В последнее время в определенных кругах стало очень модно рассуждать о беспрецедентном "сближении" Беларуси с Европейским Союзом. Между тем более уместно характеризовать данный процесс не столько как "сближение", сколько как возвращение на исходные позиции, своего рода оздоровление контактов между Минском и Брюсселем.
На сегодняшний день основным достижением отечественной дипломатии на западном направлении является отмена большинства антибелорусских санкций, однако ограничительные меры в международных отношениях сами по себе являются аномалией, соответственно, их ликвидация может считаться лишь движением в сторону нормы, а вовсе не ее превосхождением. Этот путь будет долгим и тернистым, так как, во-первых, подобные попытки уже не раз предпринимались сторонами, а во-вторых, до заветной точки с надписью "старт" все еще достаточно далеко.
Напомню, что между Беларусью и ЕС как не было, так и нет базового соглашения о сотрудничестве, белорусские граждане по-прежнему платят наиболее высокую цену в 60 евро за открытие шенгенских виз, а наша страна остается единственным европейским государством, не входящим в Совет Европы.
Брюссель весьма принципиален в вопросах смертной казни
И вот тут уже нужно внимательно подумать, в какой последовательности Минску стоит решать эти вопросы и все ли из них действительно так уж необходимо "закрыть" с точки зрения национальных интересов. Безусловно, включение в такую серьезную организацию, как Совет Европы, объединяющую 47 государств, весьма значимо с точки зрения имиджа Беларуси и, по всей вероятности, повлечет за собой и решение визовой проблемы, и подписание заветного соглашения. Однако на этой дороге у Минска появляется серьезное препятствие в виде наличия исключительной меры наказания (смертной казни) в отечественном уголовно-исполнительном законодательстве. При этом Брюссель регулярно требует от белорусского руководства ввести мораторий на смертную казнь в качестве базового условия вступления в Совет Европы.
Здесь, кстати, необходимо дезавуировать распространенный миф о том, что, мол, европейцы цепляются только к нам, а, скажем, с американцами или Китаем, не говоря о Саудовской Аравии, спокойно сотрудничают. Это, мягко говоря, не совсем так. Для начала стоит отметить, что ни США, ни Китай, ни Иран или Саудовская Аравия не стремятся в Совет Европы, а во-вторых, в тех же Штатах из-за действий ЕС регулярно возникают проблемы с приведением в исполнение смертных приговоров. Для многих будет сюрпризом, но еще в 2011 году Еврокомиссия ввела запрет фармакологическим кампаниям ЕС на экспорт тиопентала натрия для нужд системы исполнения наказаний США, что привело к дефициту данного препарата, являющегося важным компонентом в составе смертельных инъекций. Приведенный факт является показательным, если рассматривать практическую сторону вопроса, а что касается политической составляющей, то нужно признать, что Брюссель негативно реагирует на все без исключения случаи приведения в исполнение смертных приговоров, что выражается в различных "осуждающих резолюциях", "заявлениях" и т.д.
Проблема выбора: правовой суверенитет или признание ЕС?
Но это, как говорится, суверенное право ЕС, а что же в этой ситуации должна сделать Беларусь? Насколько целесообразно обменять закон на перспективу членства в Совете Европы? Здесь стоит обратиться к статистике вынесения смертных приговоров в нашей стране, в том числе для того, чтобы понять роль исключительной меры наказания в правоприменительной практике судов и в общей криминогенной картине. По данным генеральной прокуратуры, в 90-х годах прошлого века судами выносилось от 20 до 40 смертных приговоров ежегодно. Чемпионами этой мрачной статистики были наиболее тяжелые с точки зрения безопасности белорусского государства 96-й и 97-й года, когда количество "расстрельных" решений составило 46 и 47 соответственно.
Однако в начале 2000-х на совещании МВД было объявлено о ликвидации организованной преступности в Беларуси, что естественным образом сказалось и на применении смертной казни. В последние 16 лет в среднем выносилось от 2 до 4 смертных приговоров ежегодно, при этом в 2007 году таковых решений было 7, а в 2009-м — 9. Однако были годы, такие как 2012, 2014, 2015, когда суды не выносили ни одного приговора, связанного с исключительной мерой наказания. К сожалению, в прошлом году суд в четырех случаях был вынужден принять решение о необходимости назначить обвиняемому наказание в виде смертной казни. Таким образом, очевидно, что криминогенная обстановка в Беларуси достаточно стабильная, применение смертной казни действительно является исключением в практике судов. Такие приговоры выносятся редко и в отношении вопиющих преступлений против жизни людей, соответственно, смертная казнь не является нормой государственной репрессивной политики по борьбе с криминалом. То есть, в принципе, исключительная мера может быть отменена совершенно безболезненно для интересов общественной безопасности, однако здесь мы упираемся в моральный аспект.
В 1996 году против отмены смертной казни на республиканском референдуме высказались 80,44% граждан, не менее 70% белорусов придерживаются такого мнения и по сей день. С учетом настроений общества Александр Лукашенко еще в 2012 году заявил, что "никогда не пойдет" на введение моратория, поэтому в ближайшей перспективе Совет Европы Беларуси не светит, и думается, что ничего страшного в этом нет. Здесь существует проблема выбора: либо право общества самостоятельно определять меры социальной защиты, либо обмен этого права на различные "плюшки", которые прилагаются к членству в престижных международных организациях. Пока очевидно, что белорусский народ выбирает первое, хотя думается, что, выступая в поддержку сохранения смертной казни, обыватель меньше всего увязывает этот вопрос с отношениями с ЕС.
