От олимпийских побед в спортивной гимнастике на постсоветском пространстве мы уже отвыкли. Сегодня побеждают те, чьи результаты в советское время были бы, в лучшем случае, в десятке сильнейших. Успехи отечественных спортсменов в этом виде стали для нас историей. Но в последнее время этот вид спорта вернулся к нам и стал одним из самых обсуждаемых. Вернулся через "желтую" дверь сексуальных скандалов. Но даже если от этого брезгливо скривить губы, мало что изменится — это факт информационной жизни в наши дни.
Не о гимнастике, а о жизни в ней и после нее журналист Игорь Козлов специально для Sputnik поговорил с олимпийской чемпионкой сеульской Олимпиады 1988 года в команде Светланой Баитовой.
О большом спорте, который не отпускает
— Светлана, в этом году тридцать лет, как вы стали олимпийской чемпионкой. В свете пережитого, если бы все можно было вернуть назад, вы пошли бы снова в гимнастику?
— Вы мне задали этот вопрос, сказав, что он будет основным, когда договаривались об интервью. Признаюсь честно, он заставил меня задуматься. У меня нет однозначного ответа. Я могу сказать и "да", и "нет", и все это будет правдой, а не кокетством. Я не могу судить и сравнивать время. Это было не просто другое время — это была другая эпоха. Кто мог тогда похвастаться, что он в 12 лет объехал и посмотрел весь мир? Такую возможность в Советском Союзе, за исключением высших дипломатов, давал только спорт. Мои родители, как и все другие, смотрели на мир, как тогда говорили, "глазами Юрия Сенкевича" из передачи "Клуб кинопутешествий". В первый раз я попала за границу в 1984 году. Это была Польша. Мне двенадцать лет, какой это был праздник. Яркие бантики, заколки, маечки! Я была принцессой не только в школе, но и во всем городе. Мы жили в то время в черно-белом цвете, давайте скажем правду. Я гордилась этим, мне завидовали, обращали внимание. Для меня это была тоже победа, я имела то, о чем другие могли только мечтать. А какого труда это стоило? Это был секрет для всех, я и виду не подавала, что это тяжело. Можно ли судить за подобный эгоизм и непредусмотрительность по сути ребенка? Думаю, что нет. А потом следует турнир за турниром, приходит успех, к которому привыкаешь сразу. И никаких сомнений в правильности выбранного пути. Больше того, я в то время считала, что мне просто сказочно повезло, что пришла в спортивную гимнастику.
— Это ответ из категории "да", а что вы скажете в отношении "нет"?
— А "нет" — это когда приходит время после спорта и начинаешь понимать, что за все в жизни нужно платить. Понимание — это не абстрактно и не на уровне разговоров. А вполне осязаемо: денег нет, здоровья нет, с работой все под большим вопросом, а впереди целая жизнь и полная неизвестность. Большой спорт не отпускает тебя, в него можно прийти, выйти же невозможно. Это большое счастье и большая жертва. Когда твои сверстники учатся в школе, затем в институте или университете, шаг за шагом создают свое жизненное пространство, ты занимаешься только одним — спортом, все остальное оставляешь "на потом". Но это тот случай, когда оставить "на потом" не получится, все надо делать вовремя.
— А как вы учились в школе?
— После четвертого класса я училась в спортивном спецклассе, а после восьмого была переведена в школу олимпийского резерва. У нас было по три тренировки в день, учителя приходили к нам с восьми до десяти вечера и проводили занятия там, где мы были на сборах.
— Но это сложно назвать полноценным обучением.
— А я и не говорю об этом. Я не могу сравнивать, как училась в то время в школе я и мои сверстники. После каждой тренировки нужно было отдохнуть, поесть, расслабиться, настроиться на новую тренировку. Спортивная гимнастика не сентиментальный вид спорта, это не бег на длинную дистанцию, когда можно иногда расслабиться, а потом наверстать. Полная концентрация на упражнении должна быть не только на соревнованиях, но и на тренировках. У нас очень травмоопасный вид, порой сопряженный с риском для жизни. Пример Елены Мухиной — горький пример, когда человек один раз расслабил мышцы и стал калекой.
О нелюбимом прыжке, который снится
— Вам гимнастика часто снится?
— Раньше часто, сейчас редко. Мои коронные брусья не снились никогда, только нелюбимый опорный прыжок. И мне снилось, что я не добегаю до мостика. Я была не очень прыгучей, моими коронными видами были брусья и бревно.
— Часто ли вам приходилось разочаровываться в людях? В чем вы видели проблемы несправедливого отношения к себе? Можно ли к этому привыкнуть и как к этому стоит относиться?
— Представьте себе ситуацию. Вам 16 лет, а вы уже олимпийская чемпионка. У вас берут интервью, ваша фотография на обложках журналов и первых страницах газет. Все вам улыбаются, хвалят, все от вас в восторге. Появляются первые приличные деньги, вы становитесь добытчицей в семье.
А потом все это в один момент исчезает, вы начинаете искать причину этого, злиться на весь окружающий мир, срываться. С вами остаются только близкие, но и они не могут до конца вас понять, потому что то, что испытали вы, им неизвестно и непонятно. Проходит время, и вы начинаете понимать, что подобное происходит со всеми, успех не вечен, для спортивных чиновников, журналистов вы не более чем объект их работы. Известность, от которой вы были в восторге, начинает тяготить вас. У вас нет права на ошибку, любой неверный шаг сразу становится объектом обсуждений, это несет в себе дополнительную боль. Я спиной чувствовала взгляды людей, которые в свое время расплывались елеем в мой адрес, а потом за глаза говорили: "Ну как там поживает наша звезда?"
Смерть Саши Курловича, с которым у меня были очень теплые отношения, — из этой области. О нем сказано много хороших и теплых слов, но не сказано главного — он потерял работу. Куда пойти двукратному олимпийскому чемпиону в самой престижной весовой категории в 57 лет работать? Он был очень живым и ранимым человеком.
О спортивном везении
— Вопрос, который не могу не задать. Какой был гонорар за ваше олимпийское золото в 1988 году?
— Я получила восемь тысяч советских рублей и квартиру. Это была приличная сумма по тем временам, на нее можно было купить самый популярный автомобиль того времени — "Жигули" девятой модели.
— Золотая олимпийская медаль меняет взаимоотношения между тренером и спортсменом или все остается на прежнем уровне?
— Все меняется сразу. Если вам кто-то скажет обратное, не верьте, во всяком случае, в нашем виде спорта это так. Победу сложнее пережить, чем поражение. Здесь много факторов — слава, интерес журналистов, деньги. В моем случае я стала в какой-то степени заложницей тренера, в случае Светы Богинской ее тренер Любовь Мироманова стала заложницей своей звездной ученицы.
— А что произошло с Любовью Миромановой?
— Я не хочу обсуждать этот вопрос, знаю то, что знают все — ее нет. Представьте себе ситуацию, что вы летите в самолете с человеком, играете с ним в шашки (этот было возвращение из Сеула), а через три дня вам говорят, что Миромановой больше нет. Богинская была блестящей гимнасткой, было время, когда мы дружили, жили с ней в одном номере, но характер у нее! Мне часто было жаль Мироманову.
— В 1986 году в возрасте 14 лет вы стали абсолютной чемпионкой СССР, а через год выиграли золото на бревне и в опорном прыжке на чемпионате страны. В Сеул вы ехали одной из фавориток Олимпиады. Чего вам не хватило в то время, чтобы стать победительницей в личном первенстве?
— Спортивное везение — это не про меня. Я выступала в Сеуле с серьезной травмой, у меня был перелом кисти руки. Я была "забойщицей" в команде, то есть выступала первой. Это психологически сложная задача, когда выступаешь в командных соревнованиях. Тот, кто выступает первым, должен не упасть, чтобы "не поехала" вся команда, он должен задать тон всей команде и сломить соперниц. Но выступающий первым по сути отдается на заклание, ему не ставят высоких оценок. В той сборной, в которой я выступала, победить в абсолютном первенстве могла любая из нас. И у ребят в команде было то же самое. Мне думается, что это были самые сильные составы сборной СССР за всю ее историю. Это было не только в Сеуле, но и в 1992 году в Барселоне.
О сексуальных скандалах и спортивной стервозности
— В нашем с вами разговоре мы не можем обойти сексуальные скандалы в спортивной гимнастике. Каково ваше отношение к обвинению абсолютного чемпиона барселонской Олимпиады Виталия Щербо со стороны абсолютной чемпионки той же Олимпиады Татьяны Гуцу в изнасиловании в 1991 году на чемпионате мира в США?
— Вы знаете, это лежит в области "верю — не верю". Лично я не верю. Виталий Щербо среди того звездного состава выделялся. Его таланту всегда сопутствовали успех и везение. У него были толпы поклонниц, и ему незачем было насиловать кого-то, тем более Гуцу. У нее просто завышенная самооценка. В сборной с ней хореографы носились как с "писаной торбой". Ставя ей шею, движения и все остальное. Барселонская Олимпиада, если вы помните, была особой, на ней выступала объединенная команда. Все тогда вроде были и вместе, но все понимали, что мы все уже порознь. На той Олимпиаде в процессе отбора в сборную было много не имеющего отношения к спорту. У меня сложное и неоднозначное отношение к Свете Богинской, но на той Олимпиаде должна была победить она в абсолютном первенстве.
— А как вы отнеслись к ток-шоу "Пусть говорят" на российском канале, где Ольга Корбут обвинила своего тренера Ренальда Кныша в изнасиловании 46-летней давности?
— Я не могу давать оценки людям, которых я не знаю. Я родилась в год триумфа Ольги Корбут в Мюнхене. У меня, как и у других гимнасток, был успех, а у Корбут — триумф. Поэтому я стараюсь быть корректной в своих высказываниях. Я не знаю Ренальда Кныша, слышала только то, что это гениальный тренер, но очень сложный человек. Мой тренер, к сожалению, уже покойный, Олег Григорьевич Мищенко тоже был новатором. Помимо махов Деласала на вольных и на бревне, у меня была уникальная связка на брусьях — вертушка Бурды на верхней жерди и она же без перехода на нижней. Я ее не показала на соревнованиях, поэтому ей не присвоено мое имя. Но он был вторым.
Я где-то читала, что Герман Титов, второй космонавт после Юрия Гагарина, очень переживал, что не он первый. Его все успокаивали, а он в ответ говорил: "Колумб первым открыл Америку, назовите, кто был вторым". Мы знаем две гимнастики — до Корбут и Кныша, и после. Эта слава и триумф принадлежат им обоим, но, как я уже говорила выше, — это то, что не делится. От этой передачи осталась досада. Как и от многих других на телевизионных каналах. Иногда у меня создается ощущение, что на экране идет нескончаемая пьеса Горького "На дне" в разных вариациях. Мне говорили многие, что, если бы на месте Корбут у Кныша оказалась Людмила Турищева, она бы блистала в гимнастике все 70-е годы, а легендарной румынке Наде Команэчи оставалось бы только со стороны наблюдать за ней.
— С позиции прожитых лет вы не разочаровались в людях?
— Нет. В жизни было всякое, были и моменты отчаяния, но всегда находился тот, кто приходил мне на помощь. Я искренне благодарна олимпийской чемпионке Мюнхена в нашем виде Антонине Владимировне Кошель за ту настойчивость, которую она проявила при назначении мне спортивной пенсии. Это не пенсия по возрасту, до нее мне еще далеко. Все знали, что у меня почти двукратный спортивный стаж в сборной для ее назначения, но документы при переезде архивов затерялись. Многие вздыхали, выражали сочувствие, звали "приходить завтра", а решила вопрос Антонина Владимировна.
— Кто из гимнасток вам ближе и симпатичнее?
— Их много. Но органичнее и ближе мне Светлана Хоркина. Не только потому, что она моя тезка. В ней я увидела и поняла, чего мне не хватило в спорте — спортивной злости и стервозности. В большом спорте без этого нельзя.
— В чем разница в отношении к олимпийским чемпионам в советское время и сегодня в нашей стране?
— В СССР олимпийских чемпионов было много. А мы, в частности и я, были олимпийскими чемпионами не Беларуси, а из БССР. Это принципиальная разница. Сегодня я вижу, что у властей есть понимание важности спорта. Понимание риска и тех жертв, на которые идет человек, посвящая себя большому спорту. Но мне хотелось бы, чтобы не забывали и тех, кто выступал в прошлом, в другую эпоху и в другой стране, которой уже нет. Я искренне завидую российским олимпийским чемпионам, которым установлена пожизненная олимпийская пенсия, и тем мероприятиям, которые в их честь проводятся в России. Я не жалуюсь на жизнь, я не забыта, проводится мой именной турнир по спортивной гимнастике в Могилеве. Но буду искренней, хотелось бы чуть-чуть больше и не себе лично.
— Спасибо вам за беседу. Что-то интуитивное подсказывает мне, что нам придется встретиться и поговорить с вами еще не раз. Возможно, в режиме не интервью, а диалога, совместно с другими прославленными белорусскими спортсменами.
