В эксклюзивном интервью корреспонденту Sputnik Тамаре Беляевой некогда успешный банкир рассказал о предательстве друзей, любви, прощении, ошибке всей жизни и "7 триггерах", которые привели его в СИЗО КГБ.
Дело финансистов – 2012
Задержание в начале марта 2012 года главы "Технобанка" Владислава Коцаренко было громким. В СК сразу же озвучили цифры ущерба: речь шла о пособничестве в уклонении от уплаты налогов – вначале на сумму семь миллиардов неденоминированных рублей, позже – лишь на два миллиарда. К тому же главный фигурант громкого "дела финансистов" был заместителем председателя одной из старейших политических партий Беларуси – ЛДПБ.
Тогда даже звучали мнения, что это дело с политическим окрасом – в стране начинались выборы в парламент. Это теперь, когда все уже забыли о громком процессе, Коцаренко расскажет о том, что сам совершил ошибку, а его задержание, нахождение в СИЗО КГБ считает результатом зависти, необоснованных амбиций персонала и предательства.
Банкир на позитиве
Уговорить бывшего банкира на интервью удалось не сразу. Мы встретились с Владом (а именно так его называют коллеги по известному в стране проекту) в офисе "Круглого стола демократических сил", в котором он возглавляет правозащитную комиссию.
Как и обещал, бывший банкир рассказал подробно и на диктофон все, что произошло в те годы, назвал фамилии, партийные клички, суммы. Но предупредил, что озвучил не все, а только верхушку айсберга:
"Не пришло еще время. Нужно еще немного подождать. У меня есть гаджет с изобличающей отдельных персонажей информацией. Там и фамилии, и погоны, и должности. В общем, все это еще впереди, я уверен".
Как я освоил тюремную феню
Беседа о семи годах, проведенных в колонии, началась тривиально для интервью на такую тему – с разговора про тюремную феню.
"У меня мама - лингвист. Когда писала диссертацию, я был студентом, и она тренировалась на мне. И я понял, как образуются новые слова, как происходит заимствование слов из другого языка, и поэтому мне в колонии было очень любопытно наблюдать, как это все происходит, когда люди находятся в зоне, в закрытом сообществе", – вспоминает Коцаренко, свободно говорящий на немецком и английском языках.
В Шкловской колонии в бараке не принято было обращаться друг к другу на вы, даже если собеседник старше в два и более раз. Однако методичное "выканье" со всеми через год привело к тому, что две трети осужденных стали обращаться друг к другу на вы. Большинству людей понравился возврат самоуважения.
За все время беседы – ни одного слова обиды по отношению к сотрудникам исправительных колоний, где Коцаренко отбывал наказание. Хотя в карцере в СИЗО КГБ пришлось посидеть пару раз.
"А чего на них обижаться? Я вышел, а они же там остались", – смеется он.
Приговор в портфеле банкира
На встречу бывший банкир пришел с "раритетным" портфелем: в нем он принес приговор суда – на 256 страницах.
"Это мой портфельчик, меня с ним задерживали. Когда я пришел его забрать после освобождения, в нем были ключи от квартиры и в кармашке деньги, еще старые", – говорит Владислав Александрович.
Коцаренко прошел два суда. Первый обвинительный приговор был отменен после жалобы.
"Я написал тогда жалобу. Ну это же абсурд: те люди, которые уклонились от уплаты налогов, – а я их даже в глаза не видел – получили условные сроки, а я за пособничество – реальный срок", – поясняет банкир.
В тюрьму привела черная зависть
Как оказалось, предыстория того, что случилось весной 2012 года, банальна. У умного, образованного, амбициозного и совсем не бедного человека был свой банк, не суперкрупный, но тем не менее. Идея объединиться с другим банком, у которого было название покороче, а еще
эксклюзивные права на Web money и Tax Free, пришла Коцаренко в один из дней 2008 года.
"У меня был свой банк (Белорусский индустриальный), и к 2008 году я уже утомился из-за девальваций постоянно набирать необходимый капитал в 25 млн евро – чтобы иметь весь спектр лицензий. Но мы постоянно давали на межбанковском рынке деньги "Технобанку". И я решил предложить одному из топов этого банка рассмотреть вопрос об объединении. На хороших для них условиях, чтобы было понятно, что я не захватчик. Я ему предложил: у меня будет 60% акций, а у него – 40%", – рассказывает Коцаренко.
Дальше, по его словам, случилась старая, как мир, история – о том, как зависть делает свое черное дело.
Коцаренко вспоминает реакцию двух топов своего банка на его идею объединиться.
"Два моих жирных кота, как говорит Александр Григорьевич, стали на дыбы, сказав, что "Технобанк" неподъемный. И когда я понял, что противятся, я совершил одну ошибку, единственную – присоединил свой банк к "Технобанку", а не наоборот", – говорит банкир.
По словам Коцаренко, когда процесс объединения банков был в самом разгаре, ему начали поступать угрозы, что посадят. Бывший банкир думает, что один человек хотел просто отомстить, потому что ему казалось, что он теряет деньги и власть. Хотя после объединения банков он остался работать, зарплату получал хорошую. Но с Коцаренко больше не общался, хотя раньше называл своим другом.
"А основным инструментом для продолжения моего содержания под стражей явился человек, который при содействии своей сожительницы похитил из кассы банка полмиллиона долларов", – добавил Владислав Александрович.
Как задерживали банкира
"Приняли" его прямо в банке, на заседании кредитного комитета.
"Зашел человек, просит предъявить документы, говорит: если вы будете сопротивляться, то мы весь банк тут положим. Я говорю: пойдем. Взял свой портфельчик, компьютер, телефончик и пошел. Пошли в квартиру искать. Нашли деньги, которые я снял со счета своего отца, – 93 тысячи долларов. Привезли в СИЗО КГБ. Там я сидел достаточно долго – без допросов", – рассказывает Коцаренко.
Над его делом работала группа из четырех следователей: два из СК и два из КГБ.
Банкир вину не признает до сих пор
"Конечно, не признал. И не считаю себя виноватым. Недоглядел что-то – да. Мне и признавать-то нечего было: какой-то "виртуальный" иск предъявили лишь 29 декабря 2012 года, какие-то незнакомые мне люди – распорядители счетов нерезидентских компаний в зарубежном банке.
Чтобы было понятно: если нерезидент Беларуси дает некий заем иному нерезиденту, и он возвращается ему, или нерезидент делает предоплату, за которую позже резиденты РБ рассчитываются с этим нерезидентом по той же цене – может ли это каким-то образом отразиться на уплате налогов в РБ и может ли это быть предпринимательской деятельностью? Не может, это очевидно", – говорит Коцаренко. При этом он отмечает, что "его дело" сейчас может иметь и иную судебную перспективу.
"На первый суд я съездил 94 или 96 раз, во второй – около 60 раз. Это весьма некомфортные мероприятия, по сравнению с тем, как люди сидят в камере и думают, что там все плохо. Ездить в суд – это еще больший стресс.
Пребывание по несколько часов в сутки в различных "стаканах", боксах с наручниками на руках сзади, унижение, когда тебя ведут в зал заседаний и все на тебя пальцем тыкают – к этому нужно еще привыкнуть".
Про триггеры
После долгого и подробного рассказа о том, как шло расследование дела, кто помог "нарисовать огромные виртуальные иски", кто через "дело финансистов" делал карьеру, Коцаренко вспомнил про один разговор с адвокатом летом 2012 года, когда банкир уже несколько месяцев провел в "американке":
"Он мне рассказал: приходил "один мой друг" в КГБ и сказал там такую фразу: "Владислав подвел людей, и если он что-то совершил, то дайте ему по максимуму". Это, по-моему, явилось основным триггером всего, что потом со мной произошло.
У меня было много времени подумать, и я насчитал как минимум семь триггеров, которые привели к тому, что случилось. Но я мстить никому не собираюсь. Жизнь идет своим чередом. А высшие законы никто не отменял, они всегда для всех одинаковые. Людей, которые приняли активное участие в моей посадке, остается все меньше", – говорит он.
Про шок после отсидки в тюрьме
"Выйдя на улицу после семи лет лишения свободы, я увидел, что люди проходят с сиреневыми, зелеными и красными волосами, мимо проносятся люди на одном колесе. Ты как будто попадаешь в город будущего. Как из фантастики. Какой-нибудь "Пятый элемент". И еще – огромное количество высоток в Минске появилось. Просто каменные джунгли. Вот тогда я понял, что те люди, которые отсидели не семь, как я, а 10 или 15 лет, не в состоянии адаптироваться", – поясняет Коцаренко.
Про дочку банкира
"Когда я сел, ей было девять лет, сейчас ей 18. Период времени воспитания упущен. На учебе это никак не отразилось. Но дистанция есть с моей дочкой. Хотя жена говорит, что она ко всем такая – свойство характера. Я пытаюсь налаживать отношения. Понимаю, что мой ребенок повзрослел, особенно в последние два года", – говорит Коцаренко.
Про жену
"Я женился в колонии. На воле у меня не было времени оформить официально отношения с моей женой. Зато в Бобруйске мне предоставили такую возможность: в коридоре на подоконничке расписались, и нам даже дали два замечательных дня свиданий", – вспоминает банкир.
Цитаты от Коцаренко
- "Самый лучший способ отомстить тем, кто сделал мне гадости, – это быть счастливым".
- "Зная, что мне придется отсидеть семь лет, я всегда надеялся, до последнего года. Но уже в Шклове, за год- полтора до окончания срока, понял, что надеяться нечего".
- "Я ни о чем не жалею. Сколько я хороших книг прочитал, и теперь эти познания применяю на практике! До колонии у меня бицепс был 35 сантиметров, а когда выходил – уже 45. Это разве не результат?"
