МИНСК, 7 ноя — Sputnik. Безусловного поклонения главным советским святыням — Ленину и революции — у главы партии Белорусский народный фронт Григория Костусева не было с детства, признался он в интервью Sputnik. Ленин ассоциируется с деревянным бюстом, который стоял в их деревенской школе. Ленина, как сумел, вырезал местный умелец.
А о революции он еще ребенком слышал разные рассказы. Одни — в школе, совершенно другие — дома.
Sputnik расспросил председателя самой антикоммунистической политической силы страны, как он воспринимал Октябрьскую революцию в детстве и что думает о ней сейчас.
— Что вы помните из своего детского восприятия вождя мирового пролетариата Ленина и революции с учетом той жесткой идеологической системы, которая существовала в СССР?
— Мое отношение к этим событиям и людям начало формироваться в детстве, но отношение было противоречивым. Потому что в школе нам говорили одно, а когда я приходил домой, то в разговорах взрослых, родных, близких, соседей, слышал немного другое. Это не говорили очень громко вслух, говорили полушепотом. Но я очень хорошо помню такие разговоры.
Помню рассказы моего дедушки по маминой линии. Он прошел три войны, Первую мировую, Гражданскую и Вторую мировую. А накануне революции он служил в Питере в лейб-гвардии Павловского полка. Так вот, он рассказывал, что когда пришло к власти Временное правительство и появилось много большевиков, то отношение к большевикам у солдат было благожелательным. Дед рассказывал, что этот лозунг "Фабрики рабочим, земля крестьянам" подкупил многих солдат, большинство которых были из деревни. Этот лозунг, по сути, стал решающим в определении отношения к революции.
Но после того как окончилась война и началась коллективизация, отношение к этим событиям значительно изменилось. Я помню рассказы деда о гражданской войне, о бунтах, о том, как солдаты переворачивали кухни. А потом приезжала разбираться ЧК.
Еще дед рассказывал — мне это врезалось в память — что солдаты-белорусы собирались вместе и что ходили разговоры, что мы будем жить отдельно от России. Он не понимал в те времена, было ли это БНР или что другое, но, как рассказывал дед, белорусы собирались вместе и обсуждали этот вопрос.
— Неужели не спрашивали деда, видел ли он Ленина там, в Питере?
— Ленина он не видел, но с большевиками встречался. Говорил, что тоже кричал большевикам "Ура!", когда большевики сказали "Земля — крестьянам, а фабрики — рабочим". Это я у него, когда маленький был, спрашивал. Спрашивал: "Дед, а ты кричал "Ура"?". Он говорил: "И я кричал"…
Жаль, что я все это не записал. В детстве к этому относился не совсем серьезно, а сейчас не у кого спросить. Но что-то в памяти отложилось. Потому мое личное отношение к революции было в детстве двоякое. Конечно, из нас воспитывали октябрят, пионеров, комсомольцев, но где-то в голове откладывалась и другая информация: и про революцию, и про коллективизацию, и про всю остальную историю Советского Союза.
— Отношение к главным советским символам с тех пор наверняка изменилось. Как вы сейчас воспринимаете революцию?
— С тех пор я прочитал и услышал много информации о расстрелах и других кровавых событиях… Мой подход такой: если пролита хоть одна капля крови невинно убиенных, это ненормально, это плохая власть. А тут погибли сотни тысяч, миллионы людей. Понятно, когда шла война: пришли враги, которые убивали наших людей, это беда, но это были враги. А когда своя советская власть убивала своих же советских людей, это невозможно принять.
Что эта за власть, которая расправляется со своими людьми? Людьми, которые, возможно, и поддерживали эту власть, воевали, работали. А этого человека взяли и к стенке.
— Есть ли в Беларуси некий общий сформулированный подход к оценке тех событий, и нужен ли он, на ваш взгляд?
— Общей концепции относительно тех событий в Беларуси нет: правые силы, партия БНФ в частности, к этим событиям относятся таким образом, что это была беда, а коммунисты будут относиться по-другому. Они считают Октябрьскую революцию прогрессивным событием в мировой истории. Белорусские же власти не сформировали никакой концепции. Думаю, там внутри тоже нет общего подхода к оценкам тех событий.
Хотя этот общий подход нам очень нужен. Нам нужно прояснить ситуацию, признать, что погибло много людей, много людей невиноватых. Многие скажут, мол, зато подняли экономику, страна получила толчок. Но это был толчок на крови, на костях. И никто не хочет задуматься: а если бы не было этих репрессий, какой толчок получила бы страна? Я думаю, она получила бы больший толчок. Ведь в первую очередь убивали умных людей. А сколько бы эти люди принесли пользы для страны, если бы остались живы?
