Осужденный: Максим Журавлев
При себе обнаружено наркотика: 0,37 г альфа-ПВП
Срок: 8 лет
– Как-то зимой я сказала ему: хочу клубники. На картинке где-то увидела и захотелось. Он говорит: собирайся, поедем искать. Клубнику тогда не нашли, только замороженную вишню, а теперь я собираю для него передачи…
Он не выходил на связь несколько дней, я звоню его маме и спрашиваю, где Максим? Мама плачет — Анечка, не думай про Максима плохо, он тебя очень любил. У меня за эту долю секунды много мыслей пронеслось. Думаю, неужели обокрал кого-то? Что может быть хуже? А у него 0,37 в кармане.
Все было так. В гости к Максиму приехал двоюродный брат. Часов в одиннадцать вечера мой говорит: мам, я пойду провожу брата. Пока шли, Максим сказал, что днем видел, как за домом кто-то что-то искал. Стало любопытно, они пошли в ту сторону и нашли два пакетика. Не выбросишь же, надо добро употребить. Засранец, конечно, тот еще. Они это попробовали и по пути к остановке их задержали.
У моего в кармане эти пакетики. Брат говорит — он меня угостил. Это уже сбыт. Восемь лет получилось. Брату — вообще ничего, как будто Максим сам себе распространил.
В деле много неясных моментов: у Максима проверили телефон, социальные сети — все чисто. Телефон брата не смогли разблокировать и решили не проверять. К тому же, брат почему-то был в перчатках — не думаю, что он специально подставил моего, он Максима любил, но сейчас не помогает, не интересуется, как у него дела. Оперативник объяснил так: из соседнего дома поступил звонок, звонивший сообщил, что два парня что-то ищут. Хотя это район Ангарской, здесь ночью такая темень… Когда оперативники приехали, наблюдали за ребятами с пятидесяти метров, момент передачи из рук в руки не зафиксирован.
Адвокат нам сказала: лучше бы он кого-то убил. Нам нечего ответить. От убийства отмазать легче, чем когда у тебя 0,37 в кармане.
На суде брат изменил показания, сказал, что он сам взял закладку, но это ничего не изменило. У нас была версия, что на Максима мог донести сосед-оперативник, с которым недавно был конфликт, — мой любит музыку громко слушать, они не ладили. Этот опер как-то сказал ему, что стал часто попадаться на глаза. Но когда мой это рассказал на суде и попросил вызвать оперативника как свидетеля, привели другого. Максим говорит: это не тот человек. Ему объясняют: тот не может прийти, он "выбыл из страны на неопределенное время".
Таких странных мелочей много. Когда мы пришли на заседание, судья предъявила справку о том, что Максим, оказывается, был освобожден под подписку о невыезде. Мой опешил: может, я на самом деле дома был, а в СИЗО кто-то другой отсидел?
С одной стороны, он дурак, зачем было лезть за этой закладкой? Но даже у меня была схожая ситуация. Идем с мамой, на тропинке парень сидит, роется. Была весна, грязно, я смотрю — он руку в карман сунул и пошел. Говорю маме: может, посмотрим? Просто интересно. Мама мне: с ума сошла?
Раньше кто-то попросит телефон на улице, легко даешь, а сейчас сразу думаешь: дать позвонить и сесть на восемь лет? Не хочу.
Восемь лет. У них там зеленые нашивки, 328 статью держат отдельно. И хорошо, я не хочу, чтобы мой сидел вместе с убийцей или педофилом. Тюрьмы полные, на кроватях достраивают третий ярус. Мой первый вопрос был — какой ярус? Сперва был третий, он шутил, говорит, зато никто не сидит на ней, кроме меня. Оптимист. Уже перебрался на второй.
Собрала вещевую передачу, ее можно раз в год отправить. Крема, костюмы, полотенца — даже не десять миллионов уходит. Копишь, копишь, отправляешь. Он говорит, мне ничего не надо, все у меня есть. Даже когда в СИЗО сидел с одним маленьким полотенцем, даже не пожаловался нам и не просил передать второе, а мы первое время в коматозе каком-то были и забыли.
Созваниваемся несколько раз в месяц, дают восемь минут на разговор. А что успеешь рассказать за это время? Мы не расписаны, так что увидеться можем раз в год.
Он держится и меня поддерживает. Говорит мне: ты чего ревешь, я жив и здоров, читаю. Ему все говорят: не дождется, не порти ей жизнь, везде доброжелатели есть. А он зацепил меня так, что я и огонь, и воду, и медные трубы.
