МИНСК, 9 окт – Sputnik, Алексей Стефанов. Уроженец деревни Синьки в Гродненской области Александр Кислейко влюбился в Курилы еще во время срочной службы в военно-морском флоте. Вместо того, чтобы после ее окончания вернуться в Кировский сельскохозяйственный институт, где учился на факультете охотоведения, а потом - домой, следующие десять лет провел на Дальнем Востоке, а учебу заканчивал заочно.
Уважали даже браконьеры
"Оставшись на Курилах, я трудился районным охотоведом Южно-курильской службы Госохотнадзора, в заповеднике совмещал работу младшего научного сотрудника и начальника оперативной группы. У меня была тесная работа с заповедником, обмен научными находками. Я и от браконьеров помогал охранять заповедник, даже не будучи в штате", – вспоминает Александр Кислейко.
Как и у всех охотоведов, у Кислейко был план по заготовке пушнины, мяса, медвежьих шкур. Но однажды он оказался под угрозой срыва.
"По лисице, на которую тогда, в 1988 году, был огромный спрос, были проблемы, поскольку браконьеры ее выбивают еще до начала охотничьего сезона. Ночами лисицы сбегаются на побережье, куда море выбрасывает погибшую рыбу и морских животных. В темноте они чувствуют себя в безопасности, а любой свет принимают за лунный. Этим браконьеры и пользовались – направляли прожектора на них и расстреливали в упор. Нужно было срочно принимать меры", – рассказывает Кислейко.
Стандартные методы борьбы – рейды, облавы – не давали никакого результата. Даже работники ГАИ не могли помочь. Браконьеры умело удирали от них на своих автомашинах, а потом приходили в милицию и писали заявление о краже транспорта. И все сходило с рук.
"Тогда я придумал необычную тактику – вырезал кружки по размеру глаз лисицы из отражающей пленки, которую наклеивали на дорожные знаки, крепил их на профили лисиц в натуральную величину и ставил у земли. Ночью "глаза" светились в точности как у лисиц, если в них направлялся фонарь. Оставалось только дождаться браконьеров в засаде. Так и пошли задержания – нарушители купились на мою уловку. Так удалось остановить массовое истребление лисиц", – до сих пор гордится проделанной работой Кислейко.
И в то же время уточняет, что на рожон он никогда не лез. Если видел издалека целую бригаду браконьеров, не геройствовал – на Курилах много глухих мест. Бывало, даже подключал воинскую часть, и тогда браконьеров задерживали автоматчики.
"В инспекторской работе я тоже не зверствовал. Если человек забыл дома документы – путевку, позже при предъявлении я ему даже предупреждение не выносил. Хотя сам факт, что при охотнике не было документов, был поводом его наказать. Но я же понимал – мне в этом населенном пункте жить, смотреть людям в глаза. Поэтому меня уважали даже браконьеры", – улыбается директор заповедника.
"Я в молодости был хорошо знаком с представителями науки, которые посещали Кунашир, и это повлияло на мое формирование в те годы. Помогая другим, сам увлекся исследованиями. И когда защищался в сельхозинституте, выбрал для дипломной работы не как мои сокурсники – одного зверя, а писал сразу по 17 видам. Я это сделал для того, чтобы другие студенты могли учиться, потому что в те годы никакой современной литературы об этом регионе не было, все обучались вслепую по недостоверным данным, которые за годы устарели, а некоторые виды животных полностью исчезли, зато появились новые", – говорит Александр Кислейко.
Кроме того – на 120 листах в отдельном альбоме он собрал еще и исторические фотографии выпуска животных в новые места обитания.
В Беловежскую пущу приехал по просьбе отца
5 октября 1994 года на Курилах произошло землетрясение разрушительной силы – 9 баллов по шкале Рихтера. Александр Кислейко с женой и старшей дочерью Еленой как-то приспособились к такой неспокойной жизни, но тут вмешался в дело отец, сказал сыну, что стал совсем старым, а поскольку лучшие годы отдал воспитанию сына, теперь пришло время отдать долг.
"Это он за внучку, конечно, переживал, вторая дочь Аня родилась уже в Беларуси, боялся, чтобы она не погибла под завалами, я послушался, и мы переехали. В Гродно мне предлагали должность главного охотоведа области, но без жилья, а в Беловежской пуще давали служебную квартиру и взяли инженером-охотоведом. Я работал в управлении, осуществлял руководство по вопросам ведения охотничьего хозяйства 17 лесничествами и двумя лесоохотничьими хозяйствами. Позднее стал главным охотоведом национального парка", – говорит Александр Кислейко.
Он руководил коллективом из 60 сотрудников, но, когда начинался период проведения учетов, инвентаризации, мониторинга, регулирования численности отдельных видов зверей – под его началом трудилось уже пять сотен человек.
"Фауна в Беловежской пуще разнообразнее, чем на Дальнем Востоке. Одних оленей, кабанов – по 2-3 тысячи особей, и всех надо учесть. Зубров, правда, меньше, но с ними работа более ответственная. Когда я пришел, зубров было около 300, когда в 2012 году покидал Беловежскую пущу, чтобы уехать на Курилы, около 500", – отчитывается нынешний директор курильского заповедника.
Позвонить можно было только с вулкана
На Курилы Александр Кислейко вернулся по двум причинам. Одна из них – не хотел терять "северный стаж". Для получения российской пенсии нужно было доработать всего пять лет, хотя и без этого его очень тянуло на Дальний Восток. И будущий директор заповедника "Курильский" был готов работать кем угодно, лишь бы снова оказаться на родных островах. Так, в 2012 году Кислейко перебрался в места своей молодости, оставив семью в Беловежской пуще.
Повторно карьеру на Курилах он начал в должности государственного инспектора. Правда, чтобы трудоустроиться, ему – гражданину Беларуси, первым делом пришлось оформить временную регистрацию на территории РФ. Так он и проводил время на кордоне (в лесной сторожке) на севере Итурупа. А чтобы отчитаться перед начальством о своей работе, проходил расстояния в 40 километров.
"Это были прекрасные времена. Чтобы выйти на мобильную связь, мне приходилось преодолевать зимой на лыжах по 20 км в один конец и столько же обратно. Это на севере. А на юге подниматься пол светового дня на вулкан на высоту 1635 метров, оттуда звонить и по темноте уже возвращаться назад", – смеется Кислейко.
Вторая причина возвращения гражданина РБ на Курилы – желание сохранить и увеличить популяцию рыбного филина. Когда в 2016 году в заповеднике провели пересчет, выявили только 21 пару птиц. С тех пор Александр Кислейко посвящает этим филинам все свободное время.
"Сейчас мы насчитали уже 30 пар, это значит, что взрослых филинов у нас уже 60, а вместе с ежегодным приплодом должно быть около 80. Моя мечта – приблизить эту цифру к символической – 100 особям", – заключает белорус.
Кислейко говорит, что после Беловежской пущи должность простого инспектора была для него наградой – стало значительно меньше административной работы. И вдруг он получил неожиданное предложение перебраться на остров Кунашир, где ему выдали служебную квартиру, и он смог вызвать к себе супругу. В 2015 году он стал директором заповедника.
"Казалось, живи и радуйся, но в марте прошлого года умерла моя супруга Ольга – здоровье подвело. И я тут остался, чтобы ухаживать за могилой", – говорит директор заповедника.
И признается, что одинаково любит как Беларусь, так и Курилы.
