Тимур Селиванов, Sputnik.
Молодой православный священник из Минска Александр Кухта уже третий год борется с предрассудками о Церкви и христианах в своем видеоблоге "Batushka ответит". Он рассказал корреспонденту Sputnik, как нашел общий язык и с бабушками-прихожанками, и с молодыми зрителями.
Одно житие в одни руки
— Как ты решил стать священником?
— Так вышло. Сначала я учился в математическом классе в школе, потом в лицее Белорусского государственного университета, собирался, как и все мои друзья, стать программистом, но в какой-то момент понял: мой путь другой. Несмотря на всю классность компьютерной тусовки, мне захотелось иного: осмысленной жизни, развития своих талантов — в евангельском смысле этого слова.
При этом я не считаю, что служение священника выше, чем служение любого другого человека: пастуха, рабочего на заводе или музыканта. Каждый человек, который находится на своем месте, служит Богу. Служи искренне, с радостью, а если работа тебе радости не приносит — меняй ее. Евангелие от нас не требует работы сквозь слезы, страданий.
— Твой канал — проект миссионерской лаборатории при Минской духовной академии (МинДА). Расскажи об этой лаборатории подробнее.
— Все началось лет 15-20 назад. Тогда инициативные студенты Минской духовной семинарии начали ездить в детские дома — не два раза в год, на Рождество и Пасху, а регулярно, каждую неделю. Они общались с ребятами, дружили с ними, пытались учить чему-то. Впоследствии эти студенты основали Молодежное миссионерское братство, а на его базе, лет через десять, появилась миссионерская лаборатория при МинДА. Самый масштабный проект нашей лаборатории — обучающий недельный семинар "Миссия и милосердие". В июле 2018 года мы проведем его в восьмой раз.
Лаборатория — это площадка для миссионерских экспериментов, мы ищем новые формы проповеди в современном мире. Что-то получается удачно, что-то нет. Например, в один пятничный вечер мы, ради эксперимента, пробовали выйти на Зыбицкую, центральную прогулочную улицу Минска, и беседовать с людьми о Боге. Люди были явно не расположены к таким разговорам — не то время, не то место.
— А какие акции "уличного миссионерства" вам удались?
— Например, акция "Узнай житие своего святого": мы поставили в торговом центре два принтера, и каждый желающий мог бесплатно и без пожертвований получить напечатанное житие своего святого-покровителя. А пока принтеры неспешно работали, мы общались с людьми.
Первая проблема, с которой мы столкнулись, — длинная очередь. Народ увидел: что-то раздают бесплатно, значит, нужно этого набрать, да побольше. Пришлось ввести ограничение: "В одни руки — одно житие".
Говорить в цифрах, вроде "в результате акции в торговом центре на воскресную службу пришли 283 человека", конечно, нельзя, у этой акции другие задачи. Мы постарались посеять зерно понимания: "Ага, Церковь — это не только часы патриарха и бабушкины рассказы, как я думал раньше, но это еще и вот те ребята, с которыми я пообщался недавно". Может быть, со временем наше зернышко прорастет и принесет свои плоды.
Кстати, такую же стратегию я использую в своих роликах. Поскольку хронометраж у них небольшой, а моя аудитория в большинстве своем — неподготовленные люди, я играю на разрыве шаблона: "Мы не те, за кого вы нас принимаете. А узнать, кто мы, — это уже ваше домашнее задание". Я предлагаю людям думать своей головой, не скатываюсь в манипуляцию и сектантство.
Православный анбокс
— Планируешь ли ты ввести на канале новые форматы?
— Да, сейчас я готовлю проект под рабочим названием "Batushka's news" — научпоп-новости с миссионерским комментарием, вроде: "Илон Маск запустил ракету на Марс. А что Церковь думает про космические исследования?". Рассматриваю и другие YouTube-форматы, но пока не придумал, как вписать их в концепцию канала.
Скажем, анбоксинг (тип видео с распаковкой купленного продукта и комментариями о нем — Sputnik) — классная идея, но что мне анбоксить? Предположим, я недавно купил новую видеокамеру, но об этом ничего не расскажешь в контексте миссионерства. Формат стрима (многочасовой прямой трансляции — Sputnik) мне не нравится — я для него слишком скучный. Какая-то часть моей аудитории просит стрим, но я пока себя не пересилил и нахожу тысячу отмазок, чтобы его не снимать.
— Хочешь ли ты набрать на канале сто тысяч подписчиков?
— Конечно, я хотел бы этого, но красивые показатели — это не то, за чем нужно гнаться. Работать нужно не с цифрами, а с самим собой. Когда я буду нормальным христианином, люди сами пойдут ко мне.
— Как говорил Серафим Саровский: "Стяжи дух мирен, и вокруг тебя спасутся тысячи", да?
— Чем дальше, тем больше я понимаю, что, несмотря на кажущуюся банальность, эта фраза действительно работает. Если бы каждый из священников или прихожан был хорошим христианином, то я уверен, что весь мир был бы христианским — не номинально, не для галочки, а по-настоящему.
Постоянный здоровый кризис
— В какой церкви ты служишь?
— В храме святителя Димитрия Ростовского в поселке Михановичи под Минском. Я второй священник в маленьком храме в маленьком поселке, то есть у меня остается много свободного времени и для учебы в магистратуре, и для съемки роликов.
— В одном из интервью ты говорил, что твой приход состоит в основном из бабушек. Как ты нашел с ними общий язык?
— Да, костяк прихода — это пенсионерки, бывшие комсомолки. Я хожу к ним в гости, вникаю в их проблемы, иногда что-то им советую и сам прошу совета. Они видят во мне и священника, и своего внука.
— Как ты думаешь, зачем пожилые люди приходят в церковь?
— Когда человек подходит к границе пенсии, он начинает задумываться над своим прошлым — есть о чем вспомнить, пожалеть, хочется покаяться. С другой стороны, несмотря на то, что многим пенсионерам еще жить десять-двадцать, а то и тридцать лет, они уже чувствуют дыхание смерти, понимают, что дальше будет только старость и постепенное увядание. Многие находят выход из этого кризиса в церкви.
Не могу назвать такое движение души религиозным поиском, скорее, это естественный процесс самоопределения человека в возрасте. Многие пенсионеры, удовлетворив свои потребности, останавливаются на достигнутом, но некоторые двигаются дальше и становятся настоящими глубокими христианами.
— Я часто слышал от молодых людей фразу типа: "Зачем быть христианином, если можно просто поступать правильно и вести себя хорошо?". Как ты бы на нее ответил?
— Христианство — это не делание добрых дел. Добрые дела должны быть следствием того, что я христианин. Христианство нужно тем, кому нужен сам Христос, революционер, который перевернет жизнь человека, придав ей новый смысл. К сожалению, большинству людей в их повседневной жизни, где есть семья, работа, друзья, развлечения, Христос не нужен. Я как миссионер пытаюсь вывести людей из их зоны комфорта.
С другой стороны, я не должен превращаться в манипулятора, который всеми правдами и неправдами пытается затащить человека в Церковь. Я не должен убеждать его, что мое предложение — самое лучшее. Моя работа заключается в том, чтобы поставить сложный вопрос, а затем уйти в сторону, чтобы человек честно для себя на этот вопрос ответил.
— Переживал ли ты кризис веры?
— Пожалуй, я нахожусь в постоянном здоровом кризисе. С одной стороны, я вижу церковную жизнь изнутри и понимаю, что она не идеальна. С другой, я все больше и больше вдохновляюсь и обалдеваю от того, насколько христианство глубокая вещь — благодаря своему человеколюбию, своей направленности на каждого человека.
