Очень популярными стали в прессе стенания дев, не обремененных семьей, страдающих от того, что окружающие допекают их вопросами: "А когда же ты выполнишь свой гражданский долг и жизненное предназначение, выйдя наконец замуж?" Они в своих повествованиях очень жалобно ругают противное общество, не желающее видеть в них самостоятельных в поле воинов, обижаются на мам, мешающих жить допросами про несуществующих внуков.
Рекомендую девушкам, в которых вопросы про замуж вызывают такой протест и агрессию, внимательно прислушаться к себе и подумать: а действительно ли сложившаяся ситуация — это осознанный выбор, либо они просто пытаются обстоятельства упаковать в красивую коробочку, выдав отсутствие желаемой семьи за бунт против традиций?
Вот я, например, безнадежный неликвид брачного рынка по меркам нашей родины: старая дева, ни ребенка, ни котенка, и какие там еще существуют ласковые обозначения для человека, который в пожилом тридцатилетнем возрасте имеет наглость не быть не то что замужем, а хотя бы разведенной и печальной матерью-одиночкой.
И вопросы про "когда же муж и дети" мне задают очень часто и весьма бесцеремонно. Осознаю, что, отвечая вежливо про никогда, кажусь людям каким-то диковинным существом о двух головах: выглядит, конечно, забавно, но лучше пристрелить на всякий случай. Такая реакция понятна — я сильно не вписываюсь в заложенную в этих людях программу, нарушаю их картину мира, непонятная я какая-то, а все, что непонятно — пугает, и, скорее всего, опасно.
Но это их страх, не мой, поэтому никакие увещевания про стакан воды в старости меня не огорчают. Да, эти вопросы про брак и семью немного утомительные, но это примерно как надоедливое "пакет нужен?" в магазине: настолько незначительно, что уже и не заметно, не говоря о том, чтобы обижаться или страдать.
Интересно, что вопросов на тему "почему?" не возникает, ибо по установкам нашего общества причина незамужа может быть только одна — не берут. И тут же начинаются поиски моих страшных изъянов, и я, конечно, стараюсь всегда помочь, утверждая, что в полнолуние у меня отрастает большой мохнатый хвост, передающийся по наследству, но, вообще, это довольно глупое патриархальное наследие — изначальный отказ женщине в праве на выбор. Сиди, дурочка, прихорашивайся и жди принца. Причем белорусские принцы — то еще сокровище, но на их самооценке это никак не отражается.
Традиция повального создания семей людьми, совсем к этому непригодных, привела к тому, что Беларусь и Россия занимают лидирующие позиции в мире по количеству разводов. В среднем две из трех пар, которые любят друг друга до гроба, распадаются в течение пяти лет. Потому что их реальная цель не создание семьи — они просто хотят поскорее вписать себя в сложившуюся систему, мимикрировать под окружающих, не выбиваться из стаи, не догадываясь, что семья — это работа, с которой некоторые не справятся, а некоторым она и не нужна вовсе.
И потом им становится скучно. Потому что стандартная схема действий белорусского обывателя прописана только до определенного отрезка, ограниченного весьма: детский сад, школа, институт, работа, женитьба, дети. А дальше человек, привыкший все делать по схеме, остается без четкого руководства, и не понимает, что делать оставшиеся 40-60 лет жизни. Циклически ксерокопировать дни своей жизни? Да, раньше это срабатывало, но теперь люди начинают волноваться, метаться, и в худших традициях искать не решение проблемы, а виноватых. Виноватыми оказываются жена-стерва и муж-подлец, поэтому от них надобно срочно избавиться. Ну что, тоже развлечение. Но можно и без него.
И нет, я не против семьи и детей и даже знаю отличные примеры очень крутых пар (кстати, в основном это или вторые браки, или люди поженились, когда им было за те самые ужасные 30).
Мой выбор — это не принципиальное отрицание чего-либо, просто я всегда делаю только то, что хочу, и никакого строительства отношений на всю жизнь мне никогда не хотелось. Как не хотелось бегать за людьми, пропагандируя свою точку зрения — зачем убеждать рыбу лазать по деревьям? Но вот ситуацию, когда рыба самостоятельно, целыми косяками, пытается лезть на пальмы и сосны, я называю не эволюцией, а массовым самоубийством.
