Когда ситуация в Беларуси станет менее острой, а это произойдет нескоро, теории и концепции постсоветского транзита получат свое закономерное развитие. Но это будет потом. Сейчас важно зафиксировать несколько промежуточных результатов происходящего в Беларуси.
Первое. Перед нами классическая ситуация, показывающая, что слова, абсолютно правильные 25 лет назад и встречаемые громким «ура», через четверть века способны вызвать абсолютно противоположные эмоции. Политики в Беларуси говорят о тех достижениях, которые были получены за последние 25 лет, но это фактически разговор о первых 10-15 годах.
Я хорошо помню ситуацию в Минске в январе 1992 года, ужасом и безысходностью она ровно ничем не отличалась от ситуации в Санкт-Петербурге или Москве. Однако в середине девяностых на базе иных рецептов, чем в соседней Прибалтике, была создана работающая экономическая модель – далеко не идеальная, но, по сравнению с ситуацией в России в это же время, вполне приличная.
Белорусы не без основания гордились тем, что их реформы прошли менее болезненно.
Когда в Прибалтике волчьим кличем стало: "Разграбим площадку от старого" и заводы шли в металлолом, а крестьяне в официанты, в Беларуси началось поступательное развитие. При этом было очевидно, что некоторые реформы, отложенные до лучших времен, рано или поздно придется осуществлять.
В новом веке ситуация поменялась. В Беларуси появилась не только понятная гордость, но и определенное "головокружение от успехов". Однако в России болезненные реформы девяностых годов начали давать хоть какой-то результат. Интеграция с ней могла – и принесла дивиденды.
Второе. Экономическая интеграция с Россией приносила и приносит Республики Беларусь миллиарды. Их количество можно обсуждать, но сам по себе этот факт не отрицает никто. Даже те белорусские экономисты, которые поддерживают оппозицию и криком кричат, что государственное предприятие не может быть эффективным, признают, что белорусская модель не продержалась бы столько лет, если бы не экономические связи с Россией.
Патернализм белорусского государства был очевиден в сравнении с российским, он обеспечивался экономическими связями с Россией, прямыми и косвенными дотациями, субвенциями, займами и кредитами Москвы.
Но ничего обидного для Минска, как и для Москвы в этом нет. Эффективная экономическая интеграция не исключает подобные модели отношений. Однако реформирование белорусской экономики все откладывалось, а просьбы в адрес России приобретали сомнительный привкус ультиматумов.
Третье.Само по себе государственное предприятие вовсе не обязательно менее эффективно, чем частное, но в конкретных белорусских условиях, при активном вмешательстве государства в деятельность высшего менеджмента, эффективность оказалась далекой от оптимальной.
Давайте представим себе ситуацию, в которой выборы прошли, и пошел отсчет нового президентского срока. С точки зрения экономики, это означает лишь то, что накопленные проблемы пришлось бы решать в условиях относительной политической стабильности в том же 2021 году.
Сам факт этих экономических проблем Беларуси, сочетающихся с торпедированием экономической интеграции в рамках Союзного государства, не может быть предметом для дискуссии. Совсем недавно для Минска он составлял предмет сомнительной гордости и не очень корректного торга.
Вовремя начатые политические реформы и российская поддержка в экономике позволили бы избежать тех проблем, которые мы наблюдаем сегодня. В этом смысле происходящее сейчас – это знакомая нам по 1917 и 1991 году ситуация синхронного прохождения совпадающего пика политических и экономических проблем. Реформы следовало начинать давно. При этом согласимся с белорусской властью и конструктивной частью оппозиции: именно реформы, а не революцию.
Четвертое. Год назад, и даже полгода назад, шансы на управляемый процесс реформирования были весьма велики, сейчас же они напоминают попытку заменить рельсы в том момент, когда по ним едет поезд.
Пятое. Позиция Российской Федерации в данном случае не должна рассматриваться в контексте поддержки или не поддержки Александра Лукашенко.
Речь идет о другом. Белорусский народ должен иметь возможность самостоятельного выбора пути развития, без вмешательства тех стран, которые десятилетиями устраивают революции на постсоветском пространстве. Причем речь идет о всем народе, а не о городской интеллигенции, не державшей в руке ничего тяжелее ноутбука.
Позиция России - недопущение внешнего вмешательства. Что же касается наших обязательств, они прописаны комплексом международных договоров, двусторонних и многосторонних.
Обсуждение этих документов выходит за формат данной статьи. Однако для некоторых случаев и ситуаций, и прежде всего защиты от внешней агрессии, Россия может прийти на помощь белорусскому народу, который разделен и дезориентирован.
Шестое. Кого-то не устраивает фигура Лукашенко? Для этого есть определенные основания, однако лидеры, уже пытающиеся примерить президентские полномочия к себе, не демонстрируют адекватного политического, управленческого жизненного опыта. Вы не верите в победу Лукашенко, но вторая половина белорусского народа не верит в победу Тихановской.
И наконец. "Реанимационный пакет" реформ для Беларуси, продвигаемый так называемым Координационным советом белорусской оппозиции – в лучшем случае коктейль из экономического абсурда и политической проституции. В худшем случае – желание наследников Бориса Рагуля, Курта фон Готтберга и Франца Кушеля устроить новую, медленную Хатынь белорусскому народу.
Ну а мы в этой ситуации продолжим дело Петра Машерова, Яна Налепки и Карла Кляйнюнга.
*Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
