Тракторный поселок задумывался как идеальный город, в котором все будут счастливы. Счастье было простым – работа, дом, магазины и центры досуга. Ведь еще несколько лет назад на этом месте люди жили в землянках. И та жизнь, которую для них построили, казалась сказочной.
А кому-то сказка в поселке виделась потому, что здесь прошло детство – время, когда еще не успело случиться ничего плохого. Скульптор и график Марина Капилова рассказала корреспондентам Sputnik свою сказку Тракторного поселка, в котором провела детство.
Пруст и соевые конфеты
"Иногда боишься, что выйдешь за дверь, вернешься – а у тебя дома нет. Как фокусы, в которых скатерть из-под носа выдернули, затем – половик из-под ног. А потом и всю жизнь. Сейчас Год малой родины, и все о ней говорят. Вот моя малая родина. У меня другой нету. И она самая лучшая, ведь раз я сделала такой круг по городу – пожила и у вокзала, и в Веснянке и вернулась сюда – значит, это не случайно", – рассказывает Марина, которая недавно вернулась в район своего детства.
В Тракторном поселке дедушке после войны дали квартиру. Здесь они с бабушкой и поселились. Потом появилась мама Марины Капиловой, потом у мамы появился папа.
"А потом родилась я", – рассказывает Марина и даже показывает роддом, с которого началась ее жизнь на Тракторном заводе.
И сейчас она помнит номер телефона, по которому можно было дозвониться в квартиру ее детства: 4-10-26. Рядом есть палисадник, который художница зовет чахлым и имеет на это право – сама его посадила. Теперь она живет в другом доме, во дворе которого прежде играла с друзьями.
"Там, где сейчас кирпичная кладка, раньше был парадный подъезд. Когда мы были маленькими, бегали через подъезд насквозь – сквозь парадную к черному ходу. А эти ступеньки я до сих пор очень люблю. В Минске осталось мало старых мест, но именно за этими старыми ступеньками начинается другое измерение. А исчезнут ступеньки, и оно закроется. Не исчезнет, просто вход туда будет закрыт", – рассказывает Марина, проводя для нас экскурсию по Тракторному поселку, и через эти ступеньки объясняет важность всего района.
Исчезнет Тракторный – закроется дорога к эпохе. Во дворе дома Марины стоит скульптура двух мишек, которую отстояли местные жители.
"Прежде это был фонтан, но когда пришел новый управдом, его сравняли с землей. Жильцы потребовали мишек назад. Их не успели разбить, они очень крепкие, так что мишек вернули на место. Честно говоря, с художественной точки зрения в них нет ничего особенного, это просто знак времени. Такие мишки стояли по всему Советскому Союзу. Они были бело-серые, потом золотистые, потом серебристые, теперь вот такие. Для меня эти мишки – детство. Они ужасные, но без них нельзя, иначе рвется ткань жизни", – объясняет Марина.
Когда Марина гуляет по улице Карла Маркса, где прежде были дворы со сквозными проходами, ей кажется, будто из памяти вынимают фрагменты. Когда она гуляет по Тракторному заводу, фрагменты возвращаются на место. Вот универсам, где она покупала вкусные соевые конфеты. Никто не спрашивал цену килограмма, покупали в кулечек, четыре конфеты за 9 копеек. А вот школа – посреди была огромная клумба, которая очень затрудняла жизнь, если ты опаздывал к уроку. Не было бы клумбы, успел бы добежать, пока звенит звонок.
"Вы же помните Пруста? "В поисках утраченного времени"? Все на этом держится – ты пришел в определенное место, и к тебе вернулся фрагмент, который иначе не вспомнить. Когда я вернулась сюда, было ощущение, что с меня срезали лет тридцать", – говорит Марина и ведет нас дальше – к Парфенону.
Серебристая девочка и белый дворец
Парфеноном Марина зовет трансформаторную будку с красивыми античными формами, а много лет назад дети звали ее дворцом.
"Фотографироваться с ним я не буду, нужно быть маленькой, чтобы было видно, что это дворец. Вон там выкладывались мисочки, накрывались столы. Я обычно была принцем, у меня ведь была короткая стрижка", – вспоминает художница.
Нужно быть маленьким и для того, чтобы увидеть очарование местных фонтанов, которые сейчас остались только в памяти и на старых фотоснимках.
"Все пьют, едят на газетах, выбрасывают в окно мусор – и всюду были фонтаны. И так в каждом дворе. Там был фонтан с рыбками – еще один маленький рай. Если успеть добежать, можно влезть на рыбку, зажать струю воды и поливать ею друзей, пока не стемнеет. А еще струями фонтана можно кораблики гонять, чей дальше доплывет", – вспоминает Марина.
Недалеко стоит советская скульптура девочки. Когда-то она была благородного бело-серого цвета – цемент с крошкой. Теперь, правда, ей накрасили губы и подвели глаза.
Рядом домик с окошками, каждое из которых расположено на разном уровне.
"А здесь были заборчики – маленькая литая решетка с тракторами. Прежде таким конструктором был оплетен весь район. К нему можно было привязывать собак, а дети любили через него прыгать. К майским праздникам их всегда покрывали серебряной краской, и есть одно место, где тракторы сохранились. Я так боюсь, что и этого не останется, что борюсь с желанием украсть кусочек этого заборчика", – говорит Марина.
Она показывает дом, который похож на корабль, и дом, в котором есть почти испанское патио, и еще много домов, которые жители украшали с трогательной заботой.
"Вы посмотрите – людям было не все равно, что у них будет на подъезде. Они арочку сделали, козырек. Или вот – шестиугольное окошко, ну где еще такое можно увидеть? Это так трогательно, этого так не хватает", – говорит художница.
Марина подводит к дороге, по другую сторону которой стоят уже совсем другие дома, и тут же сворачивает: "Пойдемте отсюда". И мы возвращаемся в уют Тракторного поселка.
"Я стала реже здесь гулять, боюсь, что все это станет привычным. Району уже нанесен невосполнимый ущерб. В конце улицы был волшебный фрагмент застройки, и его снесли. Там и лиственница росла, и детский сад стоял, который в конце концов бульдозер сравнял с землей. Целый участок выгрызли. И из-за этого дома, которые стоят напротив, потеряли половину своего обаяния. Они ведь друг друга поддерживали, это то же самое, что вырвать нижние зубы, тогда и верхние посыплются", – Марина подводит нас к пустырю.
Но прежде Тракторный был микрорайоном мечты. Люди, которые работали на заводе, могли жить неподалеку, здесь были и магазины, и центры досуга, и школы.
"Домино на улице, какая-нибудь красотка в окне целыми днями, потому что она не работает, а детей смотрит. Потом: "Маша, кушать!" Папы сидят с сигаретами в майках растянутых. Живи и радуйся, так его и проектировали – как город солнца".
Когда художница вместе с подругой выбралась поснимать красивые места Минска, на ум пришел Тракторный поселок.
"Было чудесное ощущение – мы то ли в Италии, то ли в Гаване. Красиво, помпезно – невероятно! Тогда я подумала: а хорошо было бы здесь когда-нибудь снова пожить. И когда мне предложили здесь дом, я даже не раздумывала, ничего больше не смотрела", – говорит она.
Но нравится здесь не только самой Марине, но и иностранным гостям. Два молодых немца, которые приезжали к ней в гости, уговаривали отвести их туда, где можно купить семечек, и эти семечки нравились им едва ли не больше сталинского ампира.
"Если здесь для туристов не будут все вылизывать, тогда им понравится. Им нравится то, чего у них нет, что-то живое. Посмотрите, какая стена. Мы же едем в Италию смотреть на такие стены, а зачем ехать в Италию, если можно приехать сюда и смотреть на них", – указывает Марина на один из домов.
Местные жители район любят, но не любят свои квартиры, уверена художница.
"Иногда начинаешь фотографировать, сразу кто-нибудь спрашивает: а вы журналисты? Сфотографируйте здесь, как все течет. А мы фотографируем для красоты, для памяти. Очень немногие из тех, кто живет в этих домах, хотели бы здесь остаться. Кто-то хочет чудес – чтобы дом сломали, на этом месте выстроили новый и дали в нем квартиру. Проснуться в новой квартире и снова начать гадить под себя. Но хотите жить хорошо – сделайте что-нибудь. Жизнь тяжелая, конечно, хочется разбежаться, но этой философии – после нас хоть потоп – я не понимаю", – говорит она.
На экскурсию в ноябре Марина согласилась не просто так – она готова показать все самые красивые места поселка, только бы местные власти тоже увидели в нем Италию и Гавану.
"Многое уже снесли. Например, скульптуру футболистов, которые были на бульваре Тракторостроителей. На некоторых домах были вазы, остались от них только следы, тени ваз. Но как можно снести "дом с русалками"? Это же настоящий дворец, сорок восьмой год – где еще у нас такое можно найти? Город становится похож на съемную квартиру - пересидеть, а не жить. Исчезает интимное. Строят этих уродов, эти флаконы, которые называют домами. А здесь есть архитектурный ансамбль. Можно построить отдельный красивый дом, но сложнее создать ансамбль. Вот моя малая родина. У меня другой нету", – говорит художница.
