Медицине сегодня доступно многое — можно заменить суставы, клапан сердца или хрусталик глаза. Но вот кровь людская по-прежнему незаменима. И для спасения чьей-то жизни по-прежнему необходима добрая воля другого человека, сдающего кровь.
Алла Брошевицкая стояла у истоков создания службы переливания крови в Беларуси. С 1979 года она возглавляла отделение переливания крови в Минской областной больнице. О том, как все начиналось почти 40 лет назад, она рассказала корреспонденту Sputnik.
"Когда появились гемаконы, мы не верили своему счастью"
"Как часто бывает в жизни, началось все случайно — я работала в реанимации инфекционной больницы и постоянно приносила домой инфекции — мои маленькие дети часто болели, и когда я решила поменять работу, мне предложили пойти в отделение переливания крови, сразу заведующей", — вспоминает Алла Александровна.
Служба крови сейчас и тогда — это две большие разницы. Нынче расходники, с которыми работают трансфузиологи, индивидуальные и одноразовые, донорскую кровь обследуют тест-системами 4-го поколения, она собирается в гемакон — пластиковый стерильный пакет. А в конце 70-х врачам, работающим в службе, приходилось развивать в себе смекалку и даже зачатки инженерной мысли.
"Все делали сами, старались приспособить, как умели. Резиновую трубку, например, получали рулонами — ее надо было замочить, вымыть, промассировать — чтобы эластичная была, не кукожилась, стерилизовать, собрать в систему для переливания растворов. А флаконы мыли в огромных ваннах, которые потом сами носили в аптеку. Их надо было простерилизовать, автоклавировать, завальцевать. Все это делала наша служба. Подготовка занимала куда больше времени, чем сама заготовка крови. Когда, наконец, появились гемаконы — мы не верили своему счастью. Стекло на микроуровне пористый материал, и кровь, как живая субстанция, пытается эти поры "лечить" — заполняет тромбоцитами, что повышает риск образования микротромбов", — вспоминает Алла Александровна.
В 70-х — 80-х потребность Минской областной больницы в донорской крови была немалой — все-таки одна из крупнейших клиник региона, более чем на тысячу мест.
"Операции тогда были по-настоящему "кровавые": травматологи, например, могли перелить полтора и даже два литра крови за одно вмешательство. Сейчас на травматологическую операцию заказывается 500 мл эритроцитарной массы и столько же свежезамороженной плазмы, да и те зачастую не используются. Все операции теперь высокотехнологичные, с минимальной кровопотерей, сложнейшие нейрохирургические операции вообще обходятся без переливаний", — рассказывает Алла Александровна.
Кредо трансфузиолога: перепроверь
Ежегодно в Беларуси заготавливают более 200 тысяч литров донорской крови, более 85 тысяч человек являются донорами крови. Каждая клиника обязательно имеет собственный запас крови, которым, впрочем, в экстренных ситуациях всегда делится с другими больницами. В службе крови это негласное правило неоспоримо. Скажем, IV группа крови всего у 7% населения — а сколько среди них доноров?
"И мы делились, и с нами делились — без этого нельзя. Самые большие минские запасы, пожалуй, в 6-й ГКБ Минска, поскольку там находится городской центр трансфузиологии, в РНПЦ Трансфузиологии и медицинских биотехнологий в Новинках, в 9-й ГКБ, где находится РНПЦ трансплантации органов и тканей", — рассказывает Алла Александровна.
В областной больнице всегда было много экстренных операций — ведь сюда везут пострадавших со всех серьезных ЧП, которые происходят на территории Минской области и нередко Минска. Иногда за Брошевицкой приезжали из клиники и по ночам, и в выходные, соседи по дачному поселку Аллы Александровны всегда знали, как объяснить водителю скорой, в каком домике живет трансфузиолог.
Раньше печать о группе крови и резус-факторе ставили в паспорте, но все равно каждый врач все равно перепроверял данные — потому что это его личная зона ответственности, в том числе и уголовная.
"Вот так и у нас — вроде, все знают, где и как хранится кровь — все зафиксировано в документах учета, у экстренных служб есть ко всему доступ. Но только все равно я всегда должна была все сама проверить. Работа с кровью требует огромной ответственности. Я всегда своих сотрудников учила быть невероятно скрупулезными и педантичными в вопросах определения группы, проведения биологических тестов", — рассказала Алла Александровна.
Иммунная система человека — сложная и не всегда предсказуемая. Неожиданная реакция может быть даже тогда, когда все вроде бы проверено. Одна донация крови раньше составляла 200 миллилитров. А объемы переливания крови могли быть очень большие — до полутора литров. Вот и получалось, что одному человеку переливали за раз кровь 7-8 человек. Но ведь вместе с компонентами крови ему доставались и чужие антигены. И, конечно, иммунная система начинала защищаться, вырабатывать антитела. Предсказать ее ответ возможно далеко не всегда.
"Не зря же говорят: кровь людская — не водица. Переливание крови в медицине приравнивается к операции по трансплантации тканей организма, со всеми возможными последствиями", — объясняет врач.
Однажды в Новый год в областную привезли человека с ножевым ранением, которому по ошибке в районной больнице перелили около литра крови не его группы.
"На дежурстве там были медсестра и хирург, медсестра попросила санитарку отнести в лабораторию пробирку с кровью, та еще кого-то попросила, в лаборатории уже были какие-то пробирки с кровью — в результате группу определили неправильно. И перелили не то. Ошибки в определении резус-фактора могут проявиться не сразу — через день, и даже неделю. А несовпадение группы хирург выявляет, как у нас говорят, "на игле" — у пациента ухудшается самочувствие — давление, сердцебиение, дыхание. При групповой несовместимости начинают разрушаться эритроциты, они забивают почечные канальцы, и может развиться острая почечная недостаточность. К счастью, в этой истории все закончилось хорошо — парня спасли, но потрудиться нам с ним немало пришлось", — рассказала доктор.
Безвозмездный донор не лукавит
Донорская кровь может храниться до 28 дней при температуре 4-6°С. Но для острых состояний, кода больной на операционном столе и надо остановить кровотечение, предпочтительна кровь возрастом до 10 суток, в которой эффективно работает свертывающая система. В каждой клинике всегда есть свой неприкосновенный запас крови, который постоянно обновляется.
Но для того, чтобы он был, необходим "актив" доноров. Сотрудникам службы пришлось немало поездить по области, чтобы его наработать.
"Когда мы только начинали, у нас в клинике на полставки работал доктор, он был председателем областного Красного Креста — мы с ним фактически службу и налаживали. Наше отделение было 9-12 человек в разное время. И заготовка крови для больницы была на наших плечах. Красный Крест организовывал выезды — согласовывал с местными властями, составлял график, и мы ездили в фапы, амбулатории, районные больницы заготавливать кровь", — вспоминает Брошевицкая.
За одну дозу крови (200 мл) в советские времена государство платило 1 рубль 39 копеек — сумма не слишком большая. Но еще полагалось два выходных дня — один — непосредственный день сдачи крови, а второй можно было добавить к отпуску, чем люди с удовольствием и пользовались. В СССР достаточно было 40 кровосдач по 200 мл, чтобы стать почетным донором. Сейчас, кстати, сделать это сложнее — разовая доза составляет уже 450 миллилитров. Но Алла Александровна признается, что многие доноры перекрывали эту цифру многократно — среди почетных доноров были люди, в активе которых было по несколько сотен донаций компонентов крови.
Что же касается безвозмездного донорства, которое сейчас становится все более популярным во многих странах мира и активно пропагандируется и в нашей стране, то опираясь на свои практические наблюдения, Алла Александровна признается, что оно у нас носит спорадический характер. Когда происходит большая катастрофа, то откликается много желающих помочь. Но ведь кровь нужна не только в случае крупных ЧП, она нужна постоянно. Поэтому опорой трансфузиологов все-таки остается актив доноров, с которыми работают постоянно — людей проверенных, ответственных, ведущих здоровый образ жизни. Ведь по инструкции донор даже не может быть уставший накануне сдачи крови, не должен курить, употреблять спиртное, есть соленое.
"Все постоянные доноры неоднократно обследованные, но мы всегда обязаны были проверить их перед каждым забором крови, такова инструкция. И спросить о недавних сексуальных контактах. Антитела ко многим заболеваниям вырабатываются не сразу. Человек может быть уже инфицирован, но по анализам еще будет чистым", — говорит Алла Александровна.
А вот близкородственного донорства, признается трансфузиолог, старались избегать. Когда близкий человек на операционном столе, родные готовы отдать все на свете, лишь бы ему помочь. И в этом своем искреннем порыве нередко пытались утаить какие-то заболевания. И надо было обладать большой выдержкой и тактом, чтобы объяснить им, что в качестве доноров они не подходят.
За свои 38 лет в службе переливания крови Брошевицкой пришлось повидать немало желающих стать донорами. Приходили и злоупотребляющие алкоголем, и откровенно больные в надежде заработать лишнюю копейку. Но существует огромный перечень противопоказаний к донорству, который, кстати, с каждым годом расширяется.
"И скандалили, и пьяные приходили, и страницы в амбулаторных картах вырывали. Всякое бывало. Иной раз с 80 людьми так не устанешь во время забора крови, как с одним, которому пытаешься доказать, что он не может быть донором", — вспоминает Брошевицкая.
Именно поэтому ВОЗ активно пропагандирует во всем мире безвозмездное донорство — когда у людей нет корыстной заинтересованности, у них нет и необходимости скрывать свои болезни.
Впрочем, у всех сотрудников службы переливания крови есть и еще один всегда открытый в экстренных случаях банк крови — своей собственной. И Алла Александровна и все сотрудники отделения, в котором она работала, да и многие сотрудники больницы — почетные доноры. "А как же иначе?" — спрашивает доктор.
И добавляет — разве можно не помочь, когда прямо на территории больницы автомобиль сбивает маленькую девочку, которую все знают, потому что она дочка местной воспитательницы? Или когда больной полоснул молодого доктора по сонной артерии возле клиники, и у того кровь фонтанирует толчками? В подобных случаях нет возможности разыскать и вызвать донора. Нередко сотрудники службы переливания крови сами садились в донорское кресло.
"Тому доктору сделали экстренное переливание. Он жив, здоров и отличный специалист — а мы шутили, что в его замечательной работоспособности и от каждого из нас есть по капельке", — улыбнулась на прощание доктор.
