Свержение советских режимов на Ближнем Востоке стало для Европейского Союза своеобразным ящиком Пандоры, который очень уж хотелось открыть, но содержимое вовсе не обрадовало: искали демократию и толерантность, а вытащили хаос и насилие.
Мультикультурализм трещит по швам
К удивлению руководителей объединенной Европы, львиная доля так называемых "беженцев", хлынувших миллионными потоками в страны ЕС, вовсе не планируют "интегрироваться" в европейскую реальность. Они, наоборот, считают, что им как минимум должны, а как максимум и вовсе собираются мстить западным обывателям за разрушенную мирную жизнь.
Выстрелом Авроры для инициаторов политики "мульти-культи" громыхнула отвратительная бойня, устроенная исламистами в Париже. Затем было грустное Рождество в Брюсселе, прошедшее в ожидании терактов. Венцом этой трагикомедии стали массовые нападения мигрантов на женщин, произошедшие в новогоднюю ночь в немецком Кельне и в других городах старой Европы.
После этих событий власти ведущих европейских государств, еще в сентябре прошлого года договорившиеся о распределении квот по размещению беженцев, медленно, но верно стали отрекаться от собственных принципов и принимать меры к ограничению миграционных потоков.
Особого внимания заслуживает тот факт, что пионерами в этом деле стали страны Скандинавии, давно известные в мире своими либеральными свободами, а это значит, что мультикультурализм просто трещит по швам.
Например, Финляндия объявила, что планирует экстрадировать около двух третей от общего числа прибывших мигрантов, то есть примерно 20 тысяч из 32. А "икона либерализма" — Швеция вышлет не менее 80 тысяч человек. Думается, что такие жесткие решения принимаются не потому, что европейские элитарии вдруг кардинально изменили свою позицию по вопросу беженцев, а скорее по причине того, что давление общества на органы управления стало просто беспрецедентным. Промедление в данном вопросе может не только открыть путь во власть крайне правым, но и стать причиной настоящего социального взрыва на межэтнической почве.
Кроме того, рост антимигрантских настроений в государствах "ядра" Евросоюза естественным образом находит свое отражение в народных массах так называемых "новых членов" и ранее слывших весьма проблемными с точки зрения восприятия обществом европейских ценностей. Поэтому, совсем не зря министр иностранных дел Литвы Линас Линкявичус пришел к выводу о том, что 2016 год станет настоящим испытанием на прочность для Шенгенской зоны, так как страны ЕС "все активнее отгораживаются друг от друга", а закрытие государственных границ приобретает характер "эффекта домино".
Есть такое слово "надо": беженцев придется принимать
Между тем в самой Литве проблематика мигрантов уже используется различными силами в преддверии проведения парламентских выборов осенью 2016 года, а в дальнейшем вполне может стать поводом для весьма серьезной внутриполитической дискуссии в литовском обществе.
Согласно решению Европейской Комиссии, Литовская Республика в ближайшие два года будет вынуждена принять больше тысячи беженцев из Сирии и Ирака. Не исключено, что их количество может увеличиться до 10 тысяч человек. Безусловно, основные массы мигрантов будут рассматривать Литву не как конечную точку маршрута, а скорее как трамплин для "прыжка" в Западную Европу. Но даже этот транзит приведет к образованию крупных общин выходцев из Ближнего Востока на территории Литвы. Такая ситуация станет совершенно новым явлением для литовского руководства, а отсутствие у чиновников и полиции практического опыта работы с массами мигрантов вполне могут привести к возникновению дополнительных рисков криминогенного характера.
При этом нужно учитывать, что литовское общество достаточно однородно в этническом плане и весьма консервативно в своих убеждениях, а государственная власть не может избежать конфликтов даже с относительно близкими национальными меньшинствами русских и поляков, не говоря уже об адекватном понимании далекой арабской культуры.
Например, основным камнем преткновения в отношениях властей Литвы и польской общины является вопрос права литовских поляков на родную транскрипцию названий улиц в местах компактного проживания и польскую версию написания имен в паспортах. А теперь представим себе, как отреагирует электорат литовских консерваторов на появление женщин в парандже в общественном транспорте, торговых центрах и ресторанах?
Другим проблемным вопросом, скорее всего, будет рост социальной напряженности, связанной с государственными расходами по пребыванию мигрантов. Обнародованные суммы в 600 евро, которые правительство планирует выделять ежемесячно на обеспечение одного беженца, уже вызывают гнев и возмущение среди малообеспеченных слоев населения. Литва, прямо скажем, не самая богатая страна Европы и политикам будет очень сложно объяснить, почему пенсионер с 30-летним стажем получает 200 евро и платит из них около 150 евро за квартиру, а "пришелец" из Ирака находится в гораздо лучших условиях?
Конечно, можно ответить, что большая часть средств на содержание беженцев поступит в Литву из бюджета ЕС, однако тогда гражданам начнет казаться, что для властей Евросоюза значительно важнее пришлые мигранты, чем коренные литовцы, вдруг оказавшиеся на вторых ролях в собственной стране.
Кроме того, обыватели обязательно вспомнят о том, что и сама Литва — страна с большим миграционным потенциалом, правда, в большей степени выездным. Это объясняется тем, что уровень безработицы в Литве выше среднего в ЕС и по данным Евростата составляет около 9,5%, по причине чего многие молодые и активные литовцы в поисках лучшей доли уезжают за границу, в основном в государства Западной Европы. В результате численность населения Литвы значительно упала — с 3,7 миллиона в 1989 году до 2 миллионов 890 тысяч в 2015 году и, по прогнозам специалистов, к 2030 году уменьшится еще на 20%. Такая негативная демографическая тенденция еще в большей степени усилит спекуляции и фобии среди населения. Ведь допущение, что "наш маленький народ вымрет, а на его земле будут жить другие" — самый страшный кошмар для любого прибалта, в ментальности которого центральное место всегда занимает сохранение собственной идентичности и уникальной культуры.
Однако литовское государство, бюджет которого примерно на треть формируется из дотаций ЕС, вряд ли будет в состоянии перечить воле Германии и наднациональных элит Евросоюза. Поэтому беженцев придется принимать, с ними нужно будет работать. И Литве целесообразно уже сейчас начинать готовиться разделить с остальными членами ЕС ту часть глобальной ответственности, которую несет на себе участие в проекте "единой Европы".
