— В ближайшие дни пройдет встреча в Москве с Сергеем Лавровым, приуроченная к 25-летию установления дипломатических отношений. Какую повестку дня вы будете обсуждать на встрече и как вы на сегодняшний день в целом оцениваете белорусско-российские отношения с учетом того, что фон позитивный сложился, но недавно мы все переживали какую-то определенную напряженность в отношениях.
— Милые бранятся — только тешатся. Знаете такую поговорку, пословицу. Между нашими странами существуют самые тесные дружеские братские отношения. Это никакая не бравада, не заявление ради заявления. Это действительно так. Потому что существуют самые тесные контакты на всех уровнях и в различных сферах. Будь то экономическая, политическая, военная, военно-техническая, гуманитарная, культурная, спортивная и так далее и тому подобное. Поэтому иногда, конечно, могут возникать какие-то проблемы и трудности. Но самое главное, есть понимание того, что они должны решаться посредством диалога откровенного, открытого, искреннего, порой эмоционального, горячего, но нацеленного на нахождение результата. Мы не делаем трагедии из того, что иногда возникают, скажем так, паузы в наших отношениях. Может, даже и продолжительные паузы. Главное — что мы, и об этом действительно свидетельствует история, главное, что мы всегда находим решение тех или иных проблемных вопросов.
Что касается нынешнего состояния наших отношений, то давайте возьмем любую сферу сотрудничества.
Экономика. Теснейшие связи между субъектами хозяйствования Беларуси и России. В Беларуси существует около 2 500 предприятий с участием российского капитала. В России существует около 2 000 предприятий с участием белорусского капитала. На нашей территории создано 1 500 совместных предприятий. В той продукции, которую мы производим, — огромнейшая доля комплектующих из России. Порядка 60-70% в такой продукции, как белорусские трактора, МАЗы, БелАЗы и иная техника. Фактически надо вести речь не о товаре Беларуси и товаре России — "Мейд ин Беларусь", "Мейд ин Раша" — а о товаре Союзного государства. И мы, кстати, предложили такую идею. Поэтому что касается экономики, то здесь наши контакты развиваются абсолютно по восходящей, хотя и существуют, как мы говорили, иногда некоторые проблемные вопросы.
Возьмем политику. В политической сфере тоже существуют на всех уровнях самые теснейшие контакты. Только за прошлый год наши руководители встречались 7 раз и на двусторонних встречах, и на различных международных площадках. Точно так же мы с моим коллегой Сергеем Викторовичем Лавровым около 10 раз встречались по различным поводам. Наши премьер-министры регулярно общаются и решают тоже в рамках соответствующих переговоров проблемы, которые возникают и могут возникать.
Возьмем межрегиональное сотрудничество. Беларусь поддерживает прямые контакты с 80 субъектами Российской Федерации. У нас практически за каждым субъектом закреплено ответственное должностное лицо — министр, заместитель министра или иные государственные служащие Республики Беларусь. Мы ежегодно обмениваемся визитами. К нам приезжают губернаторы. Президент проводит порядка 30-40 встреч с губернаторами российских регионов ежегодно. Точно так же и наши делегации регулярно посещают регионы Российской Федерации.
Товарооборот Республики Беларусь с такими субъектами Российской Федерации, как Москва, Санкт-Петербург, Московская область, Смоленская область, Тюменская область, Республика Татарстан и многими другими превышает товарооборот Беларуси со многими зарубежными государствами. Это говорит о многом.
Возьмем внешнюю политику. Здесь у нас самые теснейшие контакты. Мы регулярно принимаем двухгодичную программу согласованных действий в области внешней политики. Сейчас мы на предстоящих заседаниях, о чем вы говорили, будем обсуждать концепцию очередной программы на 2018-2019 годы в области внешней политики.
Возьмем военную сферу. Как вы знаете, у нас функционирует военная региональная группировка вооруженных сил Российской Федерации и Республики Беларусь, функционирует единая региональная система ПВО. Очень тесно мы работаем в сфере военно-технического сотрудничества, наши компании очень тесно сотрудничают. Мы регулярно проводим различного рода военные учения, и в этом году мы планируем провести учение "Запад-2017", которое, к сожалению, вызывает искусственно завышенное внимание со стороны наших западных партнеров.
О таких тесных контактах можно говорить и в других сферах нашего сотрудничества: гуманитарной, сфере науки, культуры, образования и многих других.
Самое главное, с моей точки зрения: можно много говорить о том, как красиво развивается сотрудничество в той или иной сфере, в экономике и так далее, но это не будет выглядеть аргументом, если этого не почувствуют обычные люди, рядовые граждане. Поэтому самое главное, что нам за этот период интеграции удалось обеспечить равные права граждан Беларуси и России. Сегодня россиянин не чувствует себя чужим человеком в Беларуси, и точно так же белорус не чувствует себя чужим человеком в России. Они могут получать образование и в Беларуси, и в России, могут рассчитывать на оказание медицинской помощи, они спокойно могут выбрать любое место жительства или пребывания, могут приобретать недвижимость, что и делается очень много и часто.
Это самое главное достижение мы обязаны не только сохранить, но и приумножить. Мы всегда с моим коллегой Сергеем Викторовичем Лавровым, когда встречаемся, всегда поднимаем эту тему. И если возникают какие-то проблемные вопросы, мы всегда договариваемся о том, как их нужно решать, причем в самое ближайшее время и оперативно.
Поэтому на предстоящей нашей встрече мы будем обсуждать четыре вопроса, связанных с продвижением нашего взаимодействия и сотрудничества как в двусторонней сфере, так и на международных площадках.
— Я хотел бы задать вопрос по поводу Минской контактной группы. Вот уже три года она собирается в Минске. Сейчас все чаще появляются мнения о том, что этот процесс буксует и нужно что-то менять. Как вы считаете, ваше мнение относительно этого?
— Действительно, мы в свое время предоставили площадку для работы трехсторонней контактной группы, для работы ряда подгрупп, которые в рамках нее существуют. Мы стараемся создать максимально комфортные условия для ее деятельности. Иногда возникают какие-то рабочие моменты, которые мы оперативно решаем во взаимодействии со всеми ее участниками.
Конечно, конфликт в Украине — это для нас трагедия. Я думаю, что это для всех трагедия, и мы считаем, что этот конфликт нужно урегулировать как можно скорее, и это будет во благо всем народам этого региона.
Но, к сожалению, ситуация выглядит немножко по-иному. Я думаю, что главная задача состоит в том, чтобы сейчас все стороны искренне были бы заинтересованы в урегулировании этого конфликта на основе Минских договоренностей, выполнении их.
Сегодня мы видим, что одна сторона упрекает другую в невыполнении соглашений, которые были достигнуты в Минске пару лет назад. Другая сторона делает это точно таким же образом, и не понять, кто прав, кто виноват.
Поэтому мне кажется, что все-таки надо всем заинтересованным сторонам искренне договориться о том, что эти договоренности должны выполняться, и искренне их выполнять.
— А есть ли смысл в изменении формата, привлечении новых переговорщиков, переносе площадки?
— Знаете, перенести ее можно хоть в Антарктиду, хоть в Китай. Если бы было видно, что это принесет успех — ради Бога. Я думаю, что все стороны бы уже договорились об этом. Но зачем уходить с той площадки, которая уже зарекомендовала себя и является эффективной? Это моя точка зрения.
Что касается изменения формата — надо посмотреть, если это приведет к конкретным результатам, значит, надо идти на такие изменения.
Кстати, глава белорусского государства высказывался несколько раз на сей счет, говоря о том, что надо привлечь, возможно, к этому формату и другие силы, которые могли бы повлиять на ту или иную заинтересованную сторону, в целях достижения конкретного результата. А результат должен быть один: выстраивание мира и спокойствия на востоке Украины.
— Владимир Владимирович, я хотел бы посмотреть на вашу работу сейчас более глобально. Как на ваш взгляд, какие мировые инициативы во внешней политике России вам кажутся наиболее важными и как Беларусь собирается в таком случае их поддерживать?
— Я уже сказал, что мы регулярно разрабатываем программы согласованных действий в области внешней политики, таких программ уже было 11, сейчас будет 12-я. Мы постоянно находимся в тесном контакте с нашими российскими коллегами, прорабатывая те или иные инициативы, пути их продвижения на различных международных площадках. У нас выработана очень четкая система политических консультаций, не только на уровне министров и их заместителей, но и на уровне соответствующих департаментов наших министерств. Эти консультации приносят конкретную практическую отдачу. И мы всегда договариваемся о том, как, каким образом мы будем поддерживать друг друга.
Мы, кстати, договорились с моим коллегой некоторое время назад о том, что мы будем согласовывать продвижение наших сотрудников в ходе выборов в различные органы международных организаций, в первую очередь ООН, и ряда других региональных организаций.
Что касается конкретных внешнеполитических инициатив России, то здесь мы работаем в очень тесном контакте с коллегами. Как пример можно назвать недавно завершившуюся юбилейную 60-ю сессию в Вене соответствующей комиссии по наркотикам. Мы провели там и белорусскую, и российскую антинаркотические резолюции.
Мы очень тесно работаем по чернобыльской проблематике, и здесь мы поддерживаем друг друга и те резолюции, которые выдвигают и российская, и белорусская стороны.
Мы очень плотно сотрудничаем с российским друзьями по вопросам безопасности. Мой коллега (глава МИД РФ Сергей Лавров — Sputnik) предложил в рамках ООН поддержать резолюцию о запрещении размещения оружия в космическом пространстве, мы, естественно, стали ее соавтором.
Мы поддерживаем все инициативы России, направленные на продвижение соответствующих документов, резолюций по вопросам информационной безопасности, что очень актуально в наше время. Мы поддерживаем все практически резолюции, связанные с вопросами военной безопасности, с вопросами нераспространения оружия массового поражения, экспортного контроля и так далее. Это что касается взаимодействия в рамках ООН.
Что касается взаимодействия в рамках ОБСЕ, то здесь мы тоже вместе работаем над продвижением проекта устава Организации. ОБСЕ, наконец, должна стать настоящей организацией и заниматься теми вопросами, ради решения которых она и создавалась. Мы выступаем вместе за оптимизацию деятельности этой организации в сфере человеческого измерения, за продвижение базовых условий для наблюдения за выборами в тех или иных государствах. Мы хотим добиться того, чтобы пристальное внимание при проведении выборов было приковано не только к странам, расположенным восточнее Вены, но и к странам, расположенным западнее Вены. И здесь мы единодушны абсолютно в наших устремлениях, и мы поддерживаем друг друга.
Еще раз хотел бы сказать, что это не потому, что так закреплено в наших формальных документах, но и потому, что мы видим и чувствуем искреннюю потребность в таком взаимодействии.
— Но если конкретизировать, то недавно президент Сирии Башар Асад дал большое интервью белорусскому телевидению, где заявил, что считает полезными российские инициативы по мирному урегулированию в Сирии. Могла бы Беларусь каким-то образом подключиться к их реализации? Как вам видится механизм в случае положительного решения? Потому что Лукашенко даже выступил с инициативой пригласить сирийских детей в наши лагеря? Что еще может Беларусь предложить?
— Если говорить о Сирии, то она немножко дальше находится, чем Украина, но это тоже наша боль, потому что мы поддерживали Сирию в прежнее время, у нас были дружеские отношения и тесное сотрудничество. Мы считаем, что решать судьбу страны должен сам сирийский народ, без всякого иностранного вмешательства. Поэтому в глобальном аспекте мы изначально поддержали действия России, которые были предприняты на основании приглашения законного правительства, законного руководства Сирии.
Сегодня сирийская тематика очень активно обсуждается и на женевской площадке, и мы видим, что очень большой успех был достигнут на новой площадке в Астане.
Мы поддерживаем эти форматы и считаем, что надо сохранить их, потому что в рамках этих форматов обеспечен эффективный диалог, и мы видим достижение конкретных результатов. На той же площадке в Астане буквально недавно было достигнуто соглашение о создании так называемых зон деэскалации, и это, мне кажется, один из первых и правильных шагов на пути восстановления мира и спокойствия в этом регионе.
Если это будет необходимо, если стороны сочтут это возможным и нужным, мы готовы предоставить и белорусскую площадку. Но я не думаю, что сейчас речь идет о том, чтобы увеличивать количество этих площадок и раздроблять те переговоры, которые сейчас ведутся в Женеве и в Астане.
Все, что нужно, если это будет способствовать восстановлению мира и спокойствия в Сирии, мы сделаем.
Мы, кстати, во взаимодействии с нашими российскими друзьями уже несколько раз оказывали гуманитарную помощь сирийскому народу, пострадавшему от военных действий. В этом году мы пригласили группу сирийских детей на оздоровление, будем надеяться, что такая практика сохранится и впредь. Мы готовы и будем оказывать всемерную посильную помощь нашим сирийским партнерам в этой трудной ситуации, в рамках нашей Конституции и международного права. Но я еще раз повторюсь, что мы готовы и будем работать здесь в тесном контакте с нашими российскими партнерами.
— Вы уже сказали о том, что мы очень тесно сотрудничаем с Россией в области безопасности, а сегодня у наших границ возрастает контингент НАТО. Это порождает какую-то напряженность в мире и в нашем регионе. И Россия на это смотрит тоже с настороженностью. Какие шаги Беларусь и Россия могут предпринять вместе, чтобы противостоять угрозе с Запада, и можно ли в этом смысле рассчитывать на какие-то силы ОДКБ. Какова значимость ОДКБ в качестве ответа НАТО?
— Вопрос безопасности очень важный, он касается и Беларуси, и России. И мы не можем смотреть, конечно, равнодушно на то, что у наших западных границ размещаются дополнительно воинские контингенты НАТО. Но я считаю, что мы всегда должны отталкиваться не от каких-то вербальных заявлений или угроз, вызовов. Мы должны реально оценивать ситуацию — сколько размещается военнослужащих, какая боевая техника, какой воинский контингент — и реально оценивать эти угрозы.
Конечно же, оставлять без внимания то, что происходит на наших западных границах, нельзя. Но не хотелось бы, чтобы наши ответные меры привели к тому, что раньше называлось, во времена холодной войны, гонкой вооружений. С одной стороны, нагнетается ситуация и накапливаются горы оружия и личного состава, и с другой стороны, в результате ответных мер, делается то же самое. В итоге мы приходим к какому-то необратимому процессу, который ни в какой мере не способствует безопасности в регионе, на нашем континенте.
Поэтому мне кажется, что надо просто реально оценивать ситуацию и предпринять реальные, адекватные меры на те или иные шаги, которые делают наши западные партнеры. Важно при этом заниматься не только воинственной риторикой и обвинениями в адрес друг друга, важно пытаться наладить прямой диалог — между военными структурами, между той же самой Россией и НАТО. Я считаю, что это настоятельно необходимо, и наличие каналов "горячей связи", и тому подобное.
Мы заключили соглашения о подобном взаимодействии со всеми соседними государствами, и я считаю, что это совершенно необходимо. Для того, чтобы не допустить возникновения горячего конфликта, надо иметь откровенный диалог между военными, что позволит нам адекватно отреагировать на те или иные вызовы и угрозы.
Но в любом случае, есть аксиома о том, что порох всегда нужно держать сухим. Поэтому хотел бы еще раз обратить внимание на то, что всегда нужно адекватно оценивать ситуацию и пытаться нейтрализовать, в рамках соответствующих, взаимных договоренностей между Россией и Беларусью, те угрозы, которые возникают на наших западных границах. Что, в принципе, и делается.
Те же самые учения "Запад-2017", которые носят оборонительный характер, кто бы и что ни говорил, но они тоже могут рассматриваться как своего рода ответ на аналогичные действия, которые сегодня предпринимаются натовскими структурами в ряде стран, расположенных на западных границах с Республикой Беларусь.
Что касается ОДКБ, то существуют соответствующие документы, часть из них носит закрытый характер, о том, что в случае если какая-либо страна будет подвергнута агрессии, то силы ОДКБ будут задействованы для оказания ей помощи.
— В последнее время было достаточно много публикаций о том, что эти учения приведут к тому, что российский воинский контингент после учений останется на территории Беларуси. Насколько вообще обоснованы такие суждения?
— Сегодня проблема в том, что очень многие вещи создаются искусственно, с помощью различных идеологических методов, штампов, информационных уловок и тому подобного. Да, там подсчитал кто-то количество вагонов, которые будут задействованы для доставки личного состава и боевой техники российских вооруженных сил на территорию Беларуси и размещения на наших полигонах, и сделал вывод, что часть останется здесь. Я считаю, что это абсолютный миф, и эти утверждения не имеют под собой никаких оснований.
Мы проводим эти учения не первый год, у нас отработана технология. Учения носят абсолютно оборонительный характер, и мы договорились о том, что мы сделаем их максимально транспарентными для наших западных партнеров, чтобы они убедились, что все эти сказки, которые сегодня выдумываются и распространяются, ничего общего не имеют с реальной действительностью. Мы готовы пригласить и пригласим и военных наблюдателей, и я думаю, что будет возможность и для журналистов ознакомиться с замыслами этих учений и накануне, и в ходе проведения этих тренировок.
Мы не собираемся ничего скрывать, и что бы кто ни утверждал, я убежден, что все пройдет в соответствии с тем замыслом, который вырабатывается совместно представителями Вооруженных сил России и Беларуси.
— От войны к мирному атому. В первой части интервью вы сказали о том, что существует огромное количество совместных экономических проектов между Россией и Беларусью. Наверное, самый крупный из этих проектов — это строительство атомной станции. Он сталкивается с определенным количеством трудностей, в первую очередь, со стороны Литвы. Было бы интересно узнать, каким образом белорусский МИД пытается купировать эту проблему, возможно, в партнерстве с российскими коллегами? Потому что Литва пытается заблокировать строительство БелАЭС на европейском уровне. Что происходит сейчас, как вы видите дальнейшее развитие ситуации?
— Это очень серьезный и масштабный проект, и я думаю, что и Россия, и Беларусь заинтересованы в том, чтобы проект реализовался и чтобы вокруг него не было никаких недомолвок и мифов.
Нас упрекают в том, что мы якобы не изучили площадку для строительства станции, что абсолютно не соответствует действительности. Площадок было несколько, в конечном итоге после всех научных изысканий и широких обсуждений было принято решение о том, что эта площадка более всего подходит для строительства атомной станции.
Нас упрекают в том, что якобы эти реакторы, которые строит для нас РФ, не соответствуют нормам безопасности. Хотя эти самые реакторы еще более усовершенствованные, чем те, которые Россия построила в восточноевропейских странах, и эти страны сегодня являются членами ЕС. В Финляндии Россия собирается строить аналогичный реактор.
У нас установлена четкая система контроля за качеством строительства, за качеством и уровнем безопасности этого реактора.
Нас упрекают, что мы якобы не идем на контакты с коллегами, чтобы провести консультации на уровне соответствующих экспертов. Помилуйте, мы предлагали эти контакты с самого начала подготовительных и строительных работ, но наши коллеги уклонялись постоянно от них и обвиняли нас, что мы якобы не предоставляем им соответствующую информацию. Информации было предоставлено более чем достаточно, но всегда искусственно находились какие-то уловки для того, чтобы ее отвергнуть.
Мы понимаем, почему. В конечном итоге здесь причина лежит не только в эмоциональной плоскости, в том факте, что якобы станция находится в 50 километрах от столицы Литвы. Здесь еще важна экономическая подоплека. В свое время Литва, после закрытия Игналинской АЭС, приняла решение строить Висагинскую станцию, но затем финансовые условия не позволили это сделать. И в результате понятно, что мы опередили Литву по этому вопросу. Фактически, мы являемся конкурентами для Литвы в сфере производства электроэнергии. Поэтому сейчас предпринимаются попытки отключиться от единой энергосистемы, которая связывала раньше Россию, Беларусь и прибалтийские государства, и переключиться на энергосистему Евросоюза.
Ради Бога, но не надо упрекать нас или призывать другие страны бойкотировать якобы "нечистую" электроэнергию, которая будет производиться на БелАЭС. Я вообще не понимаю, где "чистая", а где "нечистая" электроэнергия, и какой критерий определения этого качества.
Мы очень тесно и плотно работаем с нашими российскими коллегами во всех международных структурах, которые занимаются тематикой производства электроэнергии на атомных станциях. Это и МАГАТЭ, и ряд других. Более того, мы добровольно приняли решение проводить стресс-тесты по той методике, которую в свое время выработал Евросоюз. И мы договорились, что будем очень плотно взаимодействовать с Еврокомиссией при оценке этих стресс-тестов. Мы сознательно пошли на это, чтобы обеспечить транспарентный процесс.
Мы открыты для сотрудничества, готовы привезти туда (на БелАЭС — Sputnik) любые миссии — кстати, миссии МАГАТЭ посетили эту станцию, seed-миссия дала положительную оценку по всем аспектам.
Нас пытаются обвинить, что якобы мы формировали эту миссию. Можно подумать, Беларусь настолько мощный геополитический игрок, что уже даже проникла в недра МАГАТЭ, где нам все удается, и где мы используем много других уловок.
Искусственно нагнетается обстановка вокруг тематики этой станции.
Станцию эту мы обязательно построим, потому что это выгодно для экономики Беларуси. Это приведет к снижению стоимости электроэнергии для потребителей Беларуси и будет способствовать укреплению экономики и Беларуси, и России. Это связано с укреплением суверенитета нашей страны.
Мы готовы ознакомить с ходом строительства этой станции любых экспертов и специалистов в этой сфере. Недавно, кстати, мы предложили послам, аккредитованным здесь, посетить станцию. Они побывали на месте и смогли лично ознакомиться с ходом строительства и поговорить со специалистами. Я так понимаю, что это способствовало выработке у них своего личного мнения относительно хода строительства этой станции.
— Насколько я понимаю, отрицательное мнение Литвы по поводу строительства станции не разделяется какими-то другими европейскими странами. Насколько нам пытаются на информационном поле показать, что европейское мнение по поводу строительства станции негативное. Но на самом деле это, видимо, не так.
— Конечно, наши соседи пытаются политизировать этот вопрос и пытаются использовать все доступные и недоступные методы для того, чтобы привлечь на свою сторону другие страны Европейского союза, которые просто обязаны, по их мнению, проявлять солидарность с Литвой.
Мы это понимаем, но, как нам кажется, там все понимают, что есть политика, а есть экономика. Я прочитал недавно, как один представитель Еврокомиссии заявил, что сотрудничество между ЕС и Беларусью будет определяться в зависимости от строительства АЭС. Ну это полный абсурд! Причем здесь атомная станция к развитию наших отношений с Евросоюзом?
Евросоюз — важный для нас второй торгово-экономический партнер после России, мы заинтересованы в нормальном торгово-экономическом сотрудничестве, но искусственно выдвигать какие-то ограничения или ставить какие-то условия, связанные со строительством атомной станции — с моей точки зрения это полный абсурд. Поэтому там — не хотелось бы вдаваться в конкретику — не все так однозначно по вопросу строительства АЭС в Беларуси.
Неофициально мы встречались со многими коллегами, и неофициально поддерживают белорусскую сторону очень многие в этом вопросе.
— Мы понимаем прекрасно, что на сегодняшний день Беларусь не представляет для стран Европейского союза никакой угрозы. Вместе с тем визовый режим, который существует на границах Беларуси, один из самых тяжелых. Россияне покупают шенгенские визы за половину нашей цены, Украина сейчас вообще добилась безвизового въезда. А мы в свою очередь в качестве жеста доброй воли ввели пятидневный безвизовый режим для граждан Евросоюза. Вот сейчас уже, по итогам прошедшего времени, как вы оцениваете итоги этого режима? Не смотрят ли с определенной ревностью на этот режим наши коллеги из Москвы?
— Беларусь — страна с открытой экономикой, мы порядка 60%, а то и больше продукции экспортируем за рубеж. Поэтому мы просто обязаны быть открытой страной для бизнеса, для туристов, желающих посетить Беларусь. Мы именно этим и руководствовались, предлагая президенту на подпись этот указ №8, который вступил в силу в феврале этого года.
В наших отношениях с Российской Федерацией ничего не изменилось. Для того, чтобы посетить РФ, если ты въехал в Беларусь, в любом случае требуется российская виза. И здесь мы сделали ряд ограничений. Мы предоставили возможность безвизового въезда иностранным гражданам на пять дней — для граждан стран ЕС, а для остальных граждан только при наличии шенгенской визы и только через Национальный аэропорт Минск.
Еще раз повторюсь: для того, чтобы посетить Россию, гражданам, прибывшим в Беларусь, требуется обязательное наличие российской визы.
Прошедшие несколько месяцев уже показали, что процент нарушений, связанных с функционированием этого упрощенного визового режима, минимальный. Это где-то 1%, и то он связан с некоторым непониманием факта продолжительности пребывания в Беларуси.
Мы не первые, кто пошел по этому пути. Казахстан в свое время принял решение открыть на 30 дней свою страну для граждан 40 стран, Кыргызстан — на 60 дней для граждан 44 стран, Армения вообще на 90 дней открыла свою страну для граждан стран Евросоюза.
Кстати, Российская Федерация тоже ввела безвизовый режим на 72 часа для иностранных граждан в 12 портах РФ, в том числе это происходит в Санкт-Петербурге, Выборге, на Дальнем Востоке. По нашей информации, порядка полумиллиона граждан воспользовались этим правом безвизового въезда через порт Санкт-Петербург, и 760 тысяч китайцев посетили в прошлом году Россию.
Вызывает ли это какую-то настороженность со стороны наших российских коллег? К сожалению, вызывает. И тоже искусственно подогреваемые иногда какие-то заявления возникают. Но мы предлагаем сесть и спокойно разобраться, оказывает ли это действительно какие-то негативные последствия на перемещение через белорусско-российскую границу граждан третьих стран.
Мы предлагаем такие механизмы, сейчас в рамках Союзного государства существует соответствующая комиссия по вопросам миграции. Но, к сожалению, иногда принимаются какие-то поспешные решения, с нашей точки зрения, которые, по нашему мнению, не всегда продуманны с точки зрения их технической реализации. Вот, например, предложения о том, чтобы внутренние авиарейсы из Беларуси в Россию осуществлялись не во внутренних секторах аэропортов, а в международных. В результате к чему мы пришли? Вместо прохождения границы, как это было раньше, в течение 15 минут, сейчас это занимает час-полтора для наших граждан. Поэтому я думаю, что надо сесть и спокойно разобраться в этой ситуации, не делая из этого трагедии, но оценить реально, представляет ли введение безвизового режима какие-то негативные последствия для России. Если нет, значит, стоило бы сохранить предыдущий порядок перемещения граждан третьих стран через наши границы. Если да, то надо выработать какие-то адекватные методы реагирования на возникшую ситуацию.
Я понимаю озабоченность наших российских друзей, связанную с возможным ростом угрозы терроризма, экстремизма и тому подобного. Но, опять-таки, хотелось бы, чтобы мы предпринимали какие-то совместные действия не на основании мифических предположений, а на основании реальной оценки ситуации.
— Будет ли этот вопрос в ближайшее время подниматься с вашими российскими коллегами?
— Да, конечно, он будет подниматься, мы и в ходе предстоящей встречи с моим российским коллегой будем обсуждать это, и, как вы знаете, готовится заседание Высшего государственного совета, которое пройдет в конце июня в Москве. Не исключаю, что там тоже этот вопрос может обсуждаться.
Кстати, в конце июня планируется проведение масштабного форума регионов в Москве, который проходит под патронажем президентов, это тоже грандиозное событие.
— Какие еще проекты в гуманитарной и научной сферах планируется реализовать у нас с Россией в ближайшее время?
— Планов громадье. Но что касается гуманитарной, научной сферы, сферы культуры, у нас тут действительно существуют очень тесные контакты. У нас этот год объявлен годом науки, и мы планируем, в том числе, и ряд совместных мероприятий с нашими российскими партнерами. Где-то в июне мы проведем Дни науки Республики Беларусь в Москве. Планируется проведение ряда секций, связанных с тематикой технологий, ориентированных на будущее. Это информационные технологии, это медицина, различного рода нано- и биотехнологии, и прочее.
В прошлом году было принято решение о создании российско-белорусского фонда венчурных инвестиций. С нашей точки зрения, это очень хороший инструмент для развития конкурентоспособных компаний, основанных на высокотехнологичных разработках. И мы планируем, что этот фонд с солидным уставным капиталом начнет финансирование соответствующих компаний уже в этом году. Это даст серьезную отдачу.
Из таких событий, которые планируем провести в этом году, можно отметить Дни Минска в Москве, которые пройдут в октябре. Там планируется ряд гала-концертов, спортивных состязаний, выставок.
Традиционно связи в сфере культуры у нас хорошо развиваются. Мы участвуем в различных кинофорумах в России, к нам на "Листапад" приезжают российские коллеги, и на фестиваль "Славянский базар" вас тоже приглашаем, и в этом году приедут российские артисты.
Мы в этом году планируем запустить съемки 12-серийного телевизионного фильма, посвященного выдающемуся министру иностранных дел СССР Андрею Громыко, который является уроженцем Беларуси. Здесь мы плотно работаем с МИД РФ и высказали свои замечания по сценарию этого фильма. Для нас и для двух стран, и МИД двух стран это будет важное и серьезное событие.
— Позвольте личный вопрос в конце интервью. Что вы больше всего любите? Что для вас всего ближе и где вы больше всего любите находиться? На работе, дома, на даче, на природе? Что вы любите пить — чай, кофе?
— Кто же искренне ответит, тем более на камеру… Я в свое время три года проработал во Франции и там приобщился к популярному французскому красному вину. Поэтому из напитков мне нравится красное вино. В последнее время перешел на зеленый чай, хотя до этого много пил кофе. Наверное, с возрастом все-таки надо беречь здоровье.
А что касается того, где ты больше всего хочешь находиться… Конечно, мы больше всего отдаем времени работе и постоянно находимся в командировках, в каких-то дальних поездках. Но всегда тянет домой. А с учетом того, что у меня растет семилетний сын, в которого хочется вложить все те знания, которыми ты располагаешь, и уберечь его от каких-то опасностей в будущем, то я стараюсь проводить как можно больше времени с семьей.
— Кстати, очень хорошо выглядите, спортивно. Мы знаем, что белорусский Президент активно занимается спортом, и Беларусь вообще спортивная страна. Занимаетесь ли вы каким-то видом спорта, есть ли какой-то любимый?
— Только в свое удовольствие. Я не занимался никогда профессионально никаким видом спорта. Я регулярно делаю по утрам зарядку, два-три раза пробежку, сейчас летний сезон начался, и можно на велосипеде покататься всей семьей, что тоже очень помогает быть в форме.
