Меньше всего в дни этой годовщины хочется пафосных дискурсов о крушении европейских империй или ностальгических экскурсов в царские времена. Лично для меня это 100-летие стало поводом совершить реквием по мечте о монархической форме правления.
Расстрел царской семьи в июле 1918 года поставил точку в истории европейских монархий как таковых. Сколько в подвале дома Ипатьева было выпущено пуль — столько и точек. Но говорить о них я хотел бы не с политических, научных или религиозных позиций, а с семейной точки зрения.
Германский император Вильгельм II был крестным отцом убитого царевича Алексея. Одновременно — его двоюродным дядей, поскольку он сам и русская императрица Александра Федоровна были двоюродными братом и сестрой, соответственно внуком и внучкой королевы Великобритании Виктории. "Дядя Вилли" был еще и шефом двух русских полков — гусарского и пехотного, но это так, к слову…
Когда в 1894 году умер российский император Александр III, папа наследника Никки, то в организации его похорон очень много потрудился "дядя Берти" — сын королевы Виктории Эдуард, который семь лет спустя стал королем Великобритании. Ему была близка эта утрата, потому что будущий (с 1901 по 1910 годы) король Великобритании был женат на Александре Датский — родной сестре Дагмары Датской, мамы Николая II, которая после смерти супруга стала вдовствующей императрицей…
Какие тесные семейные связи! Кажется, таким близким родственникам было бы легко договориться о мирном сосуществовании своих государств, потому что все они — родная кровь! Все у них есть, чего им не хватает?
Полагаете, это ненаучное упрощение? Вовсе нет: это высший смысл их существования как монархов. Ограничены они парламентами и конституциями или нет — это второй вопрос. Монарх — это не менеджер территории с ее трудовыми ресурсами. Самодержец — это отец нации в самом прямом религиозном смысле этого понятия. Именно поэтому его не назначают царем или королем, а с давних времен "помазывают на царство" во время особого церковного священнодействия.
Русское выражение "царь-батюшка" не на сентиментальной слезе возникло: единственный не-священник, который один-единственный раз в жизни имел право войти в церковный алтарь через царские врата и причаститься из чаши как священнослужитель, — это был царь во время венчания на царство. Поэтому и поп, и царь — "батюшки" по статусу.
Богословие монархии — тема интересная и очень обширная, но сейчас, по-семейному, вспомним только одно обстоятельство из самых истоков допущенной Богом монархической формы правления. Так вот, требование к Богу об установлении монархии — "поставь над нами царя, чтобы он судил нас" — было воспринято Творцом как личное оскорбление. "Они… отвергли Меня, — сказал Господь, — чтоб Я не царствовал над ними". Кто не верит, пусть проверит: Библия, 1 Книга Царств, глава 8, стихи с 5 по 9.
Установление монархии было Божьим наказанием народу, который был избран, но так и не повзрослел. Он упорно желал быть "как прочие народы", и тогда ему был дан царь. Но вместе с обязанностями царя судить и управлять народу были объявлены и самодержавные права царя со всеми вытекающими из них суровыми последствиями…
Когда начиналась Первая мировая война, монархи как Божьи помазанники априори должны были нести ответственность за жизнь каждого солдата, каждого подданного из своего народа. Послевоенное "потерянное поколение", воспетое Ремарком, потерялось потому, что не смогло найти ответ на вопрос, за что погибли по максимальным оценкам 10 миллионов военнослужащих и 12 миллионов гражданских подданных европейских монархий и во имя чего получили ранения и увечья 55 миллионов человек.
Этого не поняли, — а может быть, об этом и не задумывались — и сами "отцы народов". Что сделали родственники-монархи на простом, семейном уровне бытия, чтобы не допустить кровавой бойни? Известно ли о попытках монархов противоречить экономическим и политическим аргументам своих правительств и парламентов ради интересов простых подданных? В Германской и Российской империях подданные отреагировали радикально.
В результате неспособности договориться четыре империи прекратили свое существование. Уцелевшие до сего дня монархии окончательно утратили сакральную, религиозную суть своего самодержавия. А ведь они призваны быть избранниками Бога, через которых Творец сообщал бы Свою волю народам. Сегодня это даже странно звучит: перечитал и сам удивился.
…Но не только выстрелы 100-летней давности в Ипатьевском доме стали буквальными точками в истории европейских монархий. Двоеточие в самом начале их самоликвидации поставили, как известно, выстрелы 19-летнего Гаврилы Принципа в Сараево. Несовершеннолетний по законам Австро-Венгерской империи юноша выстрелом в шею смертельно ранил наследника Австрийского престола эрцгерцога Франца Фердинанда, а выстрелом в живот — его супругу герцогиню Софию Гогенберг.
Все началось убийством семьи. Убийством семьи все и закончилось.
Мне не дает покоя мысль, которая жжет, как уголь: однажды, только однажды я прочел свидетельство, что София Гогенберг была в это время беременна. Безуспешно искал подтверждений или опровержений… С одной стороны, это принципиально ничего не меняет, но лично для меня именно это стало моментом истины.
Российской монархии действительно не о чем было задуматься и нечего было сказать своим воинственным ура-патриотам, требовавшим вступления в войну? Действительно ли борьба за национальный суверенитет имела право начинаться убийством Франца Фердинанда, его жены и их неродившегося ребенка? Ведь эрцгерцог был славянофилом и выступал за мирный конституционный план утверждения сербской независимости в триумвирате Австрийской, Венгерской и Сербской корон вместо существующей австро-венгерской федерации. Об этом все знали…
В Белграде есть улица имени Гаврилы Принципа. Не знаю, когда ей дали это имя. Пишут, что к столетию убийства семьи эрцгерцога и начала Первой мировой войны 28 июня 2014 года в городе Источно-Сараево Гавриле был установлен памятник. А в этот же день в 2015 году памятник Принципу появился и в Белграде.
Но в этот же день, 28 июня 1389 года, произошла битва сербов с турками на Косовом поле, во время которой в борьбе за независимость погибли святой благоверный князь Лазарь Сербский и почти все дворянское сословие тогдашней Сербии.
Вот кто мне объяснит, как в день памяти благоверного князя Лазаря, который почитается одним из краеугольных камней сербской святости, можно было освящать памятник Гавриле Принципу? А ведь освятили… Но ведь это — то же самое, как если бы сегодня, в день убиения царской семьи, установить и освятить памятник цареубийце Юровскому!
Или нет? Или не все дети важны и одинаковы?
Ну, тогда еще немного о детях… В конце января 1922 года 63-летний Вильгельм II получил от одного мальчика письмо с поздравлением ко дню рождения. Дядя Вилли, крестный царевича Алексия, к тому времени уже был объявлен военным преступником и главным виновником Первой мировой войны, но спокойно и одиноко проживал в Нидерландах. Очевидно, это было крайне редкое для него в те дни проявление участия и благожелательности. Он пригласил мальчика в гости, тот приехал с мамой. Десять месяцев спустя Вильгельм и его мама поженились.
В истории дети имеют значение.
