Константин Пересветов, Sputnik.
Мечети в Беларуси раньше в основном посещали белорусские татары. Сегодня же случаи принятия мусульманского вероисповедания этническими белорусами уже не являются единичными.
Sputnik встретился с представителями гомельской мусульманской общины, чтобы понять, почему граждане традиционной христианской страны принимают такое решение.
В поисках себя
Владимир принял ислам около четырех лет назад. Отвечая на вопрос "почему?", собеседник Sputnik признается, что это сложно объяснить.
"Вначале появилась необходимость верить во что-то. Потом я стал задаваться вопросом: "Во что я верю?" Ислам дал точное определение, поэтому я мусульманин", — пояснил он.
Почему это был не буддизм, не христианство или другая религия? Владимир отмечает, что буддизм задает вопросы и не отвечает на них. Иудаизм, по его словам, — это националистический кружок. "Я никогда не мог принять, что есть нация, которая стоит выше остальных", — сказал он. От христианства, по мнению новоиспеченного мусульманина, сегодня ничего не осталось, все священные писания редактировались и изменялись, а современная церковь превратилась в "гигантский коммерческий проект по одурманиванию людей".
"Ислам я принял, потому что верю в одного Бога. Причем не важно, как его называют. И что он один для всех — и для иудеев, и для буддистов. Или его совсем нет", — рассуждает Владимир.
Мусульманская община в Беларуси сегодня весьма неоднородна, подчеркнул он. С одной стороны, есть официальный религиозный институт — Муфтиат, с другой — ряд различных течений. Они не разделяются на радикальные и умеренные, как сейчас принято думать. Но делятся по догматам веры — Акиде. Эти различия в исламе складывались постепенно, на протяжении веков, и к современной политической ситуации имеют только косвенное отношение.
Не дань моде
Владимир считает, что рост интереса белорусов к исламу не связан с общей модой на религиозность. По его мнению, пик скоропалительной религиозности приходился на 90-е. Сегодня же ислам распространяется в Беларуси благодаря самостоятельному поиску людей, интернету и "независимым образовательным проектам".
Но быть мусульманином в Беларуси, по его мнению, непросто.
"Если вы расскажете знакомым, что приняли ислам, то быстро увидите, как половина перестанет с вами общаться. А большая часть оставшихся будет на вас навешивать клеймо террориста, ваххабита и так далее", — признался собеседник Sputnik.
Именно это, по его словам, очень страшно. "На самом деле я прекрасно осознаю, что если правоохранительным органам нужно будет закрыть какое-нибудь дело, то они могут выдернуть любого мусульманина. А его родственники и знакомые не будут задавать лишних вопросов. И сами станут говорить, что он всегда вел себя как-то странно", — отметил собеседник Sputnik.
… и не политика
Владимир считает, что для него ислам является прежде всего жизненным путем и системой вероубеждений. К политическим организациям, которые использую ислам в своих целях, он относится отрицательно.
"Ислам — это одно. Религиозные институты — это другое. А различные политические структуры, военизированные, как ИГИЛ, или действующие ненасильственными методами, как Хизб ут-Тахрир, — это вообще третье", — сказал он. И пояснил, что к первому относится хорошо, к остальному — негативно.
"Ислам запрещает акты самоубийства. ИГИЛ и прочие называют это мученичеством. Ислам не позволяет акты террора — "Аль-Кайда" трактует их как джихад. Мне сложно сопоставить то, что написано в Коране, и то, что делает ИГИЛ. Это две параллельные реальности", — подчеркнул он.
Что касается добровольцев, которые едут воевать в Сирию и Ирак, то Владимир объясняет их шаг природной склонностью к насилию. "Они воспринимают ислам как раз из сводок новостей и американских фильмов. Очень часто они просто пытаются примкнуть к каким-то вооруженным группировкам. Сегодня найти контакты подобных военизированных организаций может даже школьник", — констатировал он.
Из любопытства
Анастасия, врач, несколько лет исповедовала ислам, носила хиджаб. О своем прошлом увлечении говорит не без элементов рефлексии и самоанализа.
"Исламом я заинтересовалась из любопытства, а потом это превратилось в неосознанный инструмент достижения личных целей. У меня были очень идеализированные представления о людях, которые называют себя приверженцами этого вероучения", — рассказала она.
Но реальность, по словам собеседницы Sputnik, как всегда, оказалась иной.
"Вскоре при общении с ними у меня возникли проблемы, и они были обусловлены вовсе не какими-либо нарушениями мусульманских правил с моей стороны. Просто рядовые приверженцы ислама часто находятся в плену таких же стереотипов по поводу европейцев, как и многие наши сограждане — в отношении людей с Востока", — поделилась Анастасия.
Она призналась, что никогда не была стопроцентной частью мусульманского мира. Сейчас находится на новом этапе духовных поисков. "Единственное, чего я не хочу менять — это мою профессию", — сказала собеседница Sputnik.
Мнение экспертов
Но почему обычные белорусы и жители других республик СНГ все чаще присоединяются к исламским фундаменталистам и к другим экстремистским группировкам? Эксперты называют разные причины.
Это и ставшее модным увлечение мистической составляющей, и поиск духовного смысла в современной реальности — зачастую, кажется, начисто его лишенной.
И пьянящая экзотика Востока, который издалека кажется кому-то яркой сказкой.
Немалую роль играет для молодых людей и попытка обрести чувство целостности и принадлежности к сильной сплоченной группе, что особенно важно в условиях нынешней всеобщей разобщенности и конкуренции. И чувство избранности и элитарности, которые им при этом прививается.
При этом характерно, что если традиционное мусульманство имеет в Беларуси определенные исторические корни, то радикальный ислам является скорее продуктом глобализации и интернета. И еще — кризиса традиционных ценностей, духовной опустошенности постсоветского общества.
