В убежище, где прячут пострадавших от насилия людей, живут не только женщины: молодые и пожилые, одинокие и с грудными детьми, – но и мужчины, включая совсем молодых ребят, едва ставших совершеннолетними.
Sputnik побывал в минской кризисной комнате: услышали истории людей, специалистов и попытались понять, почему женщины оказываются здесь в отчаянии, а потом все равно возвращаются домой.
Типичная многоэтажка
Адрес кризисной комнаты в интернете не найти: попасть сюда можно только по направлению из милиции или личному обращению, но в любое время дня и ночи. Даже снаружи ее не опознаешь: типичная многоэтажка, в Минске таких тысячи, с решетками на окнах первых этажей, со школой и старой детской площадкой во дворе, с неприметным поцарапанным крыльцом.
Уже без малого пять лет в кризисную комнату приходят те, кому больше некуда идти.
Здесь находят приют жертвы домашнего насилия. Останавливаются тут и те, кто пострадал от торговли людьми, остро конфликтует с родными или попросту не может находиться в собственной квартире – например, если она сгорела.
Одни приходят по направлению милиции, сняв побои. Другие обращаются сами, узнав об этом месте от друзей и знакомых, из СМИ. Основная масса, конечно, женщины. Самого разного возраста, потому и жалуются на разное: пожилые – на сыновей, молодые – на мужей и братьев. Некоторые покидают родные квартиры с детьми: как с грудничками, так и с подростками.
Внутри кризисная комната – обычная "трешка", и живут здесь так же: без особого распорядка, лишь предупреждая об отъездах и оставляя специалистам контакты кого-то из близких. Запрет один: никого не приводить, встречаться со знакомыми на нейтральной территории.
Принять она может девятерых. Сегодня здесь свободно лишь одно место, а другие заняты тремя семьями, во всех – дети и очень тяжелые ситуации, всем неоткуда ждать помощи и некуда идти.
Делиться своей историей – тяжело и неловко
В кризисной комнате рассказывают, что в прошлом году здесь бывали и мужчины. Чаще пенсионеры, но однажды обратился мальчик, которому едва исполнилось 18 лет: сирота, в предоставленное жилье его не пускали братья и сестры; мать, лишенная родительских прав, тоже не приняла, проживание с ней было даже опасно для его жизни, и он оказался здесь.
"Покидая кризисную комнату, все остаются у нас на социальном патронате: мы их курируем, порой они сами рассказывают о себе – звонят или даже приходят пообщаться. Тому парню тогда помогли: он учился в колледже, заселился в общежитие", – рассказывает Евгения Ивановская, заведующая отделением социальной адаптации и реабилитации территориального центра Ленинского района.
В первой из трех комнат – пусто, но она явно обжита: на одном из собранных диванов аккуратно сложены одеяла и подушки, книжные полки заняты учебниками и тетрадями, на столе – старенький компьютер да настольная лампа, разные мелочи. На небольшой полке – мягкие игрушки и флакончики с шампунями.
Молодую женщину из комнаты по соседству застаем с детской ложечкой в руках, ее совсем маленького сына – в детском стульчике напротив, со слюнявчиком на шее. Прервавшись ненадолго, она отрицательно качает головой: только пережила суд, ворошить больно, да и историей своей делиться совсем не хочется – тяжело и неловко.
"Главная задача женщины – до нас добраться. Комнату мы предоставляем бесплатно; если кому-то не на что жить, даем продуктовый набор, средства гигиены на первое время. С жертвами работает психолог, а дальше все зависит от жизненной ситуации, человек может находиться здесь столько, сколько нужно", – говорит Ивановская.
Если женщина оказывается тут сразу после избиения – ей вызывают скорую; иногда требуется госпитализация. В целом же, помимо медицинской и психологической помощи, здесь оказывают еще юридическую. Далее – по запросу.
"Сел за угрозу убийства (меня, естественно)... А теперь вышел"
В последней комнате, сквозь которую можно добраться в компактную, но вполне уютную кухню, находим спящую женщину. От звука открывшейся двери она просыпается, извиняется: работает в больнице, вернулась с ночной смены, – просит не делать снимков. На соседней двухместной кровати прячутся с головой под одеяло два мальчишки.
Ирина (имя героини изменено) в кризисной комнате не первый месяц, ждет суда. В скором времени она вместе с двумя сыновьями может остаться без крыши над головой. История простая: родилась в белорусской глубинке – типичной, с уже разваленным колхозом и отсутствием работы; похоронила родных; переехала в столицу и встретила мужчину.
"Три года нормально жили, а потом он начал пить. Несколько лет сожительствовали просто: у него своя жизнь, у нас – своя, никакого до нас дела. Напивался до беспамятства, избивал жутко, в одной квартире стало просто невозможно находиться.
Так продолжалось несколько лет, но идти нам некуда – как сейчас, так и тогда некуда было. Органы опеки детей на какое-то время даже в приют увозили из этого ужаса. Потом он попал в ЛТП, дальше сел в тюрьму за истязания и угрозу убийства (меня, естественно). Я сразу забрала ребят домой.
Эти годы мы с ними как-то прожили, спокойно. Он много лет не работал, задолженность за квартиру огромная, так что коммунальные вычитали у меня из зарплаты, где бы ни трудилась. Иногда половину даже забирали. Вечно без денег – на черный день при всем желании не отложишь. Так сложилась моя жизнь.
А пару месяцев назад милиционер приехал, сказал, что пора вещи собирать: его досрочно выпустили, так что дома оставаться нельзя, нужно ехать в кризисную комнату. Дома все как раньше: соседи говорят, что он страшно пьет, что в этой квартире ужас что происходит. Я много лет бегала – по знакомым, юристам, милициям. А теперь не знаю, куда дальше бежать", – делится своей историей Ирина.
Приходят сюда избитые, но потом возвращаются домой
Жилищный вопрос – главный, решают его все по-разному: разменом, арендой квартиры, заселением в общежитие. В любом случае, кризисную комнату покидают лишь тогда, когда находится выход.
"Сразу после заселения собирается межведомственный совет, в него входят представители разных организаций, знакомые с ситуацией в семье. Предлагают пути выхода, определяют срок: одним хватает трех дней, другие задерживаются на несколько месяцев. Люди находятся в кризисной комнате до момента разрешения конфликта в семье: когда дома станет безопасно и человек сможет туда вернуться", – поясняет Ивановская.
Сперва было жутко видеть этих женщин, делятся в территориальном центре. "А спустя годы осознаешь, что ситуации у всех почти одинаковые. Они приходят сюда, порой избитые весьма серьезно, настроенные разводиться и воевать, а потом несколько дней думают и возвращаются домой. Но сюда еще ни разу не возвращались", – рассказывает Ивановская.
Конечно, оказывались в комнате и такие девушки, которые сразу подавали на развод, находили жилье, действовали. Но это исключения, говорят здесь, большинство женщин словно ждут, что проблема решится сама собой. После эти семьи контролирует милиция, но исключительно по желанию: чтобы хоть как-то наказать агрессора, нужна инициатива, которой зачастую нет.
"Они возвращаются домой от безысходности – большинству больше просто некуда. Законных оснований для того, чтобы выселить агрессора из собственной квартиры, у милиции нет, а те телесные повреждения, что им наносят, не влекут ограничения свободы", – рассказывает психолог центра Евгения Соловей, она работает с теми, кто оказывается в кризисной комнате, на протяжении двух лет.
С чего началось насилие
К психологу идут не все, а в центре на этом не настаивают. Но некоторым женщинам все же необходимо выговориться, хотя в первый день они толком и говорить не могут.
"Приходят в тяжелом горе, таком разочаровании, когда кажется, что жизнь закончилось. Но все женщины, которые находились в кризисной комнате, возвращаются к агрессору. Они приходят в себя через несколько дней и готовы жить дальше – просто привыкли к той обстановке, смирились с ней", – делится она.
О том, почему обстоятельства складываются именно так, судить сложно, говорит психолог. Каждая история – проблема не одного лишь агрессора, а целой семьи, значит, и женщина когда-то оступилась. Однако подталкивать их к каким-либо конкретным решениям в центре не считают правильным.
"Мы лишь пытаемся выяснить, с чего началось насилие: в первую очередь для нее самой, чтобы она поняла, где споткнулась", – рассказывает Евгения Соловей.
Некоторые девушки, осознавая, что не могут оставить квартиру, надеются на возможность проживать в отдельной от агрессора комнате по решению суда, делится специалист. Таким кажется, что в данном случае сожительство – это выход. Но разве с таким "соседом" можно договориться?
"Кризисная комната – лишь временное спасение, но никак не решение проблемы. Пьяницами становятся не сразу; женщина выходит замуж за самого лучшего, заботливого. Но ведь потом что-то происходит? Решать проблему нужно дома: люди живые, со всеми можно разговаривать", – говорит психолог.
Читайте также:
- Минчанка избила мужа сковородой, мужчина в больнице
- Каждое третье тяжкое преступление в Беларуси совершают близкие люди
- "Даже в кино впервые вместе сходили": как вырваться из домашнего насилия
