- Давайте начнем с общего вопроса. 2017-й заканчивается. В двусторонних отношениях Беларуси и России случались разные периоды, в том числе и непростые. Как бы Вы оценили уходящий год? Насколько он был эффективным? Простым, непростым? В каких сферах, на Ваш взгляд, союзникам удалось добиться наибольших успехов?
— За период моей работы в Беларуси я никогда не видел непростых или простых лет. Да их и не может быть в отношениях двух стран. Потому что это суверенные государства – со своими национальными интересами. И эти интересы не всегда абсолютно совпадают. Каждая страна их отстаивает. Да, иногда появляются искорки, но это все естественно.
Поэтому нормальный год, в общем-то. Не хуже прошлого 2016-го. Даже несколько лучше. Потому что мы уходили в 17-й год с нерешенным спором по углеводородным вопросам, которые в этом году решили. Поэтому этот год выдался более позитивным. По крайней мере, различные должностные лица Беларуси и России не будоражили общественное мнение вопросами: а что там у нас происходит в углеводородных делах?
Не будоражили, и в итоге общество настроилось более позитивно. Социальные замеры в Республике Беларусь показывают, что на вопросы, с кем бы вы хотели жить или куда хотели бы вступить, в Европейский союз или в союз с Россией, около 65% белорусов говорят, что в союз с Россией. Вот этими замерами мы и руководствуемся.
То есть во взаимоотношениях наших стран все более-менее в порядке, за исключением некоторых искр, как в семье.
- Об одной из искорок хотела все-таки спросить. Вы начали говорить, что нефтегазовый вопрос практически был решен в апреле на встрече президентов России и Беларуси в Санкт-Петербурге. Однако уже в августе Владимир Путин предложил обязать белорусские нефтеперегонные заводы использовать российскую инфраструктуру для перевозки нефтепродуктов. Можно ли расценивать эту ситуацию как очередную болевую точку в нефтегазовых взаимоотношениях союзников?
— Я здесь не вижу искорки. Мы очень удачно завершили газовый спор, который длился почти два года – к удовлетворению обеих сторон. И сейчас продолжаем переговоры с прицелом на 2025 год, когда будет сформирован единый рынок газа Евразийского экономического союза.
Что касается вашего вопроса, то это естественное стремление России: мы строим балтийские порты, расширяем их и хотели бы их загружать. Для этого мы предлагаем белорусской стороне: "Друзья, мы вам поставляем нефть на переработку. Но не могли бы вы нефтепродукты из этой нефти направить в наши порты для реализации?"
Беларусь на это смотрит позитивно, но говорит: это должен быть выгодный бизнес, более рентабельный, чем сегодняшняя отправка через литовские порты, Клайпеду, к примеру. Поэтому идут переговоры.
Мы готовы снизить железнодорожный тариф, потому что везти груз до Усть-Луги, к примеру, дальше, чем до Клайпеды. Мы готовы посмотреть на нашу стоимость стивидорских услуг в портах, сравнить с аналогичными услугами в литовских портах. То есть мы готовы пытаться сформулировать выгодное предложение для белорусских нефтепереработчиков и экспортеров. Уже подписан контракт на 72 тысячи пробных тонн маршрутом на Усть-Лугу. Мы рассчитываем, что в 18-м году начнутся более массовые поставки, может быть, на уровне миллиона – миллиона с небольшим тонн для окончательной обкатки маршрута. Это нормальное конкурентное предложение, которое должно быть более выгодным, чем литовские условия.
- Хотела спросить о военном сотрудничестве. В этом году состоялись совместные военные учения "Запад-2017", которые в Беларуси – среди части гражданского общества и в независимой прессе – вызвали бурные обсуждения. В декабре разговоры о российском военном присутствии разгорелись с новой силой – после одобрения правительством Беларуси проекта программы Союзного государства о совершенствовании объектов военной инфраструктуры для совместного использования региональной военной группировкой России и Беларуси. Не могли бы вы немного рассказать про эту программу – что это за объекты, что подразумевается под совместным использованием и насколько справедливы утверждения, что российская военная техника может оказаться на территории Беларуси?
— Я присутствовал на этих учениях. Нормальные учения, которые проводятся каждые два года. Следующие будут проводиться в 2019 году на российской стороне. Они традиционные и плановые. По масштабам эти учения, если посмотреть, значительно меньше учений, приводящихся у наших границ с той стороны. На порядок ниже.
Некоторое время назад в СМИ нагнеталась ситуация, что российские самолеты увеличили количество вылетов над Балтикой по международному коридору в два раза, совершили уже 200 самолетовылетов. Мы посмотрели статистику: да, действительно, российские самолеты увеличили количество вылетов. А что же авиация НАТО? А они три тысячи самолетовылетов за это же время совершили.
Поэтому вся эта глупость – здесь останутся войска после учений – ну кому это надо? Нам свои территории девать некуда.
Что касается того документа, который был подписан недавно в Беларуси, это обычная история. У нас существуют на особый период региональные группировки – это вовсе не значит, что это точка постоянного базирования российской военной техники. Но в случае особого периода эти инфраструктурные точки смогут стать аэропортами подлета, где в это время будет базироваться авиация, или полигонами для сухопутных войск. Это на особый период.
И не надо нагнетать ситуацию и выдумывать всякие глупости. Надо сначала заглянуть в свой глаз – ведь вокруг нас американских баз и дополнительных точек базирования после украинских событий очень много. Те ребятишки с автоматами как будто приехали на танцы, а наши, если появятся, то это никакие не танцы. Поэтому давайте будем разумными людьми.
- Не могу не спросить про Россельхознадзор. Он остается стабильным ньюсмейкером в Беларуси. В Беларуси считают, что российский надзорный орган бывает несправедлив. Где, на ваш взгляд, лежит проблема с перманентным недопуском белорусских продуктов на российский рынок?
— Я удовлетворен ситуацией, которая сейчас складывается. Это нормальная работа надзорных ведомств – и российских, и белорусских, направленная на то, чтобы не допустить отравления граждан продовольствием. Это нормальная ситуация – она всю жизнь была, есть и будет. Ее только не надо политизировать.
Мы занимались статистикой за 2016 год: несколько миллионов тонн продовольствия пересекло российско-белорусскую границу в сторону России. Из них только 6 тысяч тонн вернули назад – то есть в общем объеме ерунда какая-то. И это правильно, потому что эта продукция могла вызвать отравления. Это приводит в порядок производственную дисциплину на проверяемых предприятиях.
Так вот, мне кажется, в последнее время политизация этого вопроса снизилась. Нашлось понимание белорусской стороны, что это нужная работа — нужная, в том числе, чтобы удержаться на российском рынке. Работа Россельхознадзора и белорусских таких же органов пришла в нормальное хозяйственное русло.
- Еще одна из самых обсуждаемых тем российско-белорусских отношений – взаимное признание виз. Летом 2018 года Россия будет принимать чемпионат мира по футболу. Есть ли шанс, что к этому времени иностранные болельщики смогут въехать в Россию по трассе Брест — Москва, иными словами, когда можно ожидать решения о взаимном признании виз? Потому что пока очень неудобно гражданам третьих стран, которые направляются в Россию через Беларусь, делать крюк и въезжать на российскую территорию через Украину или Латвию.
— Конечно, неудобно. Правда, на время чемпионата для граждан третьих стран будет действовать безвизовый въезд в Россию по карте болельщика.
Что касается признания виз, шанс, что этот документ уже в этом году будет смонтирован для дальнейших государственных и межгосударственных процедур, очень высок. 12 декабря заседала совместная экспертная группа, которая сняла еще несколько ограничений. Остались, по-моему, только два вопроса, которые они рассчитывают до Нового года решить. Возможно, в январе или феврале он будет готов к подписанию.
- Александр Лукашенко, выступая на II Съезде ученых, анонсировал скорую встречу с Владимиром Путиным. Когда она может состояться, и какие вопросы будут обсуждаться в ходе встречи?
— Мне сложно сказать, когда она может состояться. Но по опыту предыдущих лет знаю, что перед Новым годом лидеры стран СНГ обычно собираются, обсуждают вопросы, поздравляют друг друга. И, наверное, такая встреча состоится и в этом году. А в рамках этого многостороннего форума может быть и двустороння встреча.
- Как бы вы оценили взаимодействие Беларуси и России в многосторонних интеграционных объединениях — ЕАЭС, ОДКБ, насколько эффективным было это взаимодействие в уходящем году?
— Некоторым хотелось бы сконцентрироваться на неудачах в Евразийском экономическом союзе. Но давайте посмотрим пример Европейского союза – сколько лет он становился на ноги. Да и сейчас там случаются трения и разногласия.
А ЕАЭС – 5 лет. Естественно, есть вопросы, по которым предстоит притереться. Потому что нет пока стопроцентного понимания у всех членов этого объединения, что не только национальные, но и общие интересы могут привести к более серьезному экономическому эффекту. Это понимание пока не созрело. И каждый, учитывая молодость стран, пытается держаться за свою трубу очень сильно. Но это пройдет. Это обычная история становления. Все станет на свои места, когда будут вычислены мультипликативные эффекты от того или иного интеграционного действия, которые покажут, что они более выгодны для каждой страны, чем отдельно взятые трубы.
Так что все идет нормально. Важно не опережать события. А то мы хотим сразу, немедленно и все, так не бывает. Так же и в ОДКБ, работа идет своим чередом. Прошло финишное заседание этого года, они отметили, что ОДКБ довольно удачно позиционируется на международных площадках.
- Беларусь в последнее время активизировала контакты с европейскими структурами. Как в России к этому относятся?
— Нормально. Когда у нас был Договор о стратегическом партнерстве с Европейским союзом, который закончился в 2007 году, как Беларусь к этому относилась? Нормально. Грузинские и затем украинские события помешали дальнейшим переговорам о монтаже этого договора в новой редакции.
Мы имели Договор о стратегическом сотрудничестве. А Беларусь только пытается подписать какую-то бумагу. Это совершенно нормально, это соседи. С ними жить. Поэтому отношения на перспективу и России, и Беларуси с европейцами должны стать нормальными.
- Не могу не спросить Вас о внешней политике России. На днях стало известно, что Евросоюз планирует продлить санкции в отношении России. В этой связи чего можно ждать от внешнеполитического курса России? Каким он будет?
— Сначала хотел бы сказать о санкциях. Вы должны помнить, что Российская Империя, потом Советский Союз, а сейчас Российская Федерация с 1917 года находятся под санкциями. Они разжимались только в годы Второй мировой войны, потому что в этом были кровно заинтересованы участники коалиции – в первую очередь, Соединенные Штаты и Великобритания. Потому что над их шеей тоже висел топор. Им нужен был союзник в виде СССР, который помог бы, в том числе, спасти и их шеи. Тогда помощь была.
Поэтому надо, наверное, учитывать и опыт нашего предшественника – Советского Союза: как он развивался и как выстроил мощную индустриальную страну с передовыми позициями в мире, вторую по объему ВВП после США, равную США по уровню социальной защищенности людей. Вот туда надо смотреть. И опираться на собственный ресурс.
Конечно, таких замахов, как у СССР, у нас быть не может. Но вот тот опыт надо думать, как использовать. Это первое.
Что касается внешней политики, могу только предположить, — потому что внешнюю политику у нас определяет президент, – что приоритетным для России останется СНГ, ЕврАзЭС, ОДКБ и Союзное государство. То есть приоритеты внешней политики будут определены пространством бывшего Советского Союза. И это было бы правильно, потому что это наши ближайшие соседи, много связей в экономике, гуманитарной сфере и так далее.
Все остальное – это как определит президент. Но очевидно, что с учетом санкций, более близким станет сотрудничество с юго-восточной Азией и Китаем. Не без внимания останется Северная Африка.
Но и не без внимания останутся Европа и Соединенные Штаты, потому что как ни вертись, налаживать отношения все равно придется.
- Возвращаясь к теме Соединенных Штатов, возникают новые вызовы с оглядкой на тот же Иерусалим.
— Вызовы все время существуют. Трамп реализует свои предвыборные обещания. Мы пока к этим вызовам, которые он провоцирует в мире, как, к примеру, в вопросе Иерусалима, относимся спокойно, потому что надо посмотреть, а будет ли развитие, кроме слов.
Надо спокойно наблюдать и по мере своих сил, если будет развитие, попытаться умиротворить ситуацию, принять участие в этом. Тем более это близко к нам, очень близко.
- Сирийский вопрос можно считать снятым с международной повестки дня после приказа Владимира Путина о выводе российских войск? Не преждевременным ли был этот вывод?
— Решение о полном выводе войск никогда не принималось. Был произведен частичный вывод, потому что там закрылись работы по разминированию, по военной полиции. Территория стала подконтрольна правительству Сирии. Но события в Сирии сегодня не закончатся, там остались разрозненные подразделения ИГИЛ (террористическая организация, запрещенная во многих странах – Sputnik), бандитизм. Да и ситуация неспокойная. Поэтому две наши базы будут там функционировать – военно-воздушная и морская. Поэтому будем следить за ситуацией.
