За годы войны Бронислав Карпенко прожил маленькую жизнь. Он и в партизанах был, и на фронте воевал. И познакомился с Рокоссовским, и едва ли не сгорел заживо. И совершил подвиг, о котором сегодня ему снятся страшные сны. Обо всем этом он рассказал корреспонденту Sputnik Юлии Балакиревой.
Простые знакомые
В Минске Бронислав Викторович — человек уважаемый. Многие знают, что за личный подвиг он получил орден Славы.
Каково было наше удивление, когда такой человек встретил нас просто и радушно, будто мы старые знакомые. Усадив в кресло, принялся рассказывать последние новости. О том, как ездил сегодня на малую родину — в деревне Уша Березинского района, где когда-то встретил войну. И что от воспоминаний у него разболелось сердце.
"Все пережитое в детстве сейчас воспринимается как-то иначе", — заметил он.
Он рассказал, как быстро уходят из жизни те, с кем он воевал. "В прошлом году в Ленинской организации ветеранов было 285 человек. А на 1 января этого — 184. Каждую неделю уходят из жизни 1-2 человека", — вздохнул Бронислав Карпенко.
А ведь Бронислава Викторовича тоже могло не быть. За годы войны он не раз был на волосок от смерти.
Нелюди
Когда началась война, нашему собеседнику было всего 15. Поэтому понять серьезность произошедшего сначала он не мог. Впрочем, как и все жители деревни.
"Первый день войны я встретил в соседнем поселке, где была сосредоточена торговля. В районе 12:00 по рупору прозвучало заявление Молотова о начале войны. Мы растерялись. Через полчаса ветром сдуло и торгующих, и покупателей. Все разбежались по домам", — рассказывал ветеран.
Уже 3 июля в деревню приехали немцы. Карпенко помнит, как свободно, по-хозяйски они ехали в машине, и как разбегались отступающие советские солдаты, увидев их. Местные, глядя на все это, испытывали горечь и страх. И непонимание того, что делать.
Сначала "хозяева" оккупированной деревни вели себя спокойно. Весь ужас начался спустя несколько дней.
Первой пострадала молодая семейная пара. Девушка вышла во двор, ее заприметили немцы, схватили и, хохоча, потащили в сарай. Она стала плакать и звать на помощь. Из дома выскочил ее муж и бросился к ней навстречу. Тут фашист расстрелял обоих.
"Мы поняли, что к нам пришли не люди, а звери", — признался собеседник.
Предатели
Обстановка была напряженной еще и потому, что среди своих "завелись" доносчики. Еще в начале войны одна семья приютила отступающих советских солдат. Кто-то из деревенских об этом узнал и сообщил немецким жандармам. Те устроили облаву. Была большая перестрелка — погибли солдаты и местные, которые отчаянно их защищали.
В деревне был жуткий голод. Семью Карпенко эта проблема коснулась особенно. Ведь у нее было пятеро детей. Последний родился перед самой войной. Ели то, что вырастили на участке. А зная, что немцы забирают продукты, прятали их возле дома в земле.
"Не жили, а существовали. Но главное, что все целы остались", — говорит ветеран.
Папа-партизан
Отец Карпенко на протяжении всей войны жил с семьей. Дело в том, что из-за оккупации местный военкомат не успел призвать мужчин. Поэтому кто-то сам просился на фронт, другие убегали. А некоторые оставались дома.
К весне 42-го года начали создаваться партизанские отряды. В их состав и входил папа Бронислава Викторовича. Правда, семье он долго об этом не говорил. Сознаваться в таком было опасно.
"Выдал его случай. Ночью к нам в дом постучали. Зашел руководитель партизанского отряда. Смотрим: с отцом обнимаются. Ну, мы и поняли все. После того, как Беларусь освободили, папе выдали документ, подтверждающий, что в годы оккупации он был связан с зарождением партизанского движения", — вспоминает собеседник.
Икона в огне
К концу 42-го года Брониславу Викторовичу приходилось жить, как он выражается, между лесом и домом. В это время немцы начали вылавливать подростков и увозить их в качестве узников в Германию. Чтобы этого избежать, Карпенко с двумя друзьями вырыли в лесу землянки, где и жили.
Изредка подростки навещали семьи. Одна из таких встреч стала для них роковой.
В деревенской школе разместился полицейский участок. В одну из ночей партизаны его подожгли, а также взорвали мост через реку, который вел в деревню. Когда возвращались в лес, были замечены полицаями. Те на ходу стреляли в ребят зажигательными пулями. Испуганные парни вскочили в хату, а она от пуль загорелась.
"И вот я стою в огне, смотрю на икону в углу комнаты, а вокруг нее пламя крутит-крутит. Сгореть заживо не хотелось. Мой напарник прыгнул в окно, его тут же схватили. Я прыгнул следом — прямо в картошку, что росла под окном. По мне дали очередь, но она прошла мимо. Противники, видимо, подумали, что я мертв, и ушли. А я ползком-ползком — и в лес", — вспоминает ветеран.
Вскоре немцев разбили под Курском. Они стали строить укрепления вдоль Березины на случай отступления войск. И землянки Карпенко и его друзей оказались в зоне действий.
Маршал
"Мы пошли к партизанам. Попали в отряд "Победа", входящий в бригаду имени Щорса. Сначала нам давали задание строить землянки. Параллельно учились военному делу. А уже через месяц выполняли боевые задачи. Так было до освобождения Беларуси", — говорит собеседник.
После освобождения отряды расформировали в столичной Лошице. Партизан постарше отправили домой, а тех, кто "в расцвете сил", — на фронт. Брониславу Карпенко до 18-летия не хватало каких-то двух месяцев. Призвать его не имели права. Поэтому вместе с такими же 38 ребятами отправили убирать от завалов район железнодорожного вокзала. По этому поводу он любит шутить: первая метла в освобожденном Минске была его.
Два месяца пролетели быстро, Карпенко отправили под Кобрин, откуда он догонял армию. Участвовал в составе отдельного истребительного противотанкового артиллерийского дивизиона 2-го Белорусского фронта. Прошел всю Брестскую область и Польшу. Познакомился с Константином Рокоссовским.
"В Польше у нас был сложный бой: немцы занимали превалирующее положение. На место подъехал Рокоссовский. Он быстро выскочил из машины — и в траншею. Дал команду моему руководству. А потом прозвучали залпы "Катюши". Немцы были разбиты, и Рокоссовский уехал", — вспоминает собеседник.
Ближе с военачальником Карпенко познакомился после войны, когда Рокоссовский лично вручил ему благодарственное письмо.
"В моей памяти он останется как добрейшей души человек. Любой военный начальник имеет большую власть. Но команды Рокоссовского выполняли не столько из-за страха, как из-за хорошего отношения к нему", — отмечает Карпенко.
Страшный подвиг
А самым страшным днем в жизни Карпенко стало 19 января 1945 года. Тогда он бился один на один с немцем.
Случилось это в Польше. Наши наступали. Подошли к возвышенности, на которой стоял разрушенный дом. В нем сидел немец, который отстреливался. Только пехота поднималась в атаку — гибли люди. Командир дивизии дал команду остановить атаку. Поскольку Карпенко был самым метким стрелком, уничтожить противника дали задание ему. Был придуман хитрый ход. Пока он поднимался к дому, парни, лежа в окопе, поднимали каски, которые повесили на ружья. То есть делали вид, что наступают.
"На месте я понял, что противника с моей стороны не видно, он спрятался за кирпичами. Я растерялся. Тут слышу, наши кричат: "Ура". Немец приподнялся, чтобы посмотреть, что там происходит. И я его уничтожил", — продолжает ветеран.
Пехота пошла в наступление. Командир подбежал к парню и расцеловал его со словами: "Сынок, как же я за тебя переживал". А он стоял сам не свой. Бронислав Викторович признается, сегодня эти страшные мгновения ему нередко снятся. Обычно он тут же встает и начинает чем-то заниматься, чтобы забыться.
За подвиг Бронислав Викторович получил орден Славы.
Дождался
Победу Бронислав Викторович встретил в поле в северной части Германии. Прилег отдохнуть, и вдруг слышит — играет советский марш. А затем на всю округу стали читать текст о капитуляции фашистской Германии. На радостях стали обниматься. Кто-то плакал, бросал пилотку в воздух и стрелял по ней.
В мирное время Бронислав Викторович окончил Львовское военно-политическое училище, многие годы отдал армии. Сегодня, находясь на заслуженном отдыхе, полковник является председателем Совета ветеранов Ленинского района.
