Вера Дашкевич, Sputnik.
Реку крови на улице Обувной, дикий голод и соблазнительный запах с расположенного рядом хлебозавода, а еще ужасный холодящий страх во время облав вспоминали бывшие малолетние узники на круглом столе, посвященном 75-летию образования Минского гетто.
Минское гетто считается одним из крупнейших в Европе и вторым по величине после Львовского в СССР. Чуть более чем за два года в нем побывали более ста тысяч евреев. Причем не только местных. Сюда эшелонами везли на смерть евреев из Германии, Австрии и других европейских стран.
Запах свежего хлеба над гетто
История Минского гетто началась 19 июля 1941 года. В этот день на минских улицах появились объявления: всем евреям с семьями предписывалось перебраться в отдельный район. На переселение дали пять дней.
"Я родилась в большой еврейской семье. У мамы было пятеро детей. И я хорошо помню этот день — солнечный, яркий. Мы шли в гетто, поднимаясь в горку, было очень жарко. Помню, что мама надела на нас и зимнюю, и летнюю одежду, чтобы дедушкам и бабушкам было легче нести остальные вещи", — рассказала бывшая малолетняя узница минского гетто Майя Крапина.
К 1 августа за колючей проволокой на территории в один квадратный километр собрали более 80 тысяч человек. Несанкционированный выход за колючую проволоку карался расстрелом.
"Я оказался в гетто вместе с мамой, когда мне не было еще и трех лет. Маму часто угоняли на работу, а я оставался один. Я до сих пор не могу понять, как выжил: голодный, практически бездомный, днями околачивался в поисках укрытия и еды. А над всем гетто стоял запах свежего хлеба с хлебозавода", — поделился своими воспоминаниями Владимир Трахтенберг.
Жизнь в гетто быстро научила трехлетку одеваться в полной темноте, завязывать шнурки на ботинках, быстро и сразу съедать все, что удалось добыть, чтобы еду не отняли старшие дети, и самое главное — не плакать и не кричать ни при каких условиях.
Расстрелы и облавы
Минское гетто пережило несколько массовых расстрелов, или, как их называли немцы, акций. За два дня 7-8 ноября 1941 года в гетто были убиты 18 тысяч евреев, а потом, 20 ноября, — еще 15 тысяч человек. Массовые расстрелы были и в 42-м, и в 43-м.
Были и будничные убийства. На одном из таких расстрелов, по словам израильского историка, сотрудника Национального института памяти жертв нацизма и героев сопротивления "Яд ва-Шем" Арона Шнеера, присутствовал рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер, который в августе 1941 года приехал с инспекцией в Минск.
"Парадокс в том, что он, человек, которому подчинялись все концлагеря, до приезда в Минск ни разу не видел человеческой смерти. И вот он пожелал увидеть одну из акций по уничтожению евреев. На расстреле сознание он не потерял, но был очень потрясен. А когда вернулся в Берлин, рекомендовал, будучи обеспокоенным за психологическое состояние солдат, не назначать в расстрельные команды СС мужчин, у которых есть семьи. А также активнее использовать душегубки", — рассказал израильский историк.
С весны 1942 года евреев из минского гетто тоже стали уничтожать в душегубках.
Не-погромы и деревня Праведников
В минском гетто были расстрелы, облавы, но не было погромов, поправляет бывших узников минского гетто израильский историк. Погром — это всегда стихийные эмоции и действия местного населения. Но белорусы, как ни пытались их спровоцировать фашисты, грабить и убивать соседей массово не шли.
"К чести белорусского народа, на территории республики, особенно в границах 1939 года, никаких погромов не было. Это все делалось специальными немецкими подразделениями, литовскими вспомогательными частями, латышской ротой, сформированной в Минске, и местной достаточно многонациональной полицией. Но в любом случае, это были организованные спецподразделения. Взрыва народного гнева белорусов в отношении евреев не было", — подчеркнул Шнеер.
Бывшая узница минского гетто Майя Крапина десятилетия ходатайствует о придании белорусскому местечку Поречье статуса деревни Праведников. Крапина потеряла в гетто всю семью: младшую сестру-грудничка случайно задушили во время очередной облавы, еще одна сестра пропала без вести, мать повесили на Юбилейной площади, дедушку и бабушку расстреляли. Сама Крапина вместе с другими узниками бежала к партизанам.
Из гетто бежали в основном женщины, старики и дети, взять к себе столько небоеспособных людей партизаны не могли. В итоге 40 еврейских детей приютили жители белорусской деревни Поречье.
"В каждой хате было по одному ребенку. Меня взяла белорусская женщина, которая заменила мне маму, вылечила меня. Когда в деревню приходили фашисты, наши белорусы уводили нас на болото — немцы боялись туда идти. Мы сидели там по два-три дня, а потом нас забирали обратно. Это настоящие герои. Они рисковали своей жизнью, но спасали нас. Все знали, что в деревне находиться 40 еврейских детей, и никто нас не выдал", — рассказала Крапина.
Все 40 детей пережили войну. Уже в наше время те, кто дожил до старости, пытались добиться для своих спасителей звания Праведников народов мира, которые присваивает "Яд ва-Шем". Но сохранить память удалось не обо всех. Крапина вместе с другими бывшими узниками гетто установила в деревне памятник своим спасителям со словами благодарности. В будущем рассчитывают, что в мемориальном комплексе
"Яд ва-Шем" будут увековечены имена всех белорусов из Поречья. Пока звания Праведников были удостоены только восемь человек.
История минского гетто — история огромной трагедии одного народа и благородства другого — могла бы стать основанием для открытия в Беларуси Центра изучения Холокоста, заявила на открытии круглого стола Временный Поверенный в делах Государства Израиль в Республике Беларусь Юлия Рачински-Спивакова.
С предложением о создании такого Центра она обратилась к белорусским властям.
"Я хотела бы использовать эту площадку для того, чтобы предложить Беларуси стать площадкой для создания Центра изучения Холокоста. Я думаю, и история о Праведниках (белорусах, которые во время ВОВ спасали евреев — Sputnik), и жизнь еврейского населения здесь до войны, и та трагедия, которая произошла, служат предпосылками, чтобы тема Холокоста изучалась здесь", — заявила Рачински-Спивакова.
