Бжезинский vs Киссинджер
Соперником Бжезинского в дуэли "железных советников" Белого дома называют не менее знаковую фигуру – хитроумного, как Одиссей, Генри Киссинджера. Практически предшественника – их разделяют чуть больше года в качестве советника по национальной безопасности президента США (пробел заполнил лишь чуть менее яркий Брент Скоукрофт, который затем вторично занимал этот пост, чего не сделали ни Бжезинский, ни Киссинджер).
Оба иммигранты, оба выпускники Гарварда (его школы международных отношений). Киссинджер – на пять лет старше, ему уже 94. Мало кто знает, что их соперничество уходит корнями аж в 50-е – Киссинджер увел у Бжезинского место профессора в Гарварде в 1959 году. Если это стало первым аккордом их дуэли, то финальным анданте прозвучал уход престарелого Киссинджера с симпозиума в 2008-м посреди речи Бжезинского. "Генри, это же не из-за того, о чем я говорю?" – в тишине вопросил выступающий. "Я ждал такой возможности тридцать лет", – ехидно ответствовал Киссинджер, направляясь к двери.
Так вот, оба выдающихся деятеля американской политико-стратегической мысли – а даже недоброжелатели не могут отказать им в масштабности, особенно на фоне серых и стереотипно мыслящих преемников – представляли две стороны одной медали. Имя этой медали – американское имперское мышление. Школа. Со всеми вытекающими последствиями, штампами и стереотипами.
Оба – представители так называемой реалистической школы, восходящей к Макиавелли и прочим Бисмаркам. Формально – так. Вроде бы как не идеалисты. Однако именно их видение проблем международных отношений и методов их решения каленым железом отпечаталось на американском взгляде на мир.
Штампы как лакмусовая бумажка
Бжезинский, казалось бы, и пытался быть реалистом. Анализировал факторы и особенности, призывал вникать в специфику исторического пути. Но его личные эмоции и обиды, еще детские, а также заложенные поколениями его предков, польских шляхтичей, властно влекли его прочь с тропы непредвзятого анализа. И он постоянно и настойчиво в своих работах дополнял геополитические традиции Маккиндера и Спикмена о необходимости окружения "хартленда" (евразийских континентальных просторов, то есть России и Китая) своей страстной ненавистью. Ненавистью ко всему тому, что он относил к "азиатской нецивилизованности". Не будем в который раз называть, какой стране он отказывал в цивилизованности.
Конечно, немало международников и дипломатов, встречавшихся с господином Бжезинским лично, принимали за чистую монету его политкорректные формулировки – мол, я уважаю русский народ, но вот режим России ну никак не приблизится к человеческому образу и подобию. Но ничего, мол, настанет день, и "сблизившаяся с Западом" Россия сама увидит "выгоды" от "вхождения в семью цивилизованного международного сообщества"… Знакомая лексика – ее часто можно услышать от различных российских интеллектуалов. Это лакмусовая бумажка – так выявляются птенцы гнезда Збигнева Бжезинского.
А вот Генри Киссинджер всячески избегал эмоций в таком деле. В 1975-м он, искренне переживавший всегда за судьбы Израиля, убедил его пойти на уступки. Он напомнил тогда судьбу крепости Масада, где воины предпочли самоубийство сдаче римлянам в плен. И показал, что иногда уступки лучше тупика.
Киссинджер был подлинным сторонником реальной политики. Он поразил мир, организовав сближение США при Никсоне с Китаем Мао Цзэдуна. Совершенно немыслимый. Но до умопомрачения прагматичный ход озадачил весь мир. А ведь логика была железобетонной – два абсолютно несхожих режима объединялись против третьего – СССР. Вопреки всем рассуждениям о демократии и правах человека. Просто бизнес, ничего личного…
Покойный Бжезинский тоже был циничен по-своему. Он прямо пользовался терминологией древних империй, говоря об СССР и России как об империи, которая обязана рухнуть. Она не может не рухнуть. Почему? Да потому что иного быть просто не может.
И вот отсюда-то и растут корни шокирующей наивности новых и новых поколений американской дипломатии. Бжезинский своим мощным влиянием вложил им в головы штампы, которым те и руководствуются до сих пор. Ага, если в Афганистане сработало (Бжезинский прямо говорил Картеру, что это шанс втянуть Советы в собственный Вьетнам), то так будет и дальше. Далее везде. Если в странах Балтии русофобия и местечковый национализм – влиятельные факторы вскармливания "активистов", то так будет и в Беларуси. Далее везде. Если рухнула Персидская империя, то рухнет и Китай. Далее везде.
Схемы vs мышление
Покойный Бжезинский был сам-то не настолько стереотипно мыслящий. Да вот беда: он полагал, что обучение схемам продуктивнее самостоятельного мышления. Что поделать – огрехи системного подхода. Когда общества, государства и регионы якобы должны работать как механизм. Унитаз. Если правильно дернуть за ручку – польется вода. А как иначе?
Что, вы говорите, в Сирии религиозные меньшинства за действующий режим? Ерунда! Плохо работали! А ну, еще немного демократической риторики в топку! Если это работает в Украине (уж который майдан на счету), значит, сработает во всем регионе. Майдан не получается? Плохо работаете, джентльмены. Усилим ингредиенты.
Покойный был, безусловно, выдающимся мыслителем, оказавшим неизгладимое влияние на американскую внешнюю политику. Только вот есть надежда, что более глубокое понимание специфики стран и регионов, ассоциирующееся с его вечным соперником, все же возобладает. Особенно при нынешней администрации. Как бы это помягче – не самой идеалистической в истории Соединенных Штатов.
