.
Почем китайские художники?
Китайское современное искусство растет в цене невероятными темпами. Сегодня есть минимум 50 живых художников из Китая, одно полотно которых может на первичной и тем более вторичной продаже взять более одного миллиона долларов в самой стране. Или больше: на выставке, которая открылась в Шанхае, кроме Пикассо, Шагала или Джексона Поллока, можно увидеть Дин И и Цая Гоцяна, вполне сравнимых с европейцами по ценам.
Мы обещали вернуться к частному "Музею семьи Хэ": семья – это прежде всего Хэ Сянцзянь, 77 лет, пятый по богатству человек в стране с состоянием в 23 миллиарда долларов по Forbes.
Среди прочего он прославился тем, что купил на аукционе Homme et Femme Nus – работу Пикассо 1968 года. Цена – 15,6 миллиона долларов. Собственно, под нее и построен тот самый музей, дизайна очередной знаменитости, японца Тадао Андо (что-то вроде сплетенной из соломы невесомой корзинки). Впрочем, есть в музее Хэ Сянцзяня и настоящий Дин И, и Лю Е, и многое другое – китайское, современное, безумно дорогое.
Итак, деньги новой сверхдержавы породили второй этап культурной революции – хаотичный рост "арт-пространств", прибыльных комплексов, сочетающих продажи чего угодно, от самого искусства до модной еды.
А третий этап – то, что мы видим сегодня, это, словами Шао Шу, директора "Музея семьи Хэ", возврат к рациональности, к музеям, которые совмещают историю (с ее древней городской застройкой) с современностью, объединяют новое искусство и новый стиль жизни.
Вот в эту третью волну и вписался президент Макрон с его сокровищами художественной Франции.
*Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
Оригинал материала читайте на РИА Новости
