Причем, как отмечает колумнист Sputnik Руслан Васильев, что на "двадцатке", что на "пятнашке" лидеры белорусских сборных – Владимир Чепелин и Ирина Кривко, были близки к покорению пьедестала почета. Правда, условно, при использовании сослагательного наклонения.
Чепелин поторопился
Владимир показал на "двадцатке" отличную скорость – восьмой ход дня, но, к сожалению, его биатлон опять оказался не избавлен от привычной для этого стреляющего лыжника суеты. Если Мартен Фуркад никуда не торопился на огневых рубежах, благодаря чему и одержал очередную победу (своей точностью француз компенсировал ошибочную заявку в поздние номера – трасса не заморозилась, напротив, став излишне рыхлой), то Чепелин как раз-таки согрешил торопливостью.
Идеально отработав первые "лежку" и "стойку", белорус, видимо, чересчур остро почувствовал, сколь велики его шансы на успех. Однако желание еще более укрепиться в лидерском трио благодаря скорострельности, стало фатальным. По два промаха на третьем и четвертом огневых рубежах лишили Чепелина всего. Не то, что призового места, а вовсе очков в зачет Кубка мира – 44-е место. Хотя, лыжный ход белоруса произвел сильное впечатление.
Кривко задержалась
В чем-то обратная, а в чем-то и схожая история произошла с Ириной Кривко на "пятнашке". Финишировав, она даже корила себя за излишнюю медлительность на огневых рубежах, но, в принципе, все олимпийская чемпионка сделала правильно. Сумей она войти в "клуб зеро", и быть ей призером этапа в Поклюке уже в четверг.
Увы, но предпоследний выстрел Кривко на второй "лежке" лишил ее такой возможности. Ирина не сдалась, была точной на заключительном огневом рубеже, и хорошо потерпела на последнем круге. Но в штиль многие соперницы показали хорошую точность. Поэтому, только 14-е, а не 3-е место.
Возможно, еще и из-за погоды. Как раз-таки в дамской гонке сыграл замысел Фуркада. У последних номеров условия скольжения оказались лучше, благодаря чему, имевшая 94-й бип украинка Джима и праздновала викторию. Кривко же ушла на трассу восьмой.
Но в любом случае, жить на этапе в Поклюке становится лучше и веселее. А, значит, есть повод раскрыть и около биатлонную тематику.
О мясных блюдах говорили правду
Несмотря на большой накопленный опыт журналистской работы на крупнейших биатлонных соревнованиях, мне раньше, как-то не доводилось посещать словенскую Поклюку, которую нахваливали на разные тематические голоса многие коллеги.
Кто-то отмечал умеренность здешних цен, особенно при сравнении со скандинавскими стандартами. Другие сочиняли оды в честь здешних уникально красивых пейзажей, с озером Блед в качестве главного "персонажа" каждой картины. Другие же самозабвенно рассказывали о тонкости букета молодых вин Словении, объясняя, как приятна на вкус, настоявшаяся на еловых иголках и шишках водка "Смрековец", которую необходимо заедать только, только снятыми с решетки гриль, а, значит, огненно-горячими свиными колбасками, положенными на большие ломти ароматного пшеничного хлеба, использующиеся, как самоликвидирующиеся тарелки.
Конечно, при таких разговорах по "рефлексу Павлова" начинали течь слюнки, а воображение подбрасывало в сознание новые сюжетные повороты: о белоснежных лебедях, плавающих в озере Блед, о старинной крепости на вершине холма, о величественном соборе, чьи колокола оповещают о каждой канувшей в Лету четверти часа…
Впрочем, для меня все эти разговоры до поры до времени имели исключительно академический интерес. Но вот – случилось! Я на этапе Кубка мира в Поклюке, и живу внизу в Бледе, каждый день видя все здешние природные и цивилизационные чудеса. Вывод: никто ни чего не выдумывал. Все – правда!
Озеро, лебеди, утки, крепость, собор, чистейший воздух и добрейшие люди. А, каким обедом накормили во вторник в "Клубе биатлонной семьи" всех обладателей литеры Y на аккредитации! На первое предлагался восхитительный гуляш. На второй затушенная в соусе говядина вместе с печеным картофелем! Мягкое сочное мясо! Стэйки нервно курят в сторонке. Остренький суп, богатый опять-таки на хорошо проваренное и столь уместное в такой вкусовой комбинации мясцо!
Однако! Если "Смрековец" берет свой дух от еловых иголок и шишек, то журналистика – это профессия, настаивающаяся на критике. А при всем очаровании Бледа и Поклюки хозяев-таки есть за что поругать. И, как понимаете, не за погоду, которая своим туманным наступлением не позволила в среду провести мужскую "двадцатку". Управление метеорологией все еще находится в введенье другого ведомства.
О разболтанности
В принципе, в первые дни этапа создалось впечатление, что о биатлоне и Кубке мира в Поклюке вспомнили лишь, когда гости уже находились в отелях, пансионатах, апартаментах и хостелах. Исключение – это подготовка трассы, что, в принципе, и есть главное, хотя мелочей в таком деле нет и быть не может.
Да и разве можно назвать мелочью то, что горная трасса от Бледа до Поклюки хворала глубокими выбоинами, и только во вторник на ней появились дорожные службы, занявшиеся ямочным ремонтом?
Или взять условия работы, созданные журналистам. Есть устойчивое мнение: с предыдущих соревнований, никто так и не удосужился проверить, что случилось за месяцы паузы с электропроводкой, кабелями интернета. В итоге первые дни в пресс-центре работало лишь несколько розеточных гнезд, а интернет вовсе доводил прессу до сильного озлобления. Ибо его чаще не было, чем он был. Разумеется, каждый может догадаться, какой тональности репортажи летели из Словении во все концы мира, где, хоть что-нибудь слышали о биатлоне.
Проблему электричества одумавшиеся хозяева начали решать только в воскресенье перед смешанными эстафетами. Тогда же, мешая и отвлекая журналистов от работы, занялись интернетом, провозившись с ним аж до вторника. Конечно, это страшно не профессионально, и брать пример с Поклюки нельзя.
О честности и смелости
Тем не менее, Блед поразил своей рождественской честностью и смелостью. Если называть вещи своими именами, то это типичный курортный городишко, вся кипучая деятельность которого сосредоточена на береговой линии. Все рассчитано на туристов, которым предлагается и еда, и напитки, и красивые даже ночью виды, и все знаменитые попсовые хиты, сочиненные за последние полвека музыкальным человечеством. Разумеется, в исполнении местных "арабесок" и "модернтокингов".
В общем, кто был у моря, гуляя по тамошним набережным, считай, знает, что и как происходит у озера Блед. Благо китайские и японские туристы уже не первый год, как открыли для себя это место, из-за чего во всей округе в разы выросло число азиатских ресторанчиков различной национальной направленности.
Поэтому предполагалось, что Блед отдаст в угоду коммерции и Рождество, убрав христианскую сущность праздника, как это происходит нынче во всей Европе. Но – нет. Словенцы – стоики, что по нынешним временам очень смело. Если елки, то настоящие. Если огоньки, так тепло-желтые, как свет свечи около яслей Христа.
И коммерческая зона набережной кончается там, где начинается религиозная. С замечательной, хотя и не чрезмерно затратной инсталляцией. Вырезанные из картона фигурки волхвов с дарами, животных, и все они стремятся к беседке, которая превращена в рождественский вертеп, а там Мария, Иосиф и сам младенец.
Знаете, пробивает самые очерствевшие души…
О языке
Любой носитель русского языка, находясь в Бледе, невольно подозревает местных жителей в языковом шутовстве, кривлянии. Многое понятно, хотя слова звучат, как будто в несколько перевернутом виде, словно их произносят герои мультфильмов.
Например, ты быстро понимаешь, что "kniznica" - это библиотека, а "lekarna" - аптека, но невольно начинаешь улыбаться. А иногда становится и не до улыбок. Ибо это у нас "позор" - выражение презрения, а у словенцев, как и чехов со словаками "pozor" означает "внимание". И уж тем более, разительна разница с "ponos". На словенском языке это никакая не диарея, а гордость.
Но тут главное другое – взаимопонимание. Вот случилось со мной во вторник неприятная оказия: выскочил к последнему в то утро журналистскому шатлу, забыв аккредитацию. Еще хорошо, что заметил недостачу на выезде из Бледа. Остановил автобус. Вышел. Вернулся, включив галоп, к пункту отправления. Обратился к военному чину, отвечающему за транспорт. Тот выслушал. Покачал головой. Похлопал по плечу, после чего сказал: "Будзе машинка, будзе".
И никакой в данном случае "к" не уменьшительный суффикс. "Машинка" – это автомобиль обыкновенный. И он был. И довезли вначале до спального района Бледа, в котором квартирует растяпа, а затем забросили его и в Поклюку. Там, где остренький гуляш, а колбаска уже почти дошла на жаровне, чтобы спустя пять секунд оказаться на ломте белого хлеба, крупного помола пшеницы.
