Ольга Савицкая, Sputnik.
Оксана Лесная — популярная белорусская театральная актриса и одна из самых снимаемых белорусских киноактрис. Она приняла участие практически во всех белорусских фильмах, сделанных в последнее время, но открыли для кино белорусскую актрису российские режиссеры. Ее можно увидеть в сериалах и фильмах "Ускоренная помощь", "Каменская", "Провинциалка", "Роман в письмах", "Супермаркет", "Бумеранг", "Снайпер. Оружие возмездия", "Клянемся защищать" и многих-многих других.
Минские зрители наслаждаются работами Оксаны на сцене Горьковского театра. Ее роли запомнились в спектаклях "Интимная комедия", "Проделки Ханумы", "Волки и овцы", "Ниночка", "Мнимый больной", "Пойманный сетью", "Васса", "Идеальный муж" и, конечно же, в новой комедии "Двенадцатая ночь" по пьесе Шекспира.
2015 год был юбилейным для актрисы и очень насыщенным в творческом плане. Sputnik попросил Оксану Лесную вспомнить о том, как она пришла в театр и рассказать о последней постановке.
О том, как все начиналось
— В старших классах я занималась в минском молодежном театре-студии Дворца культуры автозавода. Меня привлекло название "молодежный", но на самом деле там были и школьники, и студенты, и взрослые люди. Мне очень нравилось участвовать в постановках студии. А спектакль "Пойти и не вернуться", в котором я играла Зоську, даже записали для телевидения.
После этого я ходила по школе гордая, воображая, что я телезвезда. Наверное, если бы сейчас удалось увидеть ту запись, я бы упала со смеху. Но, тем не менее, тогда казалось, что у меня что-то получается.
Руководитель студии посоветовал мне пробовать поступать в театрально-художественный институт. В тот год главный режиссер ТЮЗа Валентин Рыжий как раз набирал курс. Поначалу было страшно, казалось, что у меня ничего не получился, ведь кругом одни гении — на гитарах играют, песни поют. По конкурсу прошла и попала в класс к легендарной Зинаиде Ивановне Броварской. Ей было тогда уже около семидесяти.
И сегодня я стою на том, чему меня научила она: искренность, творческая ответственность, глубокое проникновение в образ. Хоть нам казалось по молодости, что все правила — это уже нафталин, мы придем и создадим новый театр… Но сегодня я понимаю, что каждодневно необходимы даже самые простые мелочи, которым нас учили: не громыхай по сцене, когда ты идешь по пандусу, потому что твои шаги могут заглушать звуки музыки или монолог партнера; не перекрывай на поклоне своих товарищей, не выдвигайся в диалоге вперед на авансцену — помни о партнере и т. д.
На работу меня пригласили и в ТЮЗ, и в "Молодежку", но я выбрала театр юного зрителя. Остались теплые воспоминания о дружбе и общении со старшими коллегами, об актерском братстве.
В Горьковский театр перешла после рождения сына, вернее, когда ему исполнилось два года. По приглашению Бориса Ивановича Луценко, который как раз переходил из Молодежного театра в Русский. На дворе были 90-е, самый пик разрухи. Мой первый муж Сергей Лесной, также актер по образованию, ушел из профессии в бизнес, чтобы кормить семью. Многие коллеги уехали, кто-то выбрал другую специальность. Но я по-женски рассудила, что оставаясь в театре, могла достаточно много времени уделять ребенку. А потом все стало налаживаться.
О кино и характерных ролях
— В кино я пришла достаточно поздно, снималась сначала в российских сериалах, потом предложили съемки и в белорусских фильмах. У меня сложилось, увы, определенное амплуа: железная дама, фрау, бизнес-леди, надменная аристократка и т.д. Видимо, кинорежиссеры выбирают мое лицо — не мягкое, с достаточно острыми чертами.
Я сначала сопротивлялась, каждый раз пыталась как-то смягчить предлагаемый образ, спорила с режиссерами, но мне говорили, нет, нам нужен именно такой жесткий персонаж… Хотя мне кажется, интереснее с таким лицом, как у меня, на экране играть обратную историю.
Как-то Александр Колбышев предложил роль сельской идейной коммунистки. Неожиданную для себя роль я сыграла в сериале "Темная лошадка" Сергея Газарова — журналистку по кличке Радистка, которая работает в военной части и бесконечно болтает обо все на свете, отсюда ее прозвище. Очень характерная роль, мне кажется, получилось смешно.
Обожаю такую режиссуру, когда ты ощущаешь, что режиссер вместе с тобой ищет на съемочной площадке, как сценарий сделать жизненным, настоящим, чтобы сюжет захватывал зрителя. В этом смысле очень нравится сериал "Ликвидация" режиссера Сергея Урсуляка, потому что актеры по внутреннему проживанию образа максимально натуральны, естественны, он всегда у Урсуляка работают блестяще и точно.
Об актерстве и фрезеровщике
Актерство — это такая вещь, которая безумно надоедает на работе, поэтому в жизни лениво играть, прикидываться. Если спросить фрезеровщика, часто ли вы, оттачивая свое мастерство, работаете на домашнем станке, думаю, он вежливо ответит: "Что Вы, может быть, я и прикину в уме, как завтра на работе буду делать сложную деталь, но вряд ли займусь этим дома". И я не пользуюсь своим актерством.
Во-первых, мне кажется, это все очень видно, особенно близким людям. Во-вторых, хочется все маски оставить на работе и вернуться в жизненную историю нормальным человеком.
О премьере "Двенадцатой ночи"
Мне интересна режиссерская концепция Сергея Ковальчика шекспировской "Двенадцатой ночи". В спектакле он капитан, любопытно за ним плыть и понимать, чего он хочет и почему думает именно так. Моя героиня Оливия в "Двенадцатой ночи" — образ романтический. Но я пытаюсь вложить в нее разные стихии: и романтику, и трагику, и лирику.
Люблю роли-перевертыши, например, когда артист плачет, а потом утирает слезы и говорит: "Ах, как же я хочу кушать!" Потому что жизнь часто состоит из таких вещей: ты рыдаешь, а слезы падают в сладкое мороженое. В нашей обыденности есть место и фарсу, и комедии, и драме. И мне нравится такой микс, мне кажется, это заставляет нас двигаться вперед, держась иногда за воздух, находиться на позитивной ноте и отбрасывать вещи, которые выбивают из колеи.
Мне безумно нравится наблюдать, как глазах персонаж меняется, как взаимодействуют партнеры на сцене, как они дополняют друг друга. Для этого театр и существует. Я не люблю театр заданный, когда режиссер надевает на меня образ, им придуманный, и не дает возможности в нем освоиться. Мне хочется сказать в такие моменты: "Но это платье не мое, оно куплено в отделе женского платья, у меня талия уже, мне здесь надо заузить, а здесь отпустить. Мне надо освоить этот костюм, иначе он не станет моим…"
Зато в соавторстве, в тандеме с режиссером, работая на его идею, вместе с ним, я могу сделать образ где-то, возможно, интереснее, чем предложил он.
