Евгений Лешковский, Sputnik.
Раймондс Паулс, вспоминая прошлое в беседе с корреспондентом Sputnik Латвия, особенно не критикует СССР: "А зачем? У меня много светлых чувств связано с СССР — хотя бы потому, что я тогда был моложе".
Критикам маэстро рекомендует прежде сильно подумать и взвешивать каждое слово.
— На днях встречался с Аллой Пугачевой, которая сейчас отдыхает в Юрмале. Мы с ней тоже говорили о "четверти века назад". Алла мне сказала: "Как было — так и рассказывай. Далеко не все ведь плохо было. Помнишь?"
Хорошо помню! И те, кто теперь окрашивают его черной краской, неправы. Но и с теми, кто говорит, что тогда было прекрасно по сравнению с сегодняшним днем, тоже не согласен. Те, кому сейчас не очень живется, начинают вспоминать: и картошка тогда дешевле была, бензин когда-то стоил 7 копеек за литр, оплата квартиры — ерунда, а медицина вообще бесплатная.
И нынешнее время нельзя превозносить по сравнению с советским прошлым. Посмотрите, какая теперь экономическая ситуация здесь? Не особенно хорошая. Маленькое государство, которое не имеет ни нефти, ни производства… И я не понимаю, как обычные люди, отработавшие здесь по полвека, теперь живут на пенсию 150-200 евро? На эти деньги даже коммунальные расходы не потянуть. Трезво я на все смотрю…
Но если о минусах, то вот была полная глупость: закрытые границы — и никого не выпускать. Даже в ГДР съездить было событие! Вовсе не случайно многие творческие свободолюбивые люди так стремились заглянуть "за занавес": а что — там? Так выпускать надо было их! Чтобы они спокойно съездили, посмотрели, оценили и, думаю, многие вернулись бы.
"Думали — постреляют-постреляют, власть сменится, но СССР останется…"
— Помните путч, 1991-й год? Какие у вас были ощущения тогда?
— Очень тревожные у меня были чувства. Я в тот день был здесь, в здании латвийского радио. Тут люди ходили, смотрели друг на друга, спрашивали: что будет? Никто не знал. А многие предполагали, что будет и в Латвии кровопролитие. Но, слава Богу, в Риге обошлось — не случилось здесь страшных кровавых событий, которые были в Москве.
Тогда я работал министром культуры. И даже я не мог предположить, что СССР распадется. И я, и многие знакомые думали, что постреляют, постреляют, придут к власти другие люди, но СССР останется.
— Что ответите, например, бывшим коллегам-политикам, кто теперь критикует советские годы, хотя тогда еще и в школе не учился…
— Верно, сейчас многие критикуют СССР. При этом сами они в нем толком не жили: помнят лишь что-то из детства. А я помню побольше! Например, последние годы войны. Или еще раньше: как по улицам шли люди с желтыми звездами на груди. Страшно. Мы тогда с семьей жили за Двиной, и я еще помню, как в последние дни войны все бомбили. Потом видел, как по улицам двигались колонны пленных немцев.
И помню, как в первое время после войны стоял в очереди за хлебом — по два дня. Видел, как Ригу восстанавливали — со всего Союза люди ехали. А мы, мальчишки, бегали по дворам и собирали не только патроны, но даже гранаты. Кидали в огонь эти патроны, потом кто-то без пальцев оставался.
В общем, многое пережил. Не самые яркие годы. При этом я советское прошлое не вижу только в мрачных цветах. Жизнь вообще разная, а у меня еще и музыкальная.
"В отличие от рок-музыкантов комсомольцы были готовы к распаду Союза…"
— Вы выступали перед первыми лицами СССР. Брежнев любил творчество Раймондса Паулса?
— Я и перед Андроповым выступал, и перед Горбачевым. Но как Брежнев и другие "самые первые" меня воспринимали — не знаю. Откуда? Они сидели в первом ряду в огромном Кремлевском дворце, а я играл на сцене: пришел, выступил, ушел. Со всего Союза на крупные даты (День милиции, октябрьские праздники, новогодние) приезжали музыканты, чтобы выступить там несколько минут. Такие выступление были очень нужны для карьеры. Только больше запомнилось не это, а все, что вокруг. Мы же месяц все в Москве жили. Вот где была дружба народов — в гостиницах! Что там делали? Понятно… Выпивали, закусывали — и готовились к выступлению "на самом высоком уровне"!
— Многие, кто в 1991-м боролся с СССР, теперь говорят, что оказались совершено не готовыми к тому, что случится потом.
— Подтверждаю! В Латвии почти никто не был готов к переменам. К примеру, рок-музыканты. Помню, они все в 1980-е играли в Старой Риге в кафе "Аллегро", которое было закреплено за ЦК комсомола ЛССР, где тогда сидел Валерий Каргин, ставший потом банкиром. А вот комсомольская верхушка уже была ко всему готова! Думаю, если бы Союз не распался, а, как многие теперь говорят, реформировался, то они попали за решетку по каким-нибудь статьям вроде "валютные махинации"…
Теперь в государственных СМИ Латвии тоже цензура
— Цензура вас коснулась в советские годы?
— А я был совершенно безопасным для власти музыкантом — и те, для кого я что-то писал. Да, тексты песен наши музыканты отдавали "на согласование", помню, из какой-то даже убрали слова "белый кораблик", который "по морю плывет". Наверное, подумали, что на белогвардейцев намек. И на телевидении была цензура. Ну так и теперь в государственных СМИ Латвии цензура.
Хотя не всегда цензура — плохо. Посмотрите, какие прекрасные фильмы были — те же комедии! Режиссеры, когда хотели что-то эдакое сказать, должны были действовать тонко, и при этом, чтобы было понятно — и смешно, и интересно. Это народ понимал. И до сих пор эти картины вне времени. И в музыке так же надо было действовать. Кстати, у многих рок-музыкантов тогда тексты песен были намного сильнее, чем теперь, глубже.
Никто не поспорит, что тогда в огромном почете были самодеятельные коллективы Латвии — танцевальные, хоровые. Их поддерживали, у них было намного больше возможностей выступить перед большой аудиторией. И писали о них, и говорили намного чаще. Сейчас самодеятельная культура в Латвии тоже на очень высоком уровне, но о ней мало говорят.
Между прочим, почти все музыканты, которые теперь побеждают, получили образование в советские годы, ну или хотя бы в их сердца тогда попали золотые зерна творчества. Сейчас образование, конечно, не такое. Педагоги же чувствуют к себе отношение со стороны государства. Зарплаты у них смешные! А чиновников над ними — полчища. И тем более, когда в таких тяжелых условиях наши музыканты получают хорошее образование, а потом добиваются высоких результатов и больших побед, о них важно рассказывать.
— А свою музыку тех времен вспоминаете?
— У меня до сих пор студия в здании латвийского радио. Я сюда как зашел в 1950-е, так до сих пор тут. Я уже динозавр в этих стенах. И в этих же стенах прошло развитие всей латвийской музыкальной культуры того времени. Все тогда здесь репетировали, записывались. Тут огромные архивы записей. Такая музыкальная энергия! Она, конечно, подпитывает.
