В истории Белтелерадиокомпании Дмитрий Николаевич Марченко – знаковая фигура. Ветеран Великой Отечественной войны, активный участник партизанского движения на Витебщине, после войны закончил факультет журналистики БГУ. В свои 92 года он помнит многое, что довелось увидеть и пережить в жизни. О своей комсомольской юности он вспоминает с особым трепетом и неподдельной искренностью. Корреспондент Sputnik Игорь Козлов записал эти воспоминания.
Два вступления
Я до сих пор храню свой комсомольский билет за номером 24288403. Мне выдало его бюро ВЛКСМ 25 стрелкового полка внутренних войск НКВД 7 декабря 1945 года.
Это была моя вторая попытка вступления в комсомол. В первый раз меня приняли в комсомол в школе в 1941 году и отправили документы в район. На 27 июня 1941 года было назначено бюро райкома комсомола, и я должен был ехать в Сенно получать комсомольский билет. Не случилось…
Отца "спас" немецкий плен Первой мировой
Я родился в деревне Заполье Сенненского района Витебской области в 1926 году в семье простых крестьян.
Что запомнилось больше всего? Голод 1933 года, когда мы по весне на полях искали остатки невыкопанной перемерзшей картошки и бураков и все это ели.
Мать умерла в 1935 году, оставив отцу, который работал в колхозе, шестерых детей. Отец, Николай Дмитриевич, воевал во время Русско-японской войны и в Первую мировую. С Первой мировой вернулся в 1921 году, проведя в немецком плену пять лет. Этот факт спас ему жизнь во время Великой Отечественной войны. В 1943 году три его сына – я и два моих брата - воевали в партизанских отрядах.
К отцу пришли полицаи, они знали, что трое его сыновей ушли в партизаны. Отца решили расстрелять.
Его поставили к стене сарая, но в это время мимо дома шел немецкий офицер. Он обратил внимание на шум во дворе. Подозвал отца и спросил, в чем дело. Отец ответил по-немецки. На вопрос к отцу, откуда он знает немецкий язык, отец ответил, что пять лет был в немецком плену и работал у немецкого помещика. Назвал место и фамилию этого помещика. Офицер спросил, знает ли отец, кто был соседом этого помещика. Отец назвал фамилию соседа. Оказалось, немецкий офицер был сыном того самого соседа, о котором он спрашивал.
Что это? Случай или судьба? Мне трудно ответить на этот вопрос, но так было.
Партизанские будни
Первый день войны я помню, как сейчас. Мы с другом закончили семь классов, обсуждали, куда будем поступать учиться. Один из жителей нашей деревни вернулся из райцентра, где в 12 часов дня услышал речь Молотова о начале войны. От него мы и узнали об этом.
С начала 1942 года к нам в деревню стали часто приходить партизаны. Сначала в партизанский отряд имени Суворова ушел мой брат. Затем средний брат ушел воевать в Смоленский партизанский полк, который в начале 1943 перебазировался на территорию Витебской области. В 1943 году ушел в партизаны и я.
Что было самым большим испытанием, когда я был в партизанском отряде? Блокада партизанской зоны немцами в конце весны 1944 года по линии Лепель - Орша. Немцы, преследуя нас, сжигали дотла все деревни на своем пути. Во время блокады мы передвигались с места на место в Лепельских и Чашничских лесах, прятались от немцев в болотах. Продуктов практически не было, мы съели все, включая лошадей. В отряде были татары, которые умели готовить конину. Немцы постоянно следили за нами, любой дым, не говоря уже об огне, засекался сразу, и начинался мощный артобстрел или бомбардировка авиации. А когда ничего не осталось, мы питались заячьей капустой.
После того, как мы прорвались из окружения, было принято решение выбираться к своим небольшими группами. Я остался вдвоем со своим напарником. Это был человек в годах, ему было за пятьдесят.
Чтобы спастись от преследования, а передвигались мы только с наступлением темноты, он предложил днем забираться на ели и сидеть на ветках. Однажды немцы подошли к месту, где мы находились. Под елкой, на которую я взобрался, некоторое время сидела немецкая овчарка.
Странная штука, человеческая память: тот момент я помню до мельчайших подробностей, а вот как звали напарника – забыл.
Война для меня закончилась в 1950-м
После освобождения я служил во внутренних войсках, мы занимались ликвидацией бандформирований на территории Беларуси, Прибалтики и совсем немного на Украине. Война для меня закончилась в начале 1950 года.
Когда демобилизовался, заехал погостить к своему старшему брату, который работал начальником железнодорожной станции Засарай в Литве – на границе с Браславским районом и остался там работать секретарем волостного комитета комсомола (это территория меньше района).
Работа пошла, практически каждый день я объезжал на велосипеде все местные хутора, численность комсомольской организации росла. Через полгода меня наградили Почетной грамотой ЦК ВЛКСМ и перевели работать в аппарат райкома комсомола. А через полгода 1 января 1951 года я стал заместителем редактора районной газеты "Победа" в Литве.
В газете я проработал два с половиной года. За это время экстерном сдал все экзамены за три класса, а последний 11 класс я учился в школе, после окончания которой отправил документы в БГУ для поступления на факультет журналистики. Это было в 1953 году. Через пять лет учебы в университете в 1958 году меня распределили в Госкомитет по телевидению и радиовещанию БССР, где я проработал около сорока лет. Прошел все должности вплоть до генерального директора программ – члена коллегии Гостелерадио БССР. В 1975 году мне было присвоено звание заслуженного работника культуры БССР.
Четыре города за пять лет
Я побывал во всех районах Беларуси, вел передачи со всех Всесоюзных ударных комсомольских строек Беларуси.
Чтобы представить масштаб происходящего в то время, я всегда задаю своим собеседникам один простой вопрос: "Вы можете себе представить, чтобы за пять с небольшим лет были отстроены не просто предприятия, а четыре новых города в Беларуси?" Это Новополоцк, Солигорск, Светлогорск, Новолукомль.
Сегодня модернизация заводов или пуск какого-нибудь нового цеха с восторгом освещаются в прессе. А в то время на самом деле поистине грандиозные события воспринимались как норма жизни.
Что больше всего запомнилось из того времени? Первая соль, добытая на шахте под Старобином (Солигорска тогда еще не было). Это было в конце апреля 1960 года. В командировку моментально собрались 20 журналистов из Москвы, Минска и местной прессы. Мы приехали, сидим и ждем известий с шахты. Прибежало два шахтера, и у каждого в руках по куску соли.
Начальник строительства из 20 журналистов отобрал троих, которые должны были спуститься в шахту. Это был собкор газеты "Правда" Иван Новиков – легендарное имя в белорусской журналистике, он сделал для реабилитации Минского подполья то же самое, что Сергей Смирнов для защитников Брестской крепости, Валентина Пономарева и меня.
На бадье, подвешенной на цепи, нас опустили в шахту на глубину 413 метров. Темень, отовсюду льется вода, но все же возбужденные голоса шахтеров я записал. Репортаж из шахты пошел в эфир 30 апреля 1960 года, а на первомайской демонстрации 1 мая шахтеры на тележке катили перед собой добытый кусок сальвинита.
Соловьи и грохот новой стройки
Помню, как началось строительство "Нафтана" в Новополоцке. Это было летом. Не спалось, я на рассвете записал тишину и соловьиные трели. А с самого раннего утра все закрутилось, завертелось и загромыхало. Все это пошло в эфир.
Перед закладкой Лукомльской ГРЭС я записывал интервью с жителями деревень, которые должны были быть затоплены озером.
Но самым мощным событием, оставшимся в памяти с того времени, было освещение строительства мемориального комплекса в Хатыни. В то время первым секретарем ЦК КПБ был Петр Миронович Машеров, а секретарем ЦК КПБ по идеологии Станислав Антонович Пилотович. Было принято решение о возведении памятника жертвам войны и создана рабочая группа. Ей было поручено найти место зверств оккупантов, но чтобы это было недалеко от Минска и вдоль шоссейной трассы. Была предложена Хатынь.
Многие сегодня не помнят, что первоначально памятник, прототипом которого стал Каминский, который на руках нес сына в общую могилу, был повернут спиной к центральному входу. Затем было принято решение его развернуть – это усиливало мощь трагедии, которая произошла там в 1943 году. Для меня это было очень личным событием. Я родился и воевал в тех местах, где были десятки Хатыней.
У меня счастливая судьба, в которой комсомол, наверное, сыграл решающую роль. Он стал для меня открытием мира. Я всегда помню об этом и с благодарностью и грустью вспоминаю свою комсомольскую молодость.
