Саммит "большой тройки" — президентов России, Турции и Ирана состоится в среду в Сочи. А 21 ноября в Россию на несколько часов прилетел сирийский президент Башар Асад. Переговоры с ним должны были помочь Владимиру Путину определиться с тем, что России дальше делать в Сирии.
Своих не сдаем
Россия выиграла войну в САР. Это сейчас признают почти все эксперты и государственные деятели как в России, так и на Западе, а также в Заливе. Москва спасла как самого Асада от судьбы Каддафи, так и Сирию от судьбы Ливии или чего-то похуже. Оккупировавшая значительную часть страны террористическая группировка ИГ (запрещенная в ряде государств террористическая организация — Sputnik), устраивавшая массовые казни неверных, продававшая людей в рабство и поощрявшая педофилию, практически уничтожена. Другие террористические группировки либо разбиты, либо на грани ликвидации.
"До полной победы над терроризмом, конечно, еще очень далеко. Но что касается нашей совместной работы по борьбе с террористами на территории Сирии, эта военная операция действительно завершается", — отметил президент РФ Владимир Путин.
По мнению члена Совета Федерации России Франца Клинцевича, "на территории Сирии ИГ будет уничтожено до конца года", после чего "российские ВКС уйдут".
Что принесла победа — в военном и политическом аспектах
Дивиденды от этой победы будут весьма серьезными.
Во-первых, российские войска уйдут не полностью — часть их останется на базе Хмеймим, а также в Тартусе и, возможно, на других военных объектах, которые Россия получила в пользование на весьма льготных условиях. В результате у Москвы появилась возможность военного присутствия как на Ближнем Востоке, так и в Восточном Средиземноморье в целом. Что, безусловно, в разы повышает российское политическое влияние на процессы, там происходящие.
Во-вторых, это влияние увеличивается за счет предлагаемых Россией военно-политических гарантий. Сирийская война наглядно показала, что Кремль (в отличие от Вашингтона) своих союзников в беде не бросает. А идет воевать за них даже в том случае, если эта война влечет за собой обструкцию Москвы со стороны западных партнеров и их ручных правозащитников. В нашем неспокойном мире, а особенно на столь турбулентном Ближнем Востоке, такие гарантии дорогого стоят.
В-третьих, спасение Асада стало победой международного права над произволом. Кремль еще раз донес до всех мысль о том, что легитимно избранный и легитимно правящий президент должен уходить тоже легитимно, а не потому, что он не нравится кому-то по ту сторону Атлантики, Средиземного моря или Персидского залива. Поэтому победа России стала победой международного порядка, защитником и проводником которого стала Москва. Что, конечно, еще больше повышает ценность, а значит, и стоимость ее гарантий своим друзьям и партнерам.
В выигрыше остался российский ВПК. Все те, кто говорят о колоссальной бюджетной нагрузке из-за сирийской войны, должны посмотреть на объем доходов от военных контрактов. Как нынешних, так и будущих. "Работа в боевых условиях подтвердила высокие характеристики российского оружия. Его традиционные преимущества — это простота в эксплуатации и надежность применения", — отметил российский президент.
Делайте выводы
Сирийская война стала, в какой-то степени, расширенной версией грузино-осетинского конфликта 2008 года. Если девять лет назад Кремль показал, что он готов даже на военные меры для защиты своих интересов на постсоветском пространстве, то сейчас Россия доказала, что это же касается и регионов несколько более дальних, но не менее важных.
"Надеюсь, США сделают выводы, и в дальнейшем будут более эффективно взаимодействовать с Россией и с другими странами в борьбе с терроризмом, отказавшись от деления их на "плохих" и "хороших", — говорит глава комитета Совета Федерации по международным делам Константин Косачев.
Насчет американцев он, возможно, несколько оптимистичен, но вот другие страны выводы точно сделают — как европейские, так и ближневосточные. А также, возможно, и восточноазиатские.
Начинаем войну за мир?
Все эти дивиденды от войны важны, но весь вопрос в том, удовлетворится ли ими Кремль? Или попытается взять банк, выиграв в Сирии не только войну, но и мир? То есть организуя, гарантируя и проводя до победного конца процесс политического урегулирования в Сирии.
Дивиденды от успешного завершения этого процесса действительно очень велики. Так, Москва сможет зарекомендовать себя не только как военная сверхдержава, но и как политическая. Как успешный медиатор.
Продвижение политического урегулирования предполагает не только поиск компромисса между группировками внутри Сирии (что уже само по себе непросто), но и между внешними акторами, вовлеченными в сирийский конфликт: Ираном, Турцией, Саудовской Аравией, Катаром, Израилем, США, Евросоюзом, а также рядом других стран. То есть игроками, между которыми огромное количество противоречий, и не только по сирийскому вопросу.
Если Москва преуспеет в этом благородном деле, то к России будут обращаться не только за военно-политическими гарантиями, но и с просьбой о посредничестве в региональных вопросах. Что даст Москве гораздо больше влияния и возможностей, чем после простой военной победы.
Причем даст не только на Ближнем Востоке, но и во всем мире. Ведь Россия докажет, что способна не только побеждать в войнах, но и конструировать послевоенную реальность. А значит, ее претензии на пост важного члена "совета директоров" многополярного мира более чем оправданны.
Играем белыми?
В какой-то степени, победа в войне за мир в Сирии будет тестом российской дипломатии, ее способности играть в мировой политике не только черными (то есть побеждать на ошибках других), но и белыми.
Проблема в том, что все эти дивиденды Москва возьмет лишь в том случае, если выиграет и войну за мир. А на пути этой победы находится ряд препятствий, которые ставят не только враги, но и друзья. Прежде всего в Дамаске и Тегеране, которые считают, что они победили в войне и не должны делиться плодами победы с проигравшими. Как внутрисирийскими, так и из числа третьих стран.
Владимир Путин уже выразил готовность попытаться взять банк. Именно поэтому накануне сочинской встречи лидеров России, Турции и Ирана Москва провела серьезнейшую подготовительную работу. Так, российский президент поговорил с проигравшими — Израилем, Саудовской Аравией, Соединенными Штатами, Катаром — на предмет тех их интересов, которые он готов учесть и продвигать в рамках политического компромисса.
Частью подготовительной работы стал и визит в Сочи Башара Асада. Конечно, сирийский президент прилетал к Владимиру Путину не только ради того, чтобы на камеру поблагодарить за освобождение Сирии. И даже не для того, чтобы придать легитимности сочинскому триумвирату (было бы логично, чтобы на определяющем судьбу Сирии саммите присутствовал и ее представитель, но поскольку Анкара пока не готова сесть за один стол с сирийским президентом, Асад своим визитом как бы назначил Путина своим представителем).
Сирийский лидер прибыл для того, чтобы гарантировать российскому коллеге исполнение коллективным Дамаском условий в рамках политического компромисса. "Всех, кто действительно заинтересован в политическом урегулировании, мы приветствуем и готовы вести с ними диалог! Мы не хотим оглядываться назад!" — обещал он Путину. Но сможет ли он выполнять взятые на себя обязательства?
Ясность в этом вопросе может наступить уже сегодня, на встрече триумвирата. Ведь все понимают, что исполнение этих обязательств зависит не только от Асада, и даже не столько от его генералов и чиновников — многое зависит от желания Ирана. Крупнейшего спонсора Асада и основной силы в послевоенной Сирии.
*Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.
